Опустив руку, капитан перевел взгляд с начальника полиции на стоящих возле него людей — у всех пятерых на плечах висели короткоствольные «скорпио». На мгновение в сознании капитана промелькнула удивленная мысль: «Откуда у них эти автоматы? Это ведь не штатное оружие полицейских…» Тем временем Плацци еще какое-то время пристально смотрел на капитана, после чего перевел взгляд на замершие перед комиссариатом грузовики. Их водители и командиры взводов, сидящие рядом с водителями в кабинах машин, глядели на собравшихся перед зданием полицейских, карабинеры, сидящие в кузовах, пока оставались на своих местах.
Наконец Плацци снова взглянул на Дельгани и спросил:
— Сколько у вас людей, капитан?
— Сто девяносто три.
— Вместе с радистом и вами?
— Так точно.
— Все вооружены?
— Да.
— Нам передали, что у вас плохо с боеприпасами?
— У нас остался только резервный запас патронов — все остальные мы израсходовали на ученьях.
— Понятно…
Мгновение Плацци молчал, словно раздумывая над следующими словами, а потом сказал:
— Капитан, прикажите вашим людям зарядить оружие и вместе с оружием построиться перед машинами. — Заметив дрогнувшие брови Дельгани, начальник полиции пояснил: — Я хочу осмотреть ваших людей, прежде чем они начнут действовать.
На неуловимо короткий миг капитан замер — у него вдруг возникло странное чувство, что все, происходящее на этой площади, какое-то неправильное, какое-то ненастоящее, — но пока не понимал, чем вызвано его беспокойство… Наконец после секундного колебания, так и не решив, в чем, на его взгляд, «неправильность» происходящего перед комиссариатом, он развернулся и отдал короткую команду.
Через секунду лязгнули бортовые замки, хлопнули дверцы грузовиков, раздались зычные выкрики старших-машин и загрохотали прорезиненные ботинки выпрыгивающих на асфальт карабинеров…
После слов комиссара в «ланче» повисла напряженная тишина: Джей Адамс, выбросив окурок на тротуар, перевела замутненный взгляд с машин, у комиссариата на Гольди, Аз Гохар и Андрей, быстро переглянувшись, с одинаковым напряжением уставились на комиссара, словно ждали, что он добавит что-то еще, даже Борзо, молчаливо сидевший до этого и не проявлявший интереса ко всему происходившему в машине, перевел обеспокоенный взгляд на комиссара…
Молчание длилось секунду, прервал его Аз Гохар:
— Значит, начальник полиции… Насколько я понял, это с ним вы разговаривали по рации? Гольди кивнул.
— Вы сказали, что это он привел полицейских к монастырю… Кто из них остался в живых?
— Плацци и еще один полицейский, — автоматически выдавил Гольди.
— Понятно…
Комиссар посмотрел на фотографию, которую продолжали сжимать его пальцы, и выдохнул:
— Послушайте, но утверждать, что Плацци не человек, так же глупо, как говорить, что не человек кто-то из нас… Я знаю его больше десяти лет. Все это время он возглавляет работу полиции Террено, у него безупречная репутация в Миланской префектуре, и он… — Он вдруг замолчал, взглянув в лицо Аз Гохара, стиснул кулаки, сминая сжатые в них фотографии, и процедил: — Бред! Я вам не верю — чтобы во главе полиции стоял какой-то…
Аз Гохар перевел взгляд на комиссара, и под этим взглядом тот замолчал. Старик же тихо, но отчетливо проговорил:
— Это доказывает только то, что он очень умен и осторожен: ни у кого из его окружения за все эти годы не возникло подозрений на его счет. Можно сказать, что он справился со своей ролью.
Глядя на Аз Гохара, Гольди ощущал странную раздвоенность: с одной стороны, это он узнал человека, как две капли воды похожего на Энио Плацци, изображенного на снимке столетней давности, сюда же можно было отнести его необычное поведение этим утром и тот факт, что он единственный выжил во время бойни у монастыря. С другой — в сознании комиссара со скоростью курьерского поезда мелькали все годы, в течение которых он работал с Плацци, — он виделся с ним почти ежедневно и мог поклясться, что начальник полиции такой же человек, как он сам… Он принялся отчаянно искать довод, каким бы мог опровергнуть слова Аз Гохара, и неожиданно ему показалось, что он нашел, что искал.
— Послушайте, — проговорил он, — я видел Плацци тридцать минут назад у монастыря. Он был ранен — ему прострелили плечо. Я видел кровь. Неужели это не доказывает, что он не бесплотное существо?
Аз Гохар спокойно выслушал комиссара и спросил:
— Вы видели кровь, комиссар?
— Да.
— И вы видели саму рану?
Гольди, решивший уже, что нашел опровержение словам старика, замер. Он вспомнил, что за всю встречу с Плацци видел только его окровавленную руку: вначале она была закрыта рукавом рубахи, а позже, когда он сходил к машине и вернулся назад, Плацци успел наложить на рану повязку…
Словно прочитав мысли на лице комиссара, Аз Гохар сказал:
— Вы не видели раны, комиссар, а кровь… — он пожал плечами, — кровь легко сымитировать: пакет томатного соуса, краски или настоящего кровезаменителя, раздавленный в подходящий момент. Что же касается того выжившего полицейского…
Старик нагнулся к решетке — словно хотел что-то добавить, — но договорить не успел: глядевший в сторону площади Андрей выдохнул:
— Это еще что такое?
Проследив за его взглядом, Гольди и Аз Гохар повернули головы к комиссариату и увидели, как на площадь начали выезжать грузовые машины, выкрашенные в защитный цвет. Комиссар высунул в окно голову и услышал низкий звук работающих дизелей.
В течение короткого времени шесть грузовиков, сопровождаемые двумя джипами, въехали на площадь: и остановились перед комиссариатом, выстроившись в линию и частично закрыв патрульные автомобили и стоящих перед ними полицейских. Когда последний грузовик замер, а его водитель заглушил двигатель, Гольди, не поворачивая головы, сказал:
— Это карабинеры…
Через тридцать секунд после подачи первой команды карабинеры выстроились перед комиссариатом повзводно: каждый взвод у своей машины, вместе с командиром и водителем. Командиры взводов доложили о наличии людей Дельгани. Выслушав их, капитан сообщил:
— Это все люди, доктор. Мы готовы выполнить ваши распоряжения, но для начала неплохо было бы пополнить запасы патронов.
Глядя в лицо Дельгани, Плацци улыбнулся:
— Мы сделаем это — не беспокойтесь на этот счет, капитан.
В этот момент из здания комиссариата вышел полицейский. Как и у остальных людей, стоявших перед комиссариатом, на плече у него висел «скорпио». Он быстро спустился с крыльца, подошел к начальнику полиции и сказал ему что-то на ухо. Стоявшего возле, Плацци Дельгани такое фамильярное поведение патрульного покоробило. Между тем Плацци кивнул полицейскому и сказал:
— Капитан, отойдите к машине связи.
— Простите? — нахмурился офицер.
— Отойдите к машине связи, — повторил Плацци, — и прикажите водителю встать вместе с остальными. — Он кивнул на строй карабинеров.
Дельгани перевел взгляд на головной джип, в котором сидел радист — единственный из всех карабинеров, не участвующий в общем построении, рядом с джипом замер водитель — как и полагалось при построениях. Глядя на машину, Дельгани заметил, как два полицейских, стоявших возле патрульных автомобилей, подошли к джипу и остановились возле него, один из них с интересом заглянул внутрь машины.
На какой-то миг Дельгани снова охватило смутное беспокойство. Он не знал, чем оно было вызвано — приказ Плацци, хоть и был не совсем обычным, ничего из ряда вон выходящего не содержал, — настораживало его нечто другое. Но что? Поведение местных полицейских?.. Внутренне Дельгани кивнул: пожалуй, в поведении этих патрульных было что-то необычное — слишком уж оно было раскованное, слишком не полицейское…
Несколько секунд он с напряжением всматривался в лицо Плацци, но затем, решив, что, очевидно, поведение полицейских определяется тем, что произошло в этом городе полчаса назад, повернулся и приказал водителю встать к ближайшей машине. После этого сам он подошел к машине связи, Плацци последовал за ним. Остановившись возле «пэтрола», начальник полиции заглянул внутрь джипа и спросил:
— Отсюда вы поддерживаете связь с Миланом?
— Да, — ответил Дельгани.
— Хорошо… — кивнул Плацци, — очень хорошо, — и внезапно, повернувшись к капитану, облизнул губы.
— Послушайте, доктор, — проговорил офицер, ощутив еще один укол беспокойства, — нам передали, что в Террено сложилась угрожающая обстановка, и приказали прибыть к вам как можно быстрее. Насколько я понял, люди, устроившие бойню, еще не обезврежены. По-моему, вы могли бы действовать быстрее: обеспечьте нас боеприпасами и поставьте задачи.
— Не спешите, капитан. — Рот Плацци изогнула улыбка. — Всему свое время — умейте ждать… — Брови Дельгани скользнули вверх, но начальник полиции добавил как ни в чем не бывало: — Сейчас мы начнем действовать, но перед этим я покажу вам одну штуку. Знаете, это очень забавная штука: весь фокус состоит в том, что с обычными людьми — а я имею в виду гражданских, — она бы не получилась, вернее, не получилась бы на все сто процентов. Но с людьми военными это срабатывает всегда и на все сто. Сейчас вы это увидите.
Прежде чем Дельгани успел ответить хоть что-то на эту странную речь, в его сознании что-то сместилось: внезапно он ощутил страшную тяжесть в голове — ему показалось, что кто-то положил ему на затылок мешок с цементом, отчего мышцы шеи свело судорогой, а тело онемело. Он с трудом двинул глазами и встретил взгляд Плацци. На короткий миг тот приблизил свое мгновенно, изменившееся, ставшее жестким лицо к лицу офицера, и Дельгани застыл, увидев его глаза: ему показалось, что он смотрит в два черных колодца, на дне которых бушует огненная пасть преисподней. Плацци же открыл рот и выдохнул:
— Вам не повезло, капитан. Но, может быть, вас утешит то, что ближайшие десять часов вы сможете жить?..
Проговорив эту фразу бесцветным голосом, начальник полиции отвернулся от офицера, словно превратившегося в живую статую, и посмотрел на карабинеров. Дельгани усилием воли двинул глазами и проследил за его взглядом: В следующую секунду он понял, что это произошло не с ним одним, — все сто девяносто карабинеров стояли сейчас, устремив бессмысленные взгляды на фасад комиссариата. Замершие возле патрульных машин полицейские равнодушно смотрели на карабинеров,
Через секунду после того, как его тело застыло, Дельгани увидел, что Плацци двинулся от него: пройдя к патрульным машинам, начальник полиции встал в центре строя. Затем он
