монастырскими воротами. Перед ним открылась картина, которую он в принципе ожидал, но боялся увидеть. На неширокой площадке, покрытой травой и свободной от деревьев, прямо перед воротами, замерло около двух десятков автомобилей. Между машинами лежали люди. Глядя на них издали, можно было подумать, что они просто легли отдохнуть. Впрочем, вглядевшись в машины, нельзя было не заметить простреленных стекол и спущенных покрышек, красных пятен, усеивающих салоны с открытыми дверцами, — около тридцати трупов лежало между расстрелянными машинами перед воротами монастыря.
Франческо прикрыл глаза и постарался взять себя в руки. Стрельба перед воротами закончилась незадолго до того, как он выглянул в окно, поэтому он не заметил стрелявших. Впрочем, он и так уже знал, кто убил всех этих людей. Он открыл глаза и посмотрел вниз. С того места, где находился он, легко можно было попасть на стену, которая заканчивалась в полутора метрах под окном. Спрыгнув с четырехметровой стены, можно оказаться в зарослях ив и выйти, к шоссе. Франческо еще раз оглядел поляну перед воротами, но не заметил на ней никакого движения. Выстрелы теперь раздавались только на севере и востоке. Возможно, у него есть шанс, подумал он.
В тот момент, когда он уже собирался выбраться из окна и спрыгнуть на стену, на грунтовке, ведущей от шоссе к воротам монастыря, появились машины. Франческо замер, разглядев красно-синие мигалки, установленные на автомобилях, и надписи на боках: «Полиция» и «Карабинеры». Под грохот автоматных очередей, несущихся с севера, полицейские машины въезжали на поляну перед воротами, на которой уже погибли тридцать человек. За короткое время Франческо насчитал девять машин. Когда последняя из них остановилась невдалеке от зарослей ив, он почувствовал смутное беспокойство — странное предчувствие охватило его, и он подумал, что сейчас на его глазах произойдет что-то страшное. Он увидел, как дверца машины, подъехавшей к монастырю первой, распахнулась, и из автомобиля вылез человек с мегафоном. Франческо узнал его. До машины было не меньше шестидесяти метров, но он мог поклясться, что это Энио Плацци, начальник местной полиции. Через мгновение, показавшееся ему невероятно долгим — словно нитка смолы, прилипшая к шляпе грибника и тянущаяся за ним сквозь лесную чащу, — человек этот поднял мегафон ко рту, собираясь заговорить, и в этот момент случилось то, чего боялся Франческо: внезапно с двух сторон зарослей, окружавших поляну перед воротами, ударили автоматы. Франческо видел, как огненные снопы вырвались из-за деревьев и столпившиеся перед воротами полицейские автомобили начали взрываться в брызгах разлетающегося стекла. Словно в кошмарном сне, он видел, как лопались мигалки, сыпалось стекло, слышал, как ухали амортизаторы, когда взрывались простреленные колеса, звенели пули, пробивавшие капоты и двери автомобилей… Полицейские, не успевавшие даже выбраться из машин, корчились внутри и умирали, выкрикивая проклятия и не успевая выстрелить в ответ. Одним из первых упал и Плацци. Франческо видел, как мегафон выпал из его руки, и начальник полиции рухнул между двумя машинами, схватившись за плечо. Очереди все гремели и гремели, как будто у тех, кто стрелял, были бездонные магазины, а затем они вдруг как-то разом оборвались. Ощущение оглушительной тишины, обрушившейся на поляну перед воротами, не могли нарушить даже выстрелы, звучащие на противоположном конце монастыря. Франческо тупо смотрел на черный дым, поднимающийся от простреленных капотов пары автомобилей, а затем вдруг услышал, как в одной из полицейских машин стонет раненый.
Неожиданно странная мысль пронзила Франческо, от которой он вздрогнул: «Паук сплел паутину, заманил в нее мух и устроил пир… С мухами ясно, но вот кто Паук?»
Две машины с работающими мигалками мчались по шоссе к заброшенному монастырю. Гольди выключил сирену минуту назад, и теперь через открытое окно «ланчи» до сидящих внутри доносился лишь вой патрульного автомобиля, едущего впереди. Однако заглушал этот вой непрерывный рокот, несущийся от монастыря. Комиссар не смог бы спутать его ни с чем на свете — треск десятка автоматных очередей он помнил по службе в армии.
До монастыря оставалось не больше пятисот метров. Сейчас Гольди и сидящая рядом Джей могли видеть крышу церкви, вздымающуюся на высоту пятнадцати метров от земли над зарослями пробкового дуба и ив, окружающих монастырь. Ровные ряды винограда бежали вдоль дороги, окружая дубовую чащу вокруг монастыря, словно воды моря — остров…
Переложив пистолет в карман брюк, Гольди сказал, не глядя на женщину:
— Джей, сейчас мы подъедем к монастырю. Как только я вылезу из машины, закройте дверь. Стекла и кузов автомобиля бронированы, но на всякий случай лягте на сиденья и не поднимайтесь, пока я не вернусь… Вы все поняли?
На этот раз, проявив полнейшее понимание, Джей поспешно кивнула.
— Просто лягте на сиденья и лежите, — повторил Гольди. — Если вы попытаетесь проявить самодеятельность, получите пулю. Ясно?
— Да.
Гольди удовлетворенно кивнул и перевел взгляд вперед — туда, где уже виднелся съезд на проселочную дорогу, ведущую к монастырю. Сейчас возле этого поворота стояло несколько полицейских машин. В зеркале заднего вида он видел еще одну патрульную машину, присоединившуюся к ним на выезде из Террено.
Чем ближе они подъезжали к монастырю, тем громче и отчетливей становился треск автоматных очередей. Внезапно со стороны реки налетел порыв ветра. Он обострил звуки, усилив их громкость, и треск выстрелов показался Гольди попросту оглушительным. Он поднял стекло двери и перевел рычаг скоростей в нейтральное положение, потом нажал тормоз.
Через короткое время «ланча» свернула вправо и остановилась рядом с патрульной машиной в десяти метрах от поворота. Здесь же стояли еще четыре автомобиля, за которыми на корточках сидели несколько человек в штатском и полицейские в темно-синей форме.
— Делайте, как я сказал, — бросил Гольди и выбрался из машины.
Когда дверь захлопнулась, Джей Адамс, уже отстегнувшая ремень безопасности, проворно перевесилась через кресло водителя и нажала кнопку, блокирующую дверь. Затем она уткнулась в водительское сиденье головой и решила ждать. Тем временем Гольди, замерший с обратной стороны двери, оценивал ситуацию.
Он быстро насчитал, что всего здесь находится девять полицейских, считая и его самого. Через пару секунд ехавший за ними патрульный автомобиль остановился невдалеке от «ланчи», и Гольди прибавил сюда еще двоих человек. Затем он вытащил пистолет и выглянул из-за машины. Треск автоматных очередей снаружи автомобиля казался по-настоящему устрашающим. Самым поразительным было то, что, судя по звуку, неизвестные стреляли не короткими очередями, а длинными. В результате получался непрерывный рокот, образованный сразу дюжиной автоматов. Комиссар попытался разобрать среди этого рокота звуки пистолетных выстрелов, но сделать этого не смог. Если кто-то и стрелял из пистолетов, звук этих выстрелов тонул в треске очередей. Еще он отметил, что стрельба велась в монастыре или возле него. Во всяком случае, он не слышал свиста пуль и цоканья свинца по машинам — шесть полицейских автомобилей, замерших у съезда на грунтовку, никто не обстреливал. Наконец, на всякий случай пригнувшись, он перебрался к соседней машине, возле которой замер знакомый ему сержант карабинеров по фамилии Мутти. Сержант держал в руке штатный «узи» и кричал что-то в микрофон рации. Гольди подобрался к сержанту и прокричал, перекрывая треск выстрелов:
— Мутти, где все офицеры? Что здесь происходит — вы владеете обстановкой?
Сержант обернулся к Гольди, и на лице его отразилось облегчение.
— Комиссар, — выкрикнул он, — слава Богу, вы здесь!
— Где все офицеры? — повторил Гольди. — Почему здесь всего пять машин? Что происходит у монастыря?
— Что там творится, я не знаю! — прокричал Мутти. — А офицеры… — На мгновение он запнулся. — Тридцать человек вместе с Плацци и Манари отправились к монастырю!
— А почему вы здесь?
— Плацци приказал нам остаться здесь и ждать подкрепления!
— У вас есть связь с ними? Соедините меня с Плацци.
— Не могу, комиссар!.. Две минуты назад связь прекратилась! Я не могу с ними связаться!
Гольди, смотревший до этого в сторону монастыря, откуда продолжали греметь выстрелы непонятного боя, резко обернулся к сержанту. Лицо Мутти неожиданно поразило его — на нем была написана такая смесь растерянности и напряжения, что Гольди, не ожидавший подобной реакции от сержанта карабинеров, сам на мгновение растерялся.
— То есть как это прекратилась связь?
— Три минуты назад они проехали к монастырю на девяти машинах, — пояснил Мутти, проводя рукой с автоматом по вспотевшему лицу. — Я постоянно держал связь с головной машиной. Через несколько секунд после того, как они оказались у ворот, выстрелы усилились. Я слышал крики по рации, комиссар, а потом… — Мутти сглотнул, — потом связь прекратилась…
Глава двадцать вторая
Когда сержант замолчал, Гольди ощутил странную смесь отчаяния и неверия в слова Мутти… Несколько секунд он смотрел на сержанта карабинеров, забыв про грохочущие автоматные очереди у монастыря, Джей Адамс, скорчившуюся в его машине, все необычные происшествия последних суток. Все его внимание сосредоточилось сейчас на слегка покрасневшем от напряжения и блестящем от пота лице Мутти… Наконец, сбросив с себя оцепенение, он приказал:
— Рассказывайте все с самого начала, сержант!
Судорожно сглотнув, Мутти начал говорить быстро и громко, стараясь перекрыть треск автоматных очередей, несущийся от реки:
— Когда мы приехали сюда, они уже собирались отправляться к монастырю. У Плацци было около тридцати человек в девяти машинах. Доктор сказал, что поведет их лично. Одна из машин поддерживала связь с Ональдо, и Плацци ждал только его сигнала, чтобы…
— Причем здесь Ональдо? — перебил Гольди сержанта, услышав фамилию командира роты карабинеров, приписанного к Терренскому комиссариату.
— Плацци приказал лейтенанту обойти монастырь через заросли и выйти к его северной стене — прокричал Мутти сквозь внезапно усилившийся треск очередей.
— Сколько у него было человек?
— Около сорока — два неполных взвода.
— Дальше, — кивнул Гольди.
— Они дождались сигнала… Ональдо подошел к монастырю на сто метров и передал, что готов блокировать отход к реке. Тогда Плацци приказал мне и двум машинам оставаться здесь, поддерживать с ними связь и ждать подкрепления, а сам отправился к монастырю.
Чувствуя все возрастающее беспокойство, вызванное словами Мутти, Гольди спросил:
— Во сколько вы получили вызов по рации и приехали сюда?
— В двенадцать минут одиннадцатого мы получили вызов диспетчера, а через четыре минуты были здесь.
Гольди машинально отметил, что сам он получил вызов примерно в то же время, может быть, минутой позже.
— Когда вы приехали сюда, Плацци с людьми уже ждал сигнала Ональдо?.. Карабинеры уже успели пройти по зарослям?
— Да.
— Дьявол! — выдохнул Гольди. В голове его пронеслось: «Как же они успели поднять два взвода карабинеров и привести их к монастырю, опередив патрульных?..»
Постаравшись отбросить эту мысль (не это сейчас было самым важным), он прокричал:
— Мутти, что происходит в монастыре? Кто стреляет?
Сержант провел рукой по лицу, вытирая обильно струящийся по нему пот, и громко проговорил:
— Пандора и Борзо назначили там встречу и привели туда своих людей.
Гольди почувствовал холод в ногах.
— Откуда вам это стало известно?
