За голубым порогом
О. Ф. Хлудова
В кристально чистой, прозрачной воде медленно колышутся длинные ленты водорослей. Зеленоватый туман наполняет расщелины подводного утеса. Причудливые животные, яркие, как цветы, медленно переползают по каменным уступам. Бархатистые морские звезды, алые, синие, оранжевые, черные, лежат на песке.
Громадный краб, широко раскидывая покрытые шипами паучьи ноги, приближается к скале. В темном провале пещеры у ее подножия шевельнулась, медленно приподнялась бледная, призрачная фигура. Немигающие глаза осьминога пристально следят за крабом.
Взмах щупалец — и краб беспомощно барахтается в живых силках. Осьминог становится багровым. Он отступает и глубь пещеры, увлекая за собой добычу.
Пестрые стайки рыб вьются между водорослями. Розовые, желтые, белые витые раковины крупных моллюсков лежат на дне. Стрелой проносится вдали серая стройная акула.
Незнакомая крупная рыба выплывает навстречу подводному исследователю и доверчиво подпускает вплотную к себе. Остается только нажать на кнопку спуска, и фотокамера для подводных съемок навсегда увековечит толстогубую морду с круглым золотистым глазом.
Эти сцены, напоминающие кадры из фильмов о тропических морях, не раз грезились нам, когда заходила речь о Японском море. А о нем мы вспоминали все чаще — и в связи с работой, и при встречах друзей, подводных спортсменов.
* * *
Прошло совсем немного времени с тех пор, как первый и мире аквалангист вошел в воду, неся за спиной баллоны со сжатым воздухом, поступавшим в его легкие под давлением, равным давлению толщи воды. Ничем не связанный с поверхностью, свободно парящий в воде, дышащий воздухом из баллонов, человек почувствовал себя в новом мире на равных правах с его исконными обитателями.
Именно этому новому виду спорта было суждено войти в арсенал науки как действенному методу исследования малых глубин. Тысячи исследователей — спортсменов и ученых — опустились под воду, изучая, фотографируя, собирая новые данные о жизни, таящейся под ее зыбкой поверхностью.
Но, пожалуй, самое большое распространение и самую широкую популярность получило простейшее из снаряжений — маска, ласты и дыхательная трубка, позволившее десяткам или даже сотням тысяч людей заглянуть за голубой порог.
Маску со стеклом-иллюминатором, защищающую глаза человека при погружении, применяли многие народы и много раз заново открывали ее удивительное свойство возвращать человеку способность свободно видеть под водой.
Ласты — широкие лягушачьи лапы из толстой и эластичной резины — дали возможность человеку легко и быстро двигаться в воде. Применяя дыхательную трубку с резиновым загубником, можно лежать на поверхности воды, не прилагая ни малейших усилий, не поднимая опушенного в воду лица, и свободно дышать атмосферным воздухом. При этом хорошо просматривается толща воды и, если позволяет глубина и прозрачность, также дно и обитающие на нем животные и растения. Заметив что-либо интересное, вы можете нырнуть, насколько позволит умение, тренировка и состояние здоровья, и снова вынырнуть на поверхность. Время пребывания под водой может длиться от полминуты до нескольких минут, опять-таки в зависимости от физического состояния и тренированности.
Многие из подводных спортсменов детально ознакомились с прибрежными районами Черного, Азовского и Каспийского морей и, плавая там, уже не рассчитывали на новые волнующие встречи под водой. Ненасытная страсть к исследованиям влекла их в новые края. Одни отправлялись на Белое или Баренцево море, другие на Аральское море или на Байкал, третьи — на реки и озера средней полосы, и почти каждый мечтал попасть на Дальний Восток,
Стремились туда и два художника-зоолога — Николай и я. Вот уже несколько лет мы ежегодно проводим по нескольку месяцев в экспедициях на морях нашей страны. Там мы собираем и зарисовываем всевозможных беспозвоночных животных и водоросли, фотографируем и рисуем наиболее типичные пейзажи подводного мира, а вернувшись из такой экспедиции, много месяцев обрабатываем привезенный материал, делая детальные, готовые к печати рисунки — таблицы для Альбома-определителя промысловых беспозвоночных и водорослей. Объяснительный текст, составленный учеными, расскажет о жизни этих растений и животных, их пользе или вреде для человека.
Запасы водорослей в наших морях очень велики, многие из них добываются для различных целей. Заросли водорослей служат также местами нерестилищ или откорма рыб.
Морские беспозвоночные животные заселяют всю толщу воды и все участки дна. Среди них есть микроскопически малые существа, есть гиганты более двадцати метров длины.
Одни из них сами служат объектами промысла, другими питаются рыбы и морские млекопитающие (киты, дельфины и ластоногие). Есть и такие, которые приносят вред человеку, уничтожая ценных промысловых животных или разрушая портовые сооружения и покрывая днища кораблей толстым слоем обрастаний. Встречаются среди них и опасные для здоровья человека.
Очень многих животных легко узнать по характерной Окраске или форме тела. После фиксации в формалине или спирте почти все они совершенно изменяют свой цвет, теряют свойственную многим полупрозрачность, а некоторые изменяют и форму тела, сжимаясь в тугой комок и втягивая все выросты, щупальца и ножки. Поэтому рисовать надо живых, недавно пойманных «натурщиков».
На глубинах, вдали от берега, животных и водоросли добывают драгами и различными тралами. Там же, где глубина
всего несколько метров, неоценимую помощь при сборах материала оказывает легкое водолазное снаряжение. Необходимо оно и для зарисовок с натуры подводных пейзажей и тех животных, которые даже в большом аквариуме выглядят иначе, чем на воле. Маска, ласты и дыхательная трубка заняли постоянное место в списке нашего экспедиционного оборудования.
Акваланги не всегда оправдывают труды по их транспортировке, когда посещаешь дальние уголки какого-нибудь побережья. Не везде есть возможность зарядить баллоны чистым сжатым воздухом под давлением в 150–200 атмосфер. Незаряженный же акваланг — вещь совершенно бесполезная.
Значит, надо брать с собой компрессор высокого давления и
фильтры для очистки воздуха от примесей. Вместе с двумя аквалангами, из которых каждый весит более двадцати килограммов, получается довольно солидный по весу багаж.
Это не страшно, когда в экспедиции много участников. Мы же обычно едем вдвоем и везем с собой многочисленные банки для фиксации в формалине и спирте пойманных и уже нарисованных животных, походные аквариумы-канны и стеклянные плоские сосуды, где будут содержаться наши натурщики, везем скребки, сачки, дражки, принадлежности для рисования и фотографирования и прочее совершенно необходимое для работы снаряжение. Нам часто приходится перебираться с места на место, а в походных условиях излишнее
количество багажа всегда становится обузой.
Работая на Азовском, Черном и Каспийском морях, где флора и фауна несравненно беднее, чем в морях, непосредственно связанных с Мировым океаном, мы исподволь готовились к поездке на Дальний Восток, составляя список объектов, необходимых для Альбома-определителя и уточняя районы, где мы сможем их найти.
Особенно интересовало нас Японское море, самое теплое из дальневосточных морей, омывающих нашу страну, и самое богатое по разнообразию животного мира. Ученые насчитывают в этом море около шестисот видов рыб (из них двести видов промысловых) и около полутора тысяч видов беспозвоночных животных. Одни из них встречаются редко, единично, другие образуют громадные скопления.
Среди беспозвоночных Японского моря есть немало ценнейших промысловых животных. Здесь добывают громадных камчатских крабов, из которых изготовляют известные во всем мире консервы; трепангов — крупных голотурий, чье мясо очень питательно и, как утверждает китайская медицина, обладает целебными свойствами; различных крупных двустворчатых моллюсков, рачков-креветок и т. д.
Водорослей в Японском море около двухсот пятидесяти видов (не считая микроскопических); одни из них съедобны, другие служат сырьем для различных отраслей промышленности, третьи применяются в сельском хозяйстве в качестве корма для скота или перерабатываются в удобрение для полей.
Николай уже несколько раз побывал на Японском море в составе различных экспедиций. Но в те годы о легком водолазном снаряжении не было и слышно, Николай спускался под воду в скафандре и писал на дне этюды масляными красками. Он в то время с увлечением работал над изучением интереснейших обитателей моря — головоногих моллюсков (осьминогов, кальмаров, каракатиц). Его рассказы о богатстве подводного мира Японского моря и золотом Приморском крае, где островерхие сопки глядят в прозрачную воду глубоких бухт, о великолепной приморской тайге и лугах — волновали и манили в эту обетованную страну. Потом вернулись в Москву первые подводные спортсмены, побывавшие на Дальнем Востоке. Они привезли фотографии и фильм, снятые под водой. Это было последней каплей, переполнившей чашу терпения, я взбунтовалась, и только торжественное обещание Николая, что по окончании каспийской экспедиции мы сразу же уедем на Японское море, заставило меня закончить работу по зарисовке бесчисленных крохотных рачков Каспия.
Узнав о целях экспедиции и о методике сборов животных при помощи подводного снаряжения, некоторые знакомые смотрят на нас с сожалением. Мне особенно сочувствуют женщины, уверенные, что это муж-тиран заставляет меня лезть в воду и плавать там часами. В действительности дело обстоит несколько иначе. Николай довольно хладнокровно относится к подводному спорту. Для него это только удобный метод поисков и ловли нужных животных, с которых будут сделаны предельно точные рисунки. А меня неудержимо влечет сам подводный мир, возможность наблюдать за поведением животных, фотографировать их в родной для них среде, исследовать новые районы вдоль побережья. Часто возникают небольшие недоразумения, когда я, вместо того чтобы рисовать уже пойманных натурщиков, убегаю на целый день к морю и возвращаюсь оттуда с пустыми руками, но переполненная яркими впечатлениями.
Кто из подводных исследователей не вспоминает с тоской пышные ковры водорослей, темные силуэты скал, поднимающие бородатые вершины из сине-зеленого сияния глубин, лабиринты камней с укромными пещерками и расселинами между ними, неожиданные встречи с обитателями моря и подсмотренные сцены из их жизни и это, особое, ни с чем не сравнимое ощущение невесомости, полного освобождения от сил земного тяготения, когда легко паришь в толще воды или одним взмахом упругих ластов посылаешь вперед послушное тело.
Можно было предвидеть, что моя непреодолимая страсть к блужданиям в воде примет на Японском море невиданные размеры. Николай заранее, еще в Москве, произносил речи о рабочей дисциплине и необходимости строго придерживаться намеченных сроков работы.
* * *
Зеленые, мутные валы идут на приступ песчаного берега.
Пляж упирается в скалистые обрывы, мысами выходящие вперед, в море. На тонком белом песке лежат створки раковин величиной с блюдце, сухие клешни и панцири крабов, толстые темные валы — выбросы морской травы зостеры. Легкие облака стремительно несутся по чисто умытому, яркому
небу. Соленый, пахнущий водорослями ветер треплет волосы и оставляет на губах вкус моря.
Это одна из бухт Уссурийского залива в Японском море. Мы только сегодня утром сошли с поезда, девять дней и ночей бежавшего по громадной нашей стране, и еще не опомнились от бесконечной смены степей и гор, березовых колков и распаханных до горизонта полей, мелькания сел и городов, станций и полустанков, разъездов, туннелей, мостов и рек.
Во Владивостоке нас встретили друзья. Сразу же выяснились два обстоятельства: во-первых, наши ящики с экспедиционным оборудованием прибудут только через три или четыре дня, а во-вторых, на берег Уссурийского залива сейчас пойдет машина, Мои ласты, маска и трубка были в рюкзаке. Не прошло и часа после приезда, как мы пронеслись по Владивостоку и оказались за его пределами, так почти и не увидев города.
И вот перед нами распахнулась просторная, пустынная бухта Шамора. Наступила долгожданная минута первой встречи с незнакомым морем. Но все было совсем не так, как
