Естественно, хотелось найти самую большую. Многие из них казались огромными. Но все предметы под водой кажутся на одну треть увеличенными по сравнению с их истинными размерами. Ракушек было так много, что глаза разбегались.
После долгих поисков выбор остановился на громадной мидии, сидевшей у самого края скалы. Глубина была небольшая, всего метра три. Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, чтобы промыть воздухом легкие, я нырнула. Схватив ракушку обеими руками, упираясь в камень, я рванула ее что было силы. Однако она держалась крепко, как пришитая толстым пучком биссусных нитей, приросших к скале. Можно было бы подрезать биссусы ножом, но его взял Николай для сбора водорослей. Я вертела ракушку, дергала ее во все стороны, пока не почувствовала, что больше не могу обойтись без глотка свежего воздуха. Рывок из последних сил, треск рвущихся биссусов — и я вылетела на поверхность, держа в руке громадную ракушку.
Укладывая ее в плетеную сумку, я увидела, что «звездный шар», найденный в начале экскурсии, начал распадаться. Отлепляя по одной жесткие, шероховатые звезды, я добралась до «ядра». Это был всего-навсего полусъеденный морской еж, от которого осталась круглая известковая коробочка скелета с жалкими остатками содержимого.
С актиниями пришлось потерпеть полное поражение. Полупрозрачное цилиндрическое тело и ротовой диск с густой бахромой нежных щупалец при первом прикосновении руки сжимался в упругий слизистый конус. Подошва животного крепко приросла к камню, и ухватить актинию как следует было невозможно.
Пока я маялась с непокорными актиниями, решительно не желавшими гибнуть во славу науки, откуда-то выскочил крабик и побежал боком по их пухлому ковру. Вдруг он забарахтался на одном месте, подпрыгивая от усилий освободить ноги, будто прилипшие к бахроме щупалец, рванулся в сторону и добился-таки, что актиния его выпустила. Крабик скрылся в водорослях, а я заглянула в поймавшую его живую ловушку. Ее щупальца, сжатые в узелок, крепко держали оторванную ногу краба и, медленно изгибаясь, несли добычу к ротовому отверстию в центре диска. Бедняга краб освободился ценой собственной ноги!
Отступившись от актиний, я занялась ежами. Издали они кажутся черными, как уголь, вблизи же видно, что они не совсем черные, а темно-пурпурные, как спелые ягоды винограда сорта Изабелла. По-латыни видовое название этих ежей — «нудус», что означает «голый». Ежи сидели неподвижно, растопырив все свои многочисленные иглы, и готовы были доказать всем желающим, что название «голых» им было дано учеными, вероятно, в шутку. Наши товарищи по подводному спорту рассказывали, как легко протыкают резину костюмов и кожу человека иглы морских ежей и как они ломаются и крошатся под пинцетом, если их пробуют удалить из ранки. Слизь и грязь на иглах могут вызвать при уколах воспалительные процессы. В тот первый спуск я обращалась с ежами так осторожно, будто они были сделаны из тончайшего стекла.
При прикосновении к ним ежи отваливались от каменной стенки и падали на дно. Я посадила одного, покрупнее, на освещенный солнцем выступ скалы. Еж был величиной с большое яблоко, круглый, чуть приплюснутый сверху и почти плоский снизу. В центре нижней, плоской стороны был виден рот — белоснежные пластинки пяти зубов, собранных в плотный, выпуклый бутон. Среди рядов более коротких колючек шли ряды длинных игл.
Сначала еж сидел, шевеля иглами, очень подвижными. Потом с одной стороны колючего клубка появились амбулякральные ножки — темные, тонкие, как ниточки, с присосками на концах. Они вытянулись целым пучком, изогнулись и прикрепились присосками к камню. В то же время еж приподнялся на иголках. Ножки сокращались, подтягивая тело, иглы, как маленькие ходули, двигали ежа в том же направлении. Он довольно бойко полз по откосу камня, пока не добрался до впадины. Здесь он сразу осел, втянув ножки.
Забыв все на свете, я смотрела, как ползет морской еж. И вдруг мою щиколотку охватила плотная, холодная петля. Я рванулась в сторону с такой силой, что ударилась плечом о край камня. К счастью, здесь не было ежа, который мог бы «смягчить» удар. Вероятно, я вскрикнула, так как в рот хлынула вода. Петля соскользнула с ноги, и я оглянулась, не сомневаясь, что встречу холодный, пристальный взор осьминога. Однако вместо опасного головоногого моллюска на меня смотрел Николай. Маска не могла скрыть его глубочайшего изумления.
— Что случилось? — спросил Николай. — Почему ты так шарахнулась?
— Никогда не хватай плывущего человека, если он тебя не видит. Это же элементарно.
— Ты подумала, что это осьминог?
— Я ничего не думала, — соврала я, — просто от неожиданности вздрогнула и отшатнулась.
Николай только покачал головой, а я не стала развивать эту тему, так как и сама была виновата. Нельзя терять голову и поддаваться панике, это самое опасное в подводном спорте.
— Покажи, что у тебя собрано, — попросил Николай. Сам он держал под мышкой сноп водорослей. Я показала ему мидию и звезду.
— Не густо, — засмеялся он. — Хотя ты, вероятно, только поверхностно обыскивала камни. А мидия хороша.
— Дай мне нож, — попросила я. — Хочу достать актинию.
— Я буду ждать тебя на берегу. — Николай отдал мне нож с ножнами и уплыл за камни. Рискуя обрезать пальцы, я с трудом отделила актинию от камня, почти не повредив ее нежного тела. Ныряя за ней, я увидела под камнями серо-зеленых ежей стронгилоцентрогусов интермедиус с короткими иглами. Перчатки очень пригодились, когда пришлось выцарапывать ежей из узких расщелин. В одном месте на ровном участке дна ежей этих собралось около десятка. Некоторые из них почему-то облепили себя маленькими камушками и обломками ракушек. Другие были аккуратно обернуты в обрывки водорослей. Зачем они это делают? Для маскировки? Но кто может быть опасен большому колючему ежу? Все это было очень интересно и непонятно.
Все собранные животные были крупные, а сосуды у нас маленькие. Морскую воду носить надо издалека, да и водоросли ждать долго не станут. Поэтому не было смысла жадничать в первый же день, набирая слишком много объектов для работы: ведь рисовать нужно, пока они живые.
Подплывая, я увидела, что на камне, где остались наши вещи, сидит Николай, окруженный тесным кольцом ребятишек лет десяти-двенадцати. Один был постарше. В почтительном молчании мальчики наблюдали, как я выползла на камень, сняла маску и ласты.
— Гляди, тоже лапы, — прошептал один из них.
— Не лапы, а ласты, — поправила я. — А почему вы, ребята, не здороваетесь? У вас здесь не полагается? Здравствуйте!
— Здравствуйте, тетя, — ответило несколько голосов.
— Есть желающие поплавать в маске?
В ответ поднялся радостный крик. Несколько рук с готовностью потянулось к моей маске. Я сунула ее в рюкзак и вынула другую, поменьше.
— Ты смотри, поосторожнее, — предупредил меня Николай. — Как бы не утонул кто-нибудь. — Он сидел, накинув пиджак прямо на резиновый костюм, и раскладывал на камне водоросли, отбирая лучшие экземпляры.
— Так ведь это рыбаки, они все умеют плавать, — сказала я.
Самому старшему из мальчиков было лет четырнадцать. Он держался очень солидно, и хотя его карие глаза заблестели от любопытства, когда я спросила, кто хочет плавать в маске, он не принял участия в общем гвалте.
— Тебя как зовут?
— Мишка.
— Слушай, Миша, кто из этой компании не умеет плавать?
— Валерка не умеет плавать! — закричали ребята. Валерка, черномазый парнишка лет восьми, мрачно посмотрел на ребят, потом отвернулся и уставился на сопку.
— Валерку пустим посмотреть под воду у самого берега. Да и всем лучше плавать не здесь, а в заливчике, за камнями.
— Кстати, там интереснее, чем здесь, — вмешался Николай, — много водорослей и животных больше.
— Вы, тетя, здесь не купайтесь, — сказал Миша. — Здесь осьминог живет.
— Вот у этих камней?!
— Ну?!
Я поглядела на мальчика, не понимая, что он хотел сказать этим восклицанием. Ребята не заметили заминки в разговоре и, перебивая друг друга, стали рассказывать, какого осьминога здесь видел дядя Вася, а дядя Женя Петров стрелял в осьминога, но не попал.
— Да вы-то сами видели здесь хоть одного осьминога? Нет, сами они не видели, а вот они все слышали, что дядя
Вася видел здесь осьминога, а дядя Женя… и т. д.
Мы с Николаем переглянулись. Он знал о моем заветном желании увидеть это интересное животное.
— Если будет солнце, ты сможешь сделать хорошую фотографию, — сказал Николай. «Если осьминог этого захочет», — добавила я мысленно.
— Я сейчас еще повожусь с водорослями, а ты бы погрелась немного, — и Николай снова склонился к своей работе.
Быстро был снят резиновый костюм и промокший свитер. Солнце грело щедро, как в Крыму. Оно припекало спину даже через ситцевый халатик, и скоро стало жарко. Ребята с нетерпением ждали обещанного плавания с маской. Они толкались и перешептывались за моей спиной.
— Кто будет плавать первым?
Лучше было бы не задавать такого вопроса. От ребячьего крика зазвенело в ушах. Наскоро сводились старые счеты: кто-то у кого-то срезал крючок, а кто-то не отдал взятых на кино денег. Самые предприимчивые тихонько тянули у меня из рук маску и жалостно канючили:
— Тетенька, я немного поплаваю, тетенька, мне только померить.
Мише скоро надоело слушать споры, и он, заложив пальцы в рот, пронзительным свистом прекратил гам.
— Будем плавать по очереди. Кто как сидит, так и очередь пойдет, — решил он тоном, не допускающим возражений.
— Правильно! — обрадовались те, кто сидели ближе. Мы пошли к небольшому заливчику с мелкими камнями
у берега.
Вот и пригодилась моя маленькая запасная маска и трубка, укладываемые обычно в рюкзак на всякий случай. Посадив ребят на берегу, я показала, как смачивать маску, чтобы она не потела, как ее надевать и как подгонять ко рту загубник дыхательной трубки. Рассказала и о том, как надо дышать и как проветривать легкие, как нырять и как одним выдохом выбрасывать всю воду из трубки. Ребята слушали «вполуха». Им не терпелось скорее надеть маску. Я заставила их по очереди примерить ее. Наконец первый вошел в воду, балансируя на скользких камнях, упал на живот и медленно поплыл.
— Опусти лицо в воду, не бойся и глаза открой! — закричала я ему, заметив, что он держит голову над водой.
Мальчик послушно опустил голову и спустя секунду буквально взвился над водой. Над берегом раздался ликующий вопль:
— Ой, законно! — кричал парнишка в полном восхищении. Он снова сунул загубник дыхательной трубки в рот и упал на живот, погрузив лицо в воду. Мальчик даже не плыл, а просто лежал на воде, не обращая ни малейшего внимания на нетерпеливых. Вероятно, он их и не слышал. Следующий по очереди не выдержал и кинулся к счастливцу. Завязалась борьба, при которой могла пострадать маска. Я мигнула Мише.
Он разнял драчунов и надел маску на следующего. И опять восторженный крик на всю бухту. Между тем первый пловец вылез на берег и рассказывал друзьям о своих впечатлениях.
— Все видно законно, как на земле. Воды будто вовсе нет. Звезды законные — во! — и он развел руки на метр. — Ежи здоровые, я таких раньше не видел.
— Рыбу видел?
— Там ленки здоровые ходят.
— Так ты видел рыбу?
— Ну?!
