которых устанавливаются правила поведения личности в социуме, которыми она не может пренебрегать. Но также и условия, при которых человек вносит свой вклад в общество с помощью собственных решений, в соответствии со своим внутренним складом, так что в конце концов он начинает регулировать их.
То есть никакая нация не может считать себя исключительной, чувствовать себя выше других в области разума, чувств и волеизъявлений. Любая из них может вступить в тот этап, когда дифференцирующий и формообразующий факторы при вышеозначенных условиях приведут к тому же результату, что и в любой другой сформировавшейся нации, пусть даже с различными достижениями в отдельных областях. Но ни одна не может считать совершенной и оформленной: она и образуется и развивается одновременно.
Отличительная особенность еврейской истории, отчетливо проявлявшаяся ко времени образования государства, в равной степени к моменту его падения, заключается в том, что здесь совпали дифференцирующий и формообразующий признаки. Как и в других случаях, все эти факторы, способствующие политическому росту, должны были существовать до того, как национальная воля и мышление приобрели отчетливые черты.
Применительно к еврейской нации формообразующим фактором стало наличие монотеистической религии, предшествующее самому главному дифференцирующему – территориальному. Справедливо обращали внимание на то, что существовали еврейские племена, не принадлежавшие израильской нации, следовательно, язык как таковой, по крайней мере в то время, не был решающим объединяющим элементом.
В ранний период образования еврейского государства его мощь и ориентация на монотеизм, должно быть, оказались настолько значительными, что помогли устоять народу, который еще не стал целостностью в такой степени, чтобы противодействовать поглощению уже определившимися нациями.
Племена осознавали необходимость исторического объединения и понимали, что оно должно произойти на религиозной основе. Именно вера не позволила расколоть это сложившееся единство; и греки, и римляне спустя столетия удивлялись силе их духа и просто не могли понять этой одержимости. Возможно, первоначально евреев объединяли лишь воспоминания об общем историческом прошлом, которые носили явно религиозный оттенок и оказывали особое воздействие (о предке Моисее, например).
С этой точки зрения историческая роль Саула и Давида, как показано выше, вырисовывается вполне отчетливо. Саул появился в тот момент, когда на первый план выступила необходимость национальной безопасности, как о том свидетельствует опыт, накопленный другими нациями.
Иначе говоря, территории проживания определились настолько, что это помогло племенам встать на путь формирования государственности. Для выполнения этой задачи как нельзя лучше подходил Саул, обладавший талантами воина и определенным авторитетом. Благодаря проявленным им качествам территориальный фактор начал приобретать определенную значимость наряду с существующим религиозным.
Особую роль сыграла деятельность Давида. Местоположение страны заставило его принять важное и даже смелое по тем временам решение – основать государство, где будет достаточно места и для других наций. В этом случае восстанавливалось решающее значение религиозного фактора, совпадающего с интересами отдельных племен, районов и доминионов.
Целью устремлений Давида стал Иерусалим. Существует устоявшееся мнение, что он выбрал его в качестве своей резиденции, поскольку, находясь на границе, город не принадлежал ни иудеям, ни Израилю, следовательно, оказался свободным от любых политических притязаний внутри израильской нации, иначе говоря, стал символом величия нового царя.
Вместе с тем Иерусалим находился внутри владений вениамитян и рассматривался в то время как часть Северного царства. Однако в качестве главного города всегда выбирался такой, который отчетливо ассоциировался с традициями прошлого.
Выскажем еще одно соображение: первое, что сделал Давид после своего воцарения в Иерусалиме, стало возвращение ковчега Завета, что, несомненно, превратило столицу в главный религиозный центр страны. Когда Авессалому удалось завладеть Иерусалимом в борьбе против собственного отца, то вся территория к востоку от Иордана оказалась потерянной для самого Давида.
Отмеченная нами бесспорная значимость Иерусалима имела две причины. Первая связана с его географическим и, следовательно, стратегическим положением. Окруженный с трех сторон долинами, Иерусалим был практически неприступен. Позже Иерусалим смог выдержать многомесячную осаду превосходящих по численности войск Навуходоносора или римлян. И произошло все это в большей степени благодаря его выгодному местоположению, чем мощным крепостным стенам.
Иевусеи встретили Давида со словами: «Даже хромой и слепой могут защитить этот город и не допустят, чтобы он был захвачен». Но за много столетий до этого времени, как показали раскопки, здесь был прорыт подземный ход, для того чтобы из единственного близлежащего источника, который вытекал из-под скалы возле долины Кедрона, доставлять воду в центр города, а затем и в цитадель. Ворвавшись именно через этот ход, Иоав, племянник Давида, сумел штурмом взять город. Позже был прорыт канал в противоположном направлении, который сохранился до наших дней, вода из которого попадает в небольшой пруд.
Кроме того, и тогда Иерусалим находился на пересечении всех главных дорог, соединявших основные части страны. Путь от Средиземного моря шел далеко к восточному берегу Иордана, пересекаясь здесь единственной прямой горной дорогой, шедшей из Финикии в Египет. Ни один другой административный город не был расположен так удачно. Он идеально подходил для размещения резиденции царя. Соперничество между севером и югом, без сомнения, сыграло особую роль в решении Давида. Концепция еврейской государственности привела к признанию этого города всеми племенами.
Именно благодаря религиозному значению город оставался во все времена центром уже в силу традиции. Если бы оставалось хоть малейшее соперничество между севером и югом, оно тотчас бы вспыхнуло с огромной силой. Можно подавить политические разногласия, но не религиозные распри.
Следует объяснить, какими усилиями Давиду удалось подчинить Иерусалим: путем подавления Авессалома и Савея. Те, кто считает главной причиной соперничество между северными и южными племенами, стремившимися захватить город, не могут объяснить, почему местом восстания против отца Авессалом выбрал Иудею, где он, как прежде и Давид, был провозглашен царем Хеврона.
После победы Давида над Авессаломом не только иудеи приветствовали его, но и народы Израиля. Он тяжело переживал смерть сына и даже оповестил старейшин через своих священников (2 Цар., 19), которые сохранили ему преданность, что он преднамеренно оставил за собой Иерусалим с ковчегом и что готов вести переговоры и даже назначить Амессая, военачальника Авессалома, на место Иоава. Правда, только в том случае, если его соплеменники поддержат мирные намерения.
Иудеи согласились и получили право первыми приветствовать царя на Иордане (в том месте, где, согласно легенде, Иисус начал свой победный путь по земле), и Давид позволил им сопровождать его обратно в Иерусалим. Все это, однако, огорчило народ Израиля, который был более привержен царю.
Вскоре последовало восстание, начавшееся в горах, под руководством Савея Вениамитянина, родственника Саула, и вскоре ему удалось собрать множество сторонников на севере. Теперь отношение племен к Давиду оказалось прямо противоположным. Но было бы упрощением этим поворотом событий объяснить успех Савея и исключительно пренебрежением северными племенами со стороны царя.
В его обращении к израильтянам находим такие строчки: «Нет нам части в Давиде, и нет нам доли в сыне Иессеевом; все по шатрам своим. Израильтяне!» (2 Цар., 20: 1).
Израиль противостоит не столько иудеям, сколько непосредственно Давиду. Определенно Савей хотел подчинить своему влиянию племя иудеев, и это ему почти удалось. Как только Давид почувствовал угрозу со стороны союзников Савея, он направил против восставших армию иудеев во главе с Амессаем.
Но промедление Амессая позволило Савею получить перевес во времени, он обосновался в крепости, расположенной далеко на севере.
Теперь уже Давиду пришлось обратиться за помощью к Иоаву и его брату Авессе. Было собрано войско: и личная охрана Давидова, «и хелефеи и фелефеи, и все храбрые» (2 Цар., 20: 7) стали преследовать Савея. В Гаваоне, расположенном в нескольких милях от Иерусалима, с ними встретился Амессай.
Иоав хорошо понимал, что происходит: Амессай не предпринимал ничего против Савея и, возможно, тайно вступил в переговоры с ним. Возмущенный Иоав закалывает предателя и направляется к крепости Авель-Беф-Мааха, и горожане под угрозой штурма сами убивают Савея и сбрасывают Иоаву отсеченную голову Вениамитянина.
