квадратных камней дают мощеные нижние ряды мостовой у Стены Плача в Иерусалиме.
Хотя эта стена была построена еще в храме Ирода, другие находки позволяют с уверенностью сказать, что во времена Соломона старые камни снова шли в дело. Подобный тип кладки использовался также для других больших по объему строений, таких как вышеупомянутый дворец коменданта в Мегиддо, который Соломон воздвиг или перестроил для своего зятя.
Новые приемы кладки обусловили и новую технику строительства ворот. На всем Ближнем Востоке теперь крепости воздвигали таким образом, что, даже когда неприятель брал штурмом наружные ворота, он попадал в узкий проход между стенами и почти тотчас же оказывался у новых ворот и, зажатый в узком пространстве, подвергался нападению с обеих стен, снабженных башенками. Следы таких строений обнаружены в Мегиддо, Газере и других местах.
Естественно, что лошади и колесницы требовали прокладки лучших дорог. Для ослов и мулов вряд ли это требовалось. Но несущиеся на огромной скорости лошади и обитые железом колесницы, которые нелегко было остановить, требовали тщательно выровненных проезжих путей, особенно в горной местности. Древних описаний подобного строительства не сохранилось. И если Соломону действительно удалось добиться определенных успехов в строительстве дорог, то позже они были уничтожены из-за отсутствия должного ухода. Иосиф Флавий в «Древностях» пишет, что Соломон уделял особое внимание устройству дорог: основной путь, ведший в Иерусалим, был вымощен базальтом. И здесь необходимо сделать одно уточнение. Поскольку большинство римских дорог – а некоторые участки сохранились до настоящего времени – были проложены только при императоре Рима Септимии Севере в III веке н. э., возможно, Иосиф опирался на какие-то старые источники. Как упоминалось выше, базальтовые мостовые были обнаружены в окрестностях Мегиддо. В то же самое время покрытие в Иерусалиме фактически существовало на небольшом пространстве за воротами.
Следует признать, что в крепостях находились люди, в обязанности которых входило периодическое наблюдение за состоянием дорог, починка повреждений и расчистка от возникавших препятствий. Как пишет Исайя, особые меры принимались, когда ожидали именитых гостей: «И сказал: поднимайте, поднимайте, равняйте путь, убирайте преграду с пути народа Моего» (Ис, 57: 14).
Хорошо укрепленные крепости и новые быстро перемещавшиеся войска оказались необычайно полезными для защиты страны. Особое значение они имели для торговли, поскольку обеспечивали дополнительную безопасность для караванов с товарами. Кроме того, в сообщениях Соломону упоминаются несколько небольших по численности гарнизонов, размещенных непосредственно на дорогах, а главные силы национальной безопасности были сконцентрированы в вышеперечисленных городах, где стояли колесницы.
Главным среди них считался Тадмор (Пальмира) – поселение, находившееся в оазисе, через которое всегда проходили караваны, – оно было расположено в середине территории, принадлежавшей племени арамейцев, и представляло собой аванпост, расположенный далеко на севере. Следующий по значению гарнизон стоял на юге, скорее всего, этим пунктом был стратегически важный город Ваал, находившийся на территории племени дана.
В задачу гарнизона входила защита от возможного проникновения кочевых племен с запада.
Следующим сильным гарнизоном, располагавшимся на юге, был Газер, который защищал страну у верхнего течения Иордана и озера Мером, за ним следовал ключевой город Мегиддо, находившийся между северной и центральной частями Палестины. Еще дальше, вдоль главной дороги, шедшей из Яффы в Иерусалим, оказались верхний и (практически в часе езды) нижний Вефорон в горах, они благодаря системе башен, расположенных вдоль дороги, охраняли весь путь вплоть до моря. Перестроенный Газер лежал, скорее всего, где-то на юге, уже на плоской местности, в долине. И наконец, в окружении гор стояла столица страны – Иерусалим.
Удивительно, что не встречается никаких упоминаний о крепости ни в центральной Иудее, ни на территории, идущей вплоть до важнейшего залива Акаба. Но если бы мы заменили Тамару, расположенную на юге, Тадмором, расположенным в пустыне, обнаружились бы стратегические неувязки. В этом случае, с одной стороны, вся арамейская граница оказалась бы незащищенной, с другой – сохранилась единственная крепость в том районе, где Ровоам построил пятнадцать.
Соломон считал, что местности, примыкающие к границам с Египтом, нуждаются в дополнительной защите, особенно после восшествия на трон Сусакима (945 год до н. э.). На внутренней части территории, расположенной к западу от Иордана, неизвестно ни одного укрепления с базой для колесниц. Можно утверждать, что фактически существовал ряд военных постов на юге и на западе, которые снабжались войсками и сырьем из более крупных городов, прежде всего из Иерусалима. Именно благодаря этим постам Соломону удавалось поддерживать мир, поскольку новая администрация района, о которой будет сказано ниже, постоянно опиралась на поддержку армии.
Иерусалим оказался не только политическим и религиозным центром страны, но и одной из мощно укрепленных крепостей. Реконструируя город, Давид использовал старую иерусалимскую стену, остатки которой сохранились до настоящего времени. Естественная защита обеспечивалась склонами долин Кедрона и Тиропеона, на которых впоследствии были построены необходимые фортификационные сооружения.
Только один отрезок, располагавшийся на севере от города, между Офелем и Храмовой площадью, не был огорожен стеной, для нее требовалось существенное укрепление грунта камнями; там была построена система углубленных эскарпов с вертикальными глинобитными стенками.
Когда Соломон перестроил более высокую часть, расположенную на дальней стороне углубления, ту, которая использовалась еще при его отце, и воздвиг здесь Храм и дворец, он частично засыпал этот ров, таким образом создав пологий спуск из нижнего города в новый квартал. Засыпанный ров стал называться Милло (в переводе с ассирийского – «вклад» (Суд. 9: 6 и 20). В Библии говорится, что «поселился Давид в крепости, и назвал ее городом Давидовым, и обстроил кругом от Милло и внутри» (2 Цар., 5: 9). В Септуагинте слово «Милло» заменено на «высокое место». В Третьей книге Царств (9: 15) проводится четкое различие между Милло как городом и окружающими его крепостными стенами: «Вот распоряжение о подати, которую наложил царь Соломон, чтобы построить храм Господень и дом свой, и Милло, и стену Иерусалимскую, Гацор, и Мегиддо, и Газер». В Паралипоменоне (2 Пар., 32: 5) Езекия говорит, что во времена Соломона не было открытых выступлений против него.
Благодаря последнему замечанию становится ясно, что Соломон завершил строительство и попытался понять, насколько можно достроить стену Давида дальше. Нам также известно, что Соломон построил Милло (3 Цар., 9: 24) после того, как закончили возводить Храм и дворцовые постройки и царский двор переместился из города Давидова в новую резиденцию, то есть примерно в 946 году до Рождества Христова.
Из другого описания, хронологически продолжающего более раннее, ясно, что строительство Милло явилось серьезным основанием для единственного восстания внутри страны против Соломона. Мы узнаем, что, построив Милло, Соломон «починивал повреждения в городе Давида, отца своего» (3 Цар., 11: 27). Стих интерпретировали по-разному, но приведенная выше датировка указывает, что, построив Храм и дворцы, расположенные на скалистом плато за Старым городом, Соломон воздвиг вокруг этого квартала стену, после завершения строительства дворцов построил Милло и затем соединил стены Старого города с теми, что окружали новый квартал.
Сказанное и объясняет слова: «повреждения в городе Давида». После перестройки и углубления Милло, без сомнения, укрепления оказались необычайно прочными и высокими, вероятно, одной из особенностей их стали башни, обнаруживаемые сегодня при раскопках в разных местах вдоль таких стен.
Трудно установить размер площади, на которой располагался Иерусалим во времена Соломона. Иосиф Флавий пишет, что население города в период ранних царей составляло 33 000 человек, основываясь, вероятно, на несравнимо большей численности в его времена. Большинство современных исследователей склонны считать эту цифру меньшей, примерно равной 25 000 человек, что сопоставимо с населением Коринфа и Афин в начале их существования.
Однако раскопки, проведенные на западном холме, напротив долины Кедрон, показывают, что там не было жилой застройки; приходится считать, что площадь заселенной территории не превышала 10—12 га, следовательно, сомнительно, чтобы там проживало более 6000 человек. Однако по меркам 3000-летней давности Иерусалим вовсе не считался небольшим городом, хотя, конечно, его нельзя сравнивать с гигантскими городами на Ниле или на Евфрате.
