Основателем «морской метеорологии» в Соединенных Штатах был директор Морской обсерватории Матью Фонтэн Мори, который организовал выборку и сводку метеорологических и гидрологических данных, содержавшихся в вахтенных журналах американских военных и торговых судов. По предложению Мори был издан циркуляр морского министра о том, чтобы выписки из вахтенных журналов посылались в «Склад карт и приборов» (так называлась тогда Морская обсерватория штатов). Там они подвергались статистической обработке. Мори удалось собрать большое количество сведений о ветрах, бурях, туманах, осадках, морских течениях, айсбергах и т. п. Деятельность Мори прекратилась в 1861 году. Придерживаясь реакционных политических взглядов, он принял участие в гражданской войне на стороне южан и после их поражения был вынужден бежать за границу.
Материалы около шестисот метеорологических станций в Соединенных Штатах и за границей и наблюдения, собранные Мори, были использованы американским метеорологом Джемсом Коффином, который в 1852 году опубликовал сводное исследование «Ветры северного полушария». Но к моменту прибытия Воейкова в Вашингтон эта книга успела устареть, и Смитсонианский институт предполагал выпустить второе издание, которое было поручено тому же Коффину, но он вскоре умер.
Генри никак не мог найти ученого, который был бы способен закончить работу, тем более, что в распоряжении американцев было слишком мало свежих материалов о других континентах. Американцы почти не знали трудов русских метеорологов и были слабо информированы об атмосферной циркуляции в России.
Приезд Воейкова оказался весьма кстати. С первых же слов Генри понял, что перед ним высококвалифицированный специалист, с широким кругозором. Русский ученый свободно говорил по- английски, что значительно облегчало общение с ним.
Со свойственной американцам практичностью и нелюбовыо к проволочкам Генри сразу предложил Воейкову:
— Напишите, пожалуйста, для нас большую статью о метеорологии в России и подготовьте труд о ветрах земного шара, используя работу Коффина.
Предложение пришлось по душе Воейкову. Оно совпадало с его давнишним стремлением познакомить Запад с достижениями русской науки и, с другой стороны, давало полную возможность изучить американские источники. Он согласился.
— Но для работы о ветрах земного шара мне нужно знать, что уже сделано сотрудниками Коффина.
— Очень хорошо, тогда поезжайте в Филадельфию.
Воейков вторично направился в Филадельфию, а затем в Истон. Он познакомился с сотрудниками Коффина и их деятельностью. Необходимых сведений еще не хватало и далеко не все вычисления были выполнены. Нужна была длительная техническая работа, требовались некоторые данные из России.
Пока американские метеорологи по заданию Воейкова выполняли подготовительные работы к книге о ветрах земного шара, Александр Иванович решил совершить путешествие по стране.
Перед отъездом, к изумлению Генри, он вручил ему обстоятельную статью «Метеорология в России», написанную в кратчайшие сроки. В этой статье Воейков рассказал об истории метеорологических наблюдений в России, о труде Веселовского, изданиях Главной физической обсерватории. Автор подчеркивал, что Россия стоит впереди многих стран и по качеству наблюдений и по обработке материалов.
Он отмечал, что еще недавно для изучения климата считалось достаточным иметь среднемесячные величины (температуру, осадки и т. п.) Только за последние десять-пятнадцать лет метеорологи западных стран научились ценить «оригинальные» наблюдения, имеющие целью более глубокое и разностороннее изучение климатических явлений. А между тем в России они были организованы и обрабатывались несравненно раньше.
«И до настоящего времени в Европе нет ни одной метеорологической системы, владеющей изданием наблюдений, равносильным русскому по своему значению», — писал Воейков.
Высоко оценивая достижения метеорологической науки в России, Воейков не считал, однако, нужным скрывать и недостатки: в Сибири и на севере России мало метеорологических станций, они редко ревизуются, Главная физическая обсерватория упускает из виду практическое применение метеорологии, не предсказывается погода, нет штормовых предупреждений.
Воейков закончил свою работу выражением надежды, что помощь науки в предсказании погоды скоро будет налажена и в России и, таким образом, «телеграфные сообщения о погоде окружат весь земной шар». Если американские страны включатся в эту общую работу, то русские балтийские гавани будут предупреждаться о приближении атлантических штормов за много дней до их появления, а русские тихоокеанские станции будут оказывать такую же услугу портам западного побережья Соединенных Штатов.
В работе Воейкова дана краткая характеристика климата отдельных областей России. Автор категорически опровергает мнение, что климат Сибири отличается большим постоянством, чем климат европейских стран. Зимние температуры Сибири колеблются не меньше, чем в бассейне Миссисипи, славящемся непостоянством температуры.
«Мне удалось доказать существование осенью и зимой господствующих юго-западных ветров в северной Сибири и восточных ветров на юге Сибири и в Центральной Азии», — пишет Воейков и повторяет уже высказанную им раньше в «Известиях Географического общества» мысль о том, что на широте 50 — 52 градусов в Сибири можно провести линию, к югу от которой господствуют восточные ветры,
Воейков дал характеристики климата отдельных областей. Бассейн Лены и Забайкалье он называл «областью господствующих штилей». Это область «сибирского метеорологического полюса», здесь погода ясная и тихая; ветры из других местностей сюда не проникают.
На востоке и юге область штилей граничит с областью азиатских муссонов — периодических ветров, дующих зимой с суши, а летом с моря.
Британское адмиралтейство выпустило карты, в которых область муссонов ограничивается северным Китаем. «Это, — указывал Воейков, — неверно. Муссоны дуют и севернее Китая. Иногда они достигают даже озера Байкал».
Работа Воейкова была снабжена таблицами и картами. Она содержала описание климата России и краткие характеристики климатических особенностей отдельных областей. В таком «географическом плане» климатические очерки тогда составлялись очень редко.
Условившись с сотрудниками о необходимых изысканиях для ветров земного шара и запросив недостающие материалы из России, Александр Иванович двинулся в путь.
По Соединенным Штатам и Канаде
Воейков задался целью познакомиться с основными климатическими провинциями Северной Америки, чтобы сделать общие выводы о климате материка.
После поездок по Новой Англии и среднеатлантическим штатам природные условия восточного и северо-восточного побережья были для него достаточно ясны. Отделенные от остального материка цепью Аппалачских гор, эти окраины США испытывают на себе влияние Атлантического океана в большей мере, чем внутренние области страны.
Но насколько мощным климатическим барьером являются Аппалачские горы? Этот вопрос, по-разному освещавшийся в американской литературе, стал вполне ясен для Воейкова лишь с той минуты, как он пересек Аппалачи и спустился в долину реки Огайо, самого многоводного притока Миссисипи.
«Конечно, Аппалачи не так расположены и недостаточно высоки, чтобы совершенно отгораживать от атлантических ветров американский континент. Влажные теплые ветры с Мексиканского залива достигают центрального бассейна Миссисипи и Огайо. Это важно для правильного понимания природы Северной Америки», — отметил Александр Иванович в своих записях.
Воейков сел на пароход и поплыл по Огайо до впадения ее в Миссисипи, а затем поднялся вверх по Миссисипи до Сент-Луиса.
