еще так затоскуешь по дому, что сбежишь из Хьюстона раньше времени! – Он довольно крякнул.
Герберт с чувством пожал ему руку.
– Спасибо вам!
– С благодарностями лучше не спеши, – посоветовал Осгуд. – И вот еще что, – добавил он, когда Герберт уже поднялся, собравшись уходить. – Настоятельно рекомендую перед отъездом хоть из-под земли достать эту самую соседку и попытаться-таки все ей объяснить.
Герберт, никак не ожидавший от шефа такой сердечности, округлил глаза.
– Да-да, попытаться объяснить, – повторил Осгуд с подъемом. – В любви оно часто так происходит: люди расстаются по глупому недоразумению, потому что один или другой либо сразу оба не сумели толком что-то изложить, признаться в главном.
Герберт медленно кивнул.
– Спасибо за совет, – пробормотал он.
– А теперь иди и собирайся. К понедельнику будь готов уехать.
– Непременно, – ответил Герберт, берясь за дверную ручку.
Встретиться с Деборой удалось лишь в день отъезда. И то случайно. Она заехала к родителям, и Герберт, по счастью, увидел ее в окно.
Сколько всего ни передумал он за это время, какие только безумные предположения ни сделал, чего только ни навоображал себе. Дебора мерещилась ему то в подвенечном наряде рука об руку с Кейджем, то в том вечернем костюме, в котором была на празднике, и с совершенно чужим взглядом. То представлялась матерью очаровательных – не его – детей. Он так измучился, что был уже рад возможности улететь в Хьюстон – не видеть ее дома, своего сада, чертовой гостиной с диваном, да всего, что так или иначе ассоциировалось у него с соседкой.
– Деб! – Он выскочил из дома так поспешно, что едва не растянулся во дворе и не разбил нос. – Деб! Подожди!
Дебора повернула голову и улыбнулась странной незнакомой улыбкой.
– Герберт! – Она остановилась на посыпанной гравием дорожке. – Как поживаешь?
Как поживаешь… Подобные вопросы задают малознакомым и тем, с кем нет особого желания знаться, в страшной тревоге подумал Герберт, торопливо приближаясь к подруге.
– Я ничего, – пробормотал он, обойдя ограду и остановившись от Деборы в нескольких шагах. – А ты как?
Она опять не вполне естественно улыбнулась, и Герберт только сейчас заметил, что у нее побледнело и слегка осунулось лицо.
– Нам надо поговорить, – страшась, что она сейчас снова ускользнет от него, выпалил Герберт. – Уделишь мне несколько минут?
Дебора посмотрела на часы.
– Торопишься? – на миг замирая, спросил он.
– Вообще-то да, но, если беседа займет не более нескольких минут…
– Давай где-нибудь присядем, – с трудом усмиряя в себе чудовищное волнение, предложил Герберт. – Можно, как бывало, за моим домом.
Дебора, избегая встречаться с ним взглядом, кивнула, и они направились в Гербертов яблоневый сад. Дождя не было, но небо висело низко над городом, серое и хмурое. Они сели снова на разные скамейки, будто теперь побаиваясь друг друга. Герберт сцепил руки в замок.
– Как же долго мы не виделись, Деб, – пробормотал он, не зная, с чего начать.
– Всего чуть больше недели, – проговорила Дебора, и ее голос показался Герберту столь холодным и изменившимся, что он на мгновение зажмурился, словно от боли, и прошептал:
– А у меня такое ощущение, что я не видел тебя много-много лет.
Дебора не ответила, и Герберт не стал даже смотреть на нее, боясь и в ее глазах увидеть ту же убийственную отстраненность.
– Почему ты не отвечаешь на звонки? – спросил он. – Я пытался связаться с тобой, наверное, раз сто. Я чем-нибудь тебя обидел?
– Нет, что ты, – гораздо более тепло, и все же не так, как прежде, произнесла Дебора. – Просто я вдруг почувствовала, что до чертиков устала от прежней жизни – от телефонных звонков, жизни с родителями, хоть они у меня и исключительные…
– И нашей с тобой дружбы, – добавил Герберт, глядя в землю.
– Не говори глупостей, – с легким укором попросила Дебора. – Разве от дружбы можно устать?
– От старой – наверно, особенно если появилась новая, более интригующая… – И сулящая безбедную жизнь в браке, чуть не вырвалось у него с отчаяния, но он сумел удержать язык за зубами, чему безмерно обрадовался. В чем, в чем, а в корыстолюбии он не заподозрил подругу ни разу за все тяжкое время в разлуке.
– Ты имеешь в виду Фрэнсиса? – спокойно поинтересовалась Дебора.
– Угу, – по-прежнему на нее не глядя, промычал Герберт. – С ним-то ты наверняка общаешься?
– Да, общаюсь, – честно призналась Дебора. – Но отнюдь не потому, что дружба с ним меня сильнее интригует, нежели наша с тобой. – Она усмехнулась. – Вообще как-то нелепо звучит: «интригующая дружба». Дело совсем не в этом. – С ее губ слетел легкий вздох, и Герберт насилу удержался от безумнейшего желания: поймать выдохнутый ею воздух, зажать в кулаке и какое-то время держать при себе, будто драгоценность. – Видишь ли, – продолжила Дебора, – Фрэнсис на удивление правильно меня понял и в трудную минуту здорово поддержал.
– А я, думаешь, не понял бы? – Он впервые за все это время посмотрел на нее и снова поразился ее бледности.
Дебора печально улыбнулась.
– Нет, не понял бы. – Она вытянула вперед руку. – Ты только, пожалуйста, не обижайся.
У Герберта все оборвалось внутри. В первые секунды ему даже не хотелось верить в то, что она сказала.
– Мы знакомы с малолетства, Деб… – пробормотал он в совершенной растерянности. – Неужели ты, правда, считаешь, что я в чем-то тебя бы не понял?..
Дебора прижала руку к груди, на ее лице отобразилось страдание.
– Прошу тебя, Герберт, давай оставим эту тему. Мне тяжело говорить… Наша дружба, независимо от моих отношений с Фрэнсисом, разумеется, продолжится, – попыталась было заверить его она.
Герберта наполнило ужасающее чувство безысходности, охватило настолько полное отчаяние, что какое-то время и дышать-то ему удавалось с трудом.
– Нашей дружбы – во всяком случае той, прежней, – больше нет, – насилу вернув себе способность говорить, произнес он.
– Прекрати, – сказала Дебора, но неуверенным голосом, лишь сильнее убеждая Герберта в его правоте.
Долго молчали. Герберт ничего не видел перед собой, не мог ни о чем думать. В голове стучало единственное: «поскорее бы уехать».
– У вас с Кейджем любовь? – услышал вдруг он собственный сдавленный голос.
– У него ко мне – да, – растягивая слова, тихо ответила Дебора.
Герберт вонзил в нее горящий взгляд.
– А у тебя к нему?
Дебора сначала долго о чем-то раздумывала, потом набрала в легкие воздуха и произнесла, глядя в сторону:
– Я пока не могу ответить на его чувства, но, надеюсь, что в один прекрасный день это произойдет. Фрэнсис удивительный человек.
Герберт как будто лишился власти над собой, словно впал в безумие. Из его груди вырвался странный полудикий смех, в глазах слегка потемнело.
– Да, он как раз то, что тебе нужно. Желаю вам огромного счастья. Не забудьте пригласить на свадьбу. Впрочем, не надо. – Грубости и колкости лезли из него против воли. Но ему было плевать, он сейчас чувствовал себя человеком, терять которому больше нечего. – Прийти я все равно не смогу.
