Они неотрывно смотрели друг на друга в течение нескольких секунд — бесконечно долгих, показавшихся обоим нереальными. Алекс опомнилась первой — взяла бокал и сделала большой глоток вина.
Она дрожала всем телом, ее дыхание превратилось в вереницу судорожных вздохов, сердце было готово выскочить из груди. Голос разума звучал теперь где-то в самом отдаленном уголке сознания, и она не могла да и не хотела вслушиваться в его предупредительные речи.
— Милая моя, нежная, ненаглядная, — горячо зашептал Роберт, ставя свой бокал на столик, — как я счастлив, что ты здесь, у меня дома, со мной рядом…
В первое мгновение Алекс подумала, что эти слова ей только чудятся. Она повернула голову и посмотрела на Роберта в полном недоумении.
Он взял ее руку, поднес к губам и поцеловал.
— Ты — самое лучшее, что происходило в моей жизни, Алекс… Ты — моя прекрасная загадка, которую я стремлюсь разгадать, счастье, которого я ждал все последние годы, моя заветная мечта…
Каждое его слово — пылкое и порывистое — еще больше пьянило Александру. Мужчины объяснялись ей в чувствах и после смерти мужа, но то были мужчины, ни капли не похожие на Роберта и совершенно ее не интересовавшие.
Одурманенная, взволнованная, возбужденная, она поставила бокал на стол и прикоснулась губами к его губам.
Роберт закрыл глаза, из его груди вырвался сдавленный стон.
— Милая моя… Я от тебя просто без ума… И мне ужасно трудно сдерживать себя сейчас… — Его голос звучал хрипло и невероятно соблазнительно. — Но я справлюсь со своим желанием, ни о чем не беспокойся. Ведь ты не хочешь…
Действуя как во сне, Александра прижала к его рту руку, не давая возможности закончить фразу, смысл которой и так был ей понятен. Он с наслаждением вдохнул запах ее пальцев и принялся с жадностью целовать ладонь.
Алекс тихо застонала, отдаваясь морю оживших в ней и разыгравшихся с поразительной силой ощущений.
Все, что последовало дальше, запечатлелось в ее памяти ослепительно яркой вспышкой. Она всегда была уверена, что более чуткого и страстного любовника, чем Нельсон, ей уже не повстречать. Близость с Робертом нанесла этой ее убежденности сокрушительный удар…
Они лежали на диване в гостиной Роберта, изможденные, онемевшие. За окном давно сгустилась мгла и зажглись желтые огни фонарей.
Неужели все, что происходит, происходит со мной? Может, я сплю? Или вообще сошла с ума? — проплывали в начинающей проясняться голове Александры странные мысли.
— Алекс, — позвал Роберт, спугивая волшебство, окутывавшее их неопределенно долгое время. — Ты не спишь?
— Нет, — отозвалась Александра, пробуждаясь от полудремы.
Он нащупал ее руку, крепко сжал и положил себе на грудь там, где билось сердце.
— Я должен сказать тебе… Сказать нечто очень важное, милая… — сбивчиво и взволнованно начал он.
Александре показалось, что ее окатили ледяной водой. Мгновенно протрезвев, она больно прикусила нижнюю губу, едва удерживаясь, чтобы не закричать, не закрыть ладонями уши. Слышать то, что намеревался сказать ей Роберт, у нее не было ни малейшего желания.
— Наверное, мне следовало сделать это раньше, до того, что только что между нами случилось… — продолжал он. — Сейчас ты можешь не поверить в серьезность моих слов, решить, что они родились под влиянием страсти…
Сердце Александры обливалось кровью. Роберт Уолтер — умный, уверенный в себе, уважаемый всеми врач — открывает перед ней душу, признается в самом сокровенном, надеясь на понимание, на взаимность, а она вынуждена отвергнуть его.
— Я люблю тебя, Алекс, и уже не в состоянии скрывать своих чувств, — прошептал Роберт, крепче прижимая ее руку к своей груди.
Александру прошиб холодный пот, а в следующее мгновение ей стало нестерпимо жарко. Но она не обратила ни малейшего внимания ни на то, ни на другое.
Бежать, стучало в ее висках. Я должна бежать. Из его жизни, вообще из Лондона…
— Ты дрожишь, любимая. — Роберт крепче обнял ее и прижал к себе. — Не волнуйся так, радость моя. И ничего мне пока не отвечай, ладно? Торопиться нам некуда, взвесь все как следует, подумай, нужен ли тебе я. Я и моя любовь. Я готов ждать твоего ответа хоть целую вечность.
Он тихо засмеялся.
— Можно, я немного помечтаю?
Александра никак не отреагировала на его слова.
— Если ты решишь, что нам с тобой по пути, тогда в скором времени я сделаю тебе предложение. — Он помолчал. — Ну и союз у нас получится! Врач и хрупкая балерина! Как думаешь, это не взрывоопасно?
Ответа от Алекс опять не последовало.
— В этой квартире мы все переделаем, — продолжил Роберт. — Или нет, вообще продадим ее. Точно! Продадим и купим дом. Семья не должна тесниться в подобной клетушке. Согласна?
— Роберт, прошу тебя, отвези меня домой, — произнесла Александра странно изменившимся, отчужденным голосом.
По спине Роберта пробежали мурашки.
— Я сделал что-то не так? — спросил он, стараясь не обращать внимания на страх, в доли секунды заполонивший его душу. — Обидел чем-то тебя?
— Нет, — сухо ответила Алекс, решительно высвобождаясь из его объятий.
— Но… — попытался было он задать еще один вопрос.
— Пожалуйста, — прервала его Александра. В ее голосе звучала мольба. — И ни о чем меня не расспрашивай.
Они поднялись с дивана и молча, не зажигая света, оделись. Застегивая пуговицы на рубашке, Александра шагнула к двери, но Роберт удержал ее — взял за руку и привлек к себе.
— Не понимаю, что произошло, милая моя, но знай: ты самое дорогое, что у меня есть, — прошептал он, нежно целуя ее в голову.
Александра чувствовала, что находится на пределе своих возможностей. Если я не вырвусь из его объятий и из его дома сейчас же, то точно тронусь умом, пронеслось в ее голове.
Ничего не отвечая, она высвободилась из сладкого плена рук Роберта и снова шагнула к двери. Ему ничего не оставалось, как последовать за ней.
В машине, по пути к дому Алекс, ни один из них не произнес ни слова. Пугающее, нестерпимое напряжение нависало над ними мрачной тучей. В свете проносившихся мимо ночных огней лицо Александры выглядело белым как полотно и безжизненным. Ее губы были плотно сжаты, руки на коленях сцеплены в замок.
Время от времени Роберт вопросительно посматривал на нее, но она сидела неподвижно, лишь изредка моргала. Ему нестерпимо хотелось остановить машину и любыми способами выпытать у своей необыкновенной спутницы, в чем дело, вдохнуть в нее жизнь, но он не решался даже заговорить с ней.
Когда они въехали в Хайгейт и показался старинный дом, в котором жила Вилма Келли, ему стало страшно. Сейчас она уйдет, а я так ничего и не узнаю, подумал он с отчаянием. Буду всю ночь мучиться, теряться в догадках, проклинать себя за то, что невольно заставил ее страдать. А что потом? Увидимся ли мы еще когда-нибудь? Или это последние наши с ней минуты?
Его сердце сдавила чья-то ледяная, бесплотная рука. Он остановил машину и повернулся к Александре, цепляясь за последнюю надежду хоть что-нибудь выяснить.
— Алекс, мы не должны расставаться с тобой вот так, — заговорил он с плохо скрываемым волнением. — Если моя любовь тебе в тягость, так и скажи, я все пойму. Давай останемся просто друзьями, ведь у нас много общего, этого ты не можешь отрицать.
