— Нет, моя дорогая. Я приняла решение и не изменю его. Вернусь домой, встречусь с друзьями, продолжу работать у Мейдина. Надеюсь, он примет меня обратно.
— А как же Фостер? — спросила тетя.
— Я напишу ему письмо, отправлю по электронной почте. Как-нибудь объясню свое исчезновение, извинюсь. Я поступаю некрасиво, понимаю, но к этому меня вынуждают обстоятельства.
Тетя засмеялась — тихо и как-то печально.
— Признаюсь, я не нахожу твои обстоятельства серьезными.
— Конечно, ведь ты — это не я. — Александра взяла руку тети и прижала ее ладонью к своей щеке. — Все будет хорошо, тетя. Только не удерживай меня и не пытайся ни в чем переубедить.
— Ладно, раз уж ты так просишь. Только я ничего не понимаю, и мне жаль вас обоих — и тебя, и доктора Уолтера. — Тетя еще раз погладила ее по голове.
— Ему сейчас тяжело, я знаю, но это пройдет. Со временем он забудет обо мне и все в его жизни наладится, — сказала Алекс со вздохом.
— Дай-то Бог, чтобы и у тебя, и у него все наладилось, дай-то Бог! — Тетя сокрушенно покачала головой. — Что ему сказать, если он начнет о тебе расспрашивать?
Александра пожала плечами.
— Правду: неожиданно уехала, ничего толком не объяснила. Передай привет. Но ни в коем случае не давай ему моего адреса, ладно? И ничего не рассказывай, он все равно вряд ли поймет меня, еще вообразит, что в чем-то виноват. — Она медленно убрала от щеки тетину руку и поднялась. — Что ж, мне пора. Вещи я уже упаковала, все готово.
В глазах тети Вилмы заблестели слезы.
— Я так к тебе привыкла, детка. Так радовалась, думала, мы будем жить вместе… — Она жалобно шмыгнула носом.
Александра, до настоящего момента чувствовавшая себя эмоционально опустошенной, растрогалась.
— Я буду часто к тебе приезжать, обещаю. Мы увидимся очень скоро, ты даже не успеешь по мне как следует соскучиться. — Она грустно улыбнулась. — Береги себя.
Тетя проводила ее до двери, утирая платком слезы.
— Еще раз все тщательно обдумай, девочка моя. Может, поймешь, что поступаешь неправильно, и вернешься. Я буду на это надеяться.
Полтора часа спустя поезд уже вез Александру домой.
Она смотрела в окно невидящим взглядом и думала о том, что сознательно оставила позади: о Фостере, о своей новой любви, которую ей предстояло изгнать из сердца, и, конечно, о Роберте.
Вспоминая их вчерашний вечер теперь, при свете дня, она не верила, что он ей не приснился.
Надо внушить себе, что эта сказка, всего лишь прекрасный сон, так будет легче отделаться от боли, так я быстрее вернусь к привычной жизни, размышляла она. Только бы Мейдин сразу принял меня обратно. Ведь в танце мое единственное спасение.
Вернувшись домой в ту ночь, Роберт прошел в гостиную, улегся на диван, на котором часа полтора назад они лежали вместе с Александрой, и погрузился в безрадостные раздумья.
Почему она так странно вела себя? Я напугал ее своими дурацкими признаниями? Или выбрал для них неподходящий момент? — спрашивал он себя.
Роберт вспоминал момент их знакомства, последующие встречи, анализировал сказанные Александрой в тот или иной день слова, поступки, воспроизводил в памяти собственные действия и речи, еще и еще раз обмозговывал события вчерашнего дня, но так и не мог понять, в чем заключается тайна Алекс. В его ушах вновь и вновь звучали ее последние слова: «Помни одно: я очень счастлива, что ты у меня был».
Если она счастлива, тогда почему не хочет меня знать? — напряженно думал Роберт. Что ей мешает? Быть может…
От внезапно пришедшей на ум мысли ему сделалось тошно. Он крепко сжал пальцы правой руки в кулак и ударил им по лежащей рядом подушке.
— Она замужем! И как я сразу об этом не подумал? Вот в чем ее тайна! А я, дурак, чего только не передумал!
Он вскочил на ноги, включил торшер, взял бутылку с остатками вина и допил прямо из горлышка.
— Сегодня она изменила со мной своему мужу, поэтому-то так и разнервничалась. — Роберт зло усмехнулся, вспомнив, как объяснялся ей в любви, как разглагольствовал о создании семьи. — Представляю, что она испытывала, слушая этот бред: угрызения совести, страстное желание поскорее отсюда смотаться.
Ему захотелось выпить еще чего-нибудь, и он достал из бара бутылку виски.
Спустя четверть часа благодаря горячительной жидкости и осознанию того, что злостью ничего не исправишь, Роберт успокоился и еще раз тщательно обдумал ситуацию, в которой оказался.
В принципе ему было наплевать на то, замужем Алекс или нет. Если бы выяснилось, что она несчастлива в браке, он приложил бы все усилия, чтобы заставить ее как можно быстрее развестись с мужем.
Но не исключен и другой вариант, возразил ему внутренний голос. Она могла переспать с тобой просто из желания поразвлечься. Монотонная семейная жизнь многим надоедает, особенно людям искусства — художникам, артистам, танцорам.
Роберт неуверенно покачал головой.
— Но она производит впечатление человека порядочного и честного.
Это ничего не означает, снова возразил ему все тот же внутренний голос. Во-первых, и порядочные люди порой грешат. Во-вторых, человеческая честность чаще всего оказывается обманчивой, ты не раз в этом убеждался, вспомни.
— Да, но… — не сдавался Роберт, — я неплохо разбираюсь в людях и умею отличить истинное от фальши. Это моя обязанность, я ведь врач.
Врач, но не Бог и не волшебник. И тебе свойственно ошибаться, стоял на своем внутренний голос.
— Почему же тогда в многочисленных беседах ни она, ни Вилма Келли ни разу не упомянули о том, что у нее есть собственная семья? — спрашивал Роберт. — Мы разговаривали о ее матери, о брате, об отце и даже о собаке… Да-да, она что-то рассказывала про пуделя Чарли… Они купили его у каких-то знакомых. Ее родители относятся к нему как к внуку, которого у них нет…
Стоп! — скомандовал ему непреклонный разум. Вот тебе и доказательство! Почему бы ее родителям не относиться к псу как к ребенку, а не как к внуку? Если предположить, что их дочь никогда не была замужем, мыслей о внуках у них бы еще и не возникло…
Роберт обхватил руками голову, помотал ею из стороны в сторону, путаясь в мыслях, догадках и сомнениях.
— Проклятье! — выругался он. — Если я всю ночь буду строить предположения и опровергать их, к утру меня увезут в психушку! Надо ложиться спать. Утро вечера мудренее.
Роберт прошел в спальню, принял душ и лег в кровать. Но заснуть не смог. Перед глазами у него стоял образ Александры, в голове звучал ее потрясающий глуховатый голос, а сердце переполняла любовная истома.
Проворочавшись в постели часа два, он встал, оделся, вышел из дому, вывел из гаража машину и поехал по безлюдным улицам ночного Лондона — успокаивать нервы. Когда на горизонте забрезжил нежный рассвет, Роберт принял решение позвонить Александре утром и во что бы то ни стало добиться от нее объяснений.
В семь он приехал домой, выпил крепкого кофе, включил в гостиной телевизор, попытался сосредоточиться хотя бы на одной из транслируемых передач, но через десять минут с уверенностью нажал на пульте кнопку отключения, вернулся на кухню и выпил еще кофе. От волнения и нервного перенапряжения мысли его путались, в душе буйствовали эмоции.
Роберт прекрасно помнил, что сегодня воскресенье, и знал, что по выходным Александра не просыпается рано, тем не менее в половине девятого набрал заветный номер.
К его удивлению, трубку подняла не Алекс, а ее тетя.
