Синтия лишь вздохнула в ответ. У Элоизы вновь задрожали губы. Она шмыгнула носом, взяла очередной бумажный платочек, который ей без слов протянула Синтия, вытерла щеки, всхлипнула и продолжила:
– Вырез кофточки глубокий дальше некуда, юбка облепляет задницу, точно вторая кожа, каблучки тоненькие – того и гляди сломаются. На губах кроваво-красная помада, тени темно-серые во все веко…
Чем подробнее Элоиза описывала новую пассию Джереми, тем сильнее Синтия сомневалась в правдивости всей этой истории. Представить рядом с почитателем естественной красоты и ребячливости Джереми убийственную блондинку секс-бомбу было почти невозможно.
– А где ты их увидела? – спросила Синтия.
– Не поверишь: рядом с его офисом. – Элоиза высморкалась во влажный от слез платочек, бросила его на пол, где уже валялись штук пять его мокрых предшественников, и горестно покачала головой. – Джереми вторую субботу подряд говорит, что должен с утра до вечера работать. Неделю назад мне и мысли в голову не пришло, что он меня просто дурачит. Сегодня же… – Она резко наклонила голову и прижала к лицу ладони. Ее плечи дрогнули.
– Ну-ну, – пробормотала Синтия, ласково похлопывая подругу по спине.
– Сегодня до меня вдруг дошло, в чем тут дело, – не отнимая от лица рук, продолжила Элоиза. – Недолго думая, я собралась и поехала к его офису, было как раз время ланча… – Из ее груди вырвался сдавленный стон.
– И что? – спросила Синтия, желая скорее понять, что происходит.
Элоиза закрутила головой, будто отказываясь верить в жестокую правду жизни, потом вдруг резко опустила руки и, взглянув куда-то перед собой дерзко и с вызовом, негодующе воскликнула:
– Они даже не потрудились где-нибудь спрятаться! Стояли в нескольких шагах от главного входа, у всех на виду!
– Просто стояли? – спросила Синтия, недоуменно поводя бровью. – И из этого ты заключила, что они любовники?
Элоиза уперла руки в боки.
– Да, сначала они просто стояли. Точнее, не просто, а о чем-то жарко спорили. Джереми ей что-то доказывал. Наверное, пытался убедить, что им друг без друга не жить.
Синтия усмехнулась.
– Какая ерунда! Не позволяй себя мучить больному воображению.
– Больному воображению?! – прокричала Элоиза. – По-твоему, они рассуждали о том, что сегодня не по-весеннему тепло?
– По-моему, они могли рассуждать о чем угодно, – спокойно сказала Синтия.
– Сначала – предположим! – с воинственным видом произнесла Элоиза. – Но потом, когда они направились вниз по улице и Джереми взял ее за руку, готова поспорить на десять тысяч баксов, речь у них пошла отнюдь не о прелестях солнечных дней.
– Прости, но и в том, что он взял ее за руку, лично я не вижу ничего предосудительного, – проговорила Синтия, чувствуя, что Элоизу сейчас ни за что не переубедишь. – Взять за руку можно и человека постороннего – например, поддержать, чтобы он не упал. Да мало ли чего случается! – Ей вдруг отчетливо вспомнилось, как она ухватилась за руку Энтони, и стало вдруг стыдно, до ужаса неловко и вместе с тем приятно как никогда в последние годы. Испугавшись, что подруга угадает ее мысли, она потупила взор, но Элоиза, поглощенная собственной бурей чувств, ничего не заметила.
– Ладно, допустим! – звенящим от злобы и отчаяния голосом произнесла она. – Но когда они подошли к ресторану на углу, Джереми достал из кармана платок и принялся вытирать ей щеки – уж не знаю почему. Может, она пустила слезу или плохо размазала тональный крем. Это меня не волнует! А потом положил руку ей на талию и они вместе вошли внутрь. Что ты скажешь на это?
Синтия совсем растерялась. Неужели Джереми и правда разлюбил Элоизу, увлекшись столь вульгарной девицей? Нет же, не может такого быть. Элоиза и Джереми были как пара туфель или перчаток. Порознь казались неполноценными, ни для чего не годными. Синтия медленно покачала головой. Но тут вспомнила первые месяцы собственной супружеской жизни. Кто мог подумать в ту пору, что Мэтью предпочтет жене работу, так просто откажется от семьи и любви? В жизни случалось и более невероятное.
Отвлечься от безотрадных мыслей заставил телефонный звонок. Элоиза вздрогнула.
– Это он! Сейчас наврет, что до сих пор корпел над проектом. – Она обхватила голову руками. – Я не могу с ним говорить. Умоляю, ответь ты.
Синтия без лишних слов подняла трубку.
– Алло?
– Гм… – растерянно промычал Джереми.
– Джереми, это Синтия. Привет.
– Привет. А Эл дома?
– Дома, но… – Синтия споткнулась, не зная, что сказать.
– В чем дело? – встревоженно потребовал Джереми. – У нее болит голова? Что-то случилось?
– Мм… Нет, ничего не случилось, – не вполне уверенным голосом произнесла Синтия. Джереми же, напротив, говорил так, будто не чувствовал за собой ни капли вины. Впрочем, способность правдиво лгать вырабатывают в себе, наверное, все, кому приходится хитрить и изворачиваться. – Элли… гм… в ванной…
– Что-то мне не нравится твой голос, – с подозрением пробормотал Джереми.
– В каком смысле «не нравится»? – с напускной обидой спросила Синтия.
– Как-то странно ты разговариваешь, – задумчиво протянул он.
– Разговариваю как всегда, – возможно более убедительно произнесла Синтия.
– Послушай, я ведь знаю тебя сотню лет…
– А по-моему, всего десяток.
– Синтия! – потеряв терпение, вскрикнул Джереми. – Что случилось? Отвечай же!
– Ни-че-го, – стараясь тоже не выйти из себя, нараспев произнесла Синтия.
– Передай Эл, я буду дома через час! – не пытаясь скрыть, что он страшно зол, пробурчал Джереми. – Учти: если я приеду и увижу, что у нее проблемы… – Какое ей грозит наказание, Синтия не узнала – Джереми бросил трубку.
Элоиза, схватив первые попавшиеся вещи, вскочила с кровати и ринулась к сумкам у стены.
– Он просил передать, что будет через час, – задумчиво потирая лоб, произнесла Синтия.
– Только бы успеть! – Элоиза принялась как попало запихивать одежду в красную сумку. – Помоги мне! Бери, что видишь, и куда-нибудь складывай!
– Подожди, – пробормотала Синтия. – Что-то тут не то. Слишком встревоженно он расспрашивал, все ли с тобой нормально. Если бы у него появилась другая, ему не было бы до тебя особого дела. Жил бы мыслями о той, новой.
Элоиза неистово закрутила головой.
– Нет, ты его плохо знаешь. Он в любом случае продолжал бы заботиться обо мне, как о малом ребенке. Наш добропорядочный Джереми полагает, будто опекать меня – его святой долг. Втемяшил себе в башку, что без него я пропаду, потеряюсь. – Все это время она бегала как заведенная от кровати к сумкам, набивая их вперемешку теплой одеждой, легкой, бельем и обувью, не в состоянии сообразить, что будет куда удобнее, если поднести сумки к кровати. – Я докажу ему, что он глубоко заблуждается!
– Ты что, хочешь сбежать до его прихода? – Синтия сидела на прежнем месте, и не думая принимать участия в суматошных сборах.
– Сбежать?! – возмущенно прокричала Элоиза. – Что за слова, Синти?! Я сбегала бы, если бы обзавелась новым парнем и не нашла в себе мужества объясниться с Джереми! У меня же никого нет и не может быть! Я ухожу! Потому что Джереми сам меня предал и я больше не желаю его знать!
– Никого нет и не может быть? – медленно повторила Синтия. – А помнишь того компьютерщика, который ремонтировал твой ноутбук? Когда ты строила ему глазки, наверняка и не вспоминала о Джереми. Если бы вы не уехали в отпуск и если бы парнишка был понастойчивее… неизвестно, чем бы все закончилось.
– Глупости! – возмущенно воскликнула Элоиза. – Я ни за что не позволила бы себе ничего более серьезного! Пококетничала – да, без этого я не могу. Только и всего! О другом и не помышляла, видит бог!
