— Ну-ка, — сказал Морис, хлопнув в ладоши, и живо вскочил. — Забирай вещи! Я приглашаю прекрасную женщину на обед. Это надо отметить!
— О, Морис! — воскликнула она расстроенно. — Сегодня я не могу. Как насчет того, чтобы просто выпить? Извини, у меня деловая встреча. — Она пыталась произнести это скучным голосом, чтобы не выдать свою радость по поводу свидания с Полом. Шарлотте не хотелось, чтобы Морис думал, будто она его отшила.
Морис философски пожал плечами и кивнул.
— Хорошо, принцесса! Просто выпьем!
Пока Шарлотта и Морис пили поддельное шампанское в баре на Праед-стрит, Джеймс Мэлпас попросил принести еще одну бутылку минеральной воды в ресторане отеля «Савой». Ему достаточно было чуть повернуть голову в сторону официанта, и сразу же появлялось несколько человек, страстно желающих заработать чаевые. Учитывая, какое у них жалованье, едва ли стоило удивляться такой угодливости.
Мэлпас гордился тем, что знал, какие развлечения больше всего по душе тому или иному из его клиентов. Для Терри Певза это были шикарные дорогие места, где человек может поверить, будто принадлежит к сильным мира сего. Певзу льстила постоянная предупредительность обслуги, хотя он даже не умел правильно обращаться с ножом.
Более чувствительной натуре, чем Джеймс Мэлпас, могло бы показаться преступлением впустую переводить продукты ресторана «Савой» на такого типа, как Певз, однако Мэлпас плохо разбирался в тонкостях кулинарии. Как бы то ни было, но вкусовые рецепторы исполнительного директора компании «Мартиндейл» вряд ли могли реагировать и на аскорбиновую кислоту, не говоря уж о гастрономических изысках, красиво разложенных на его тарелке. И поэтому бутылка довольно хорошего кларета была принесена в жертву варварскому вкусу владельца металлолома в Ридинге. Джеймс не слишком разбирался в алкогольных напитках, но он был достаточно хитер, чтобы позволить своему гостю увидеть собственными глазами, сколько стоит бутылка «Шато Тальбо». Размер счета польстит Певзу не меньше всего остального.
Когда вторая рюмка «Курвуазье» отправилась тем же маршрутом, что кларет и джин, Мэлпас предложил развлечься где-нибудь еще. Он собирался сделать так, чтобы клиент повеселился на славу, а потом продолжил свои дела с «Броди Макклин», и Джеймс знал, куда его надо отправить. Мэлпас вызвал такси и отвез пьяного Певза в публичный дом, услугами которого пользовался, чтобы ублажить своих «ценных» деловых партнеров. Передав его в объятия тучной рябой особы с вызывающе красными губами, Джеймс выразил сожаление по поводу того, что ему необходимо ехать домой. Он предпочел оставить Певзу шампанское по «накрученной» цене, музыку диско и диваны, покрытые искусственной леопардовой шкурой.
Джеймс тепло распрощался со своим гостем, оставив достаточно денег, чтобы хватило на все удовольствия, включая такси до Паддингтона. Сам же пешком отправился через Сохо. Мышцы лица болели от напряжения: весь вечер Джеймсу пришлось улыбаться, слушая россказни своего клиента, и смеяться его шуткам. Однако Мэлпас был доволен: он устранил проблему, которая могла бы возникнуть. Теперь он и послушный Пол Робертс должны немного поработать, чтобы раздуть стоимость акций «Мартиндейл», и надеяться на то, что этот негодяй уймется.
Джеймс на ходу снял галстук, аккуратно сложил его и сунул в карман пиджака. Достав бумажник, он вынул оттуда маленький пакетик из фольги и спустился вниз по узкой лестнице в один из самых известных в Центральном Лондоне «коттеджей» — общественный туалет, где собираются гомосексуалисты в поисках случайных встреч. Он заслужил это небольшое удовольствие.
В этот вечер «Кенсингтон Плейс» ходил ходуном. Там гуляла «золотая молодежь». Когда Шарлотта через вращающиеся двери вошла в ресторан, ее встретила толпа, в которой смешались черная кожа, раскачивающиеся серьги, ярко-красная помада и темные очки. Жизнерадостные девицы с черными, как вороново крыло, торчащими во все стороны волосами принимали какие-то спортивные позы, точно солдаты на плацу. Озираясь, Шарлотта с облегчением поняла, что она в своем невыразительном льняном костюме и шелковой блузке почти незаметна.
Шарлотта наконец увидела Пола, который болтался возле стойки бара из стекла и хромированной стали, похожего на алтарь в стиле «ар деко». Он потягивал какой-то красноватый напиток, напоминавший томатный сок. Заметив Шарлотту, Робертс показал на свой бокал, и она, кивнув, начала проталкиваться сквозь толпу, уворачиваясь от цепких лап назойливых гермафродитов, которые всячески демонстрировали свою сексуальность, но скрывали пол. К тому моменту, когда она оказалась рядом с Робертсом, тот успел поймать бармена за стойкой, и напиток уже ожидал ее. Она с жадностью глотнула и ощутила, как огонь потек по горлу, точно раскаленная лава по склону вулкана.
— Там, где я работаю, это называется «Серьезная Кровавая Мэри», — произнес одобрительно Пол, когда увидел, что у Шарлотты на глазах выступили слезы. — Здорово, правда?
Шарлотта задохнулась, словно на голодный желудок проглотила бутылку мексиканского соуса «Табаско».
— Отлично, — всхлипнула она. Шарлотта уже несколько лет избегала крепких напитков — с того печального вечера с двумя подружками и бутылкой джина. Она до сих пор корчилась при воспоминании о том, как ее рвало в вагоне подземки. В годы воздержания излюбленным времяпрепровождением вместо пьянства стало обжорство.
Когда Шарлотта пришла в себя после атаки на свой желудок, Пол показал ей на расписанную стену ресторана. Это была современная пастель, сюжет которой можно было определить приблизительно как
— Я не была здесь сто лет, — попыталась перекричать Шарлотта голоса и смех. На их счастье не грохотала музыка, но голые стены и пол, соединяясь, образовывали пространство, в котором эхо, повторяя, усиливало восклицания посетителей.
— А-а… — Робертс постарался скрыть разочарование. — Значит, вам эти места знакомы?
— Я здесь рядом работаю — в Паддингтон-Бэйсн, за вокзалом. В одном из переоборудованных пакгаузов, которые подошли для телестудий, использующих спутниковую связь. А живу я на Глочестер- роуд. — Шарлотта взглянула на открытое лицо Пола, в его ясные глаза и не заметила никакой реакции. — Как вы попали в Сити? — спросила она. Шарлотта терпеть не могла такие тривиальные беседы и пыталась придумать, как заставить его поговорить о чем-нибудь более интересном. — Чем вы хотели заниматься? — Это прозвучало так, словно репортер собирает материал.
— Когда я поступил в колледж, я думал, что стану физиком. Я даже два года писал работу для получения степени. Но потом получил через одного знакомого предложение «Броди Макклин». Да и жалованье оказалось выше, чем я мог бы рассчитывать, работая в оборонной промышленности.
Шарлотта улыбнулась ему, думая, какие же красивые и ровные у него зубы, и любуясь его фигурой. Интересно, как он выглядит без одежды? Потолкавшись двадцать пять мннут возле бара и обменявшись банальными замечаниями о положении в Сити, они наконец получили столик. Он стоял у окна, выходящего на антикварные лавки Кенсингтон-Черч-стрит и кучу черных пластиковых мешков с мусором, сваленных возле автобусной останови!.
Карточку меню, похоже, писал тупым пером какой-то паук. Шарлотта, которой просто было скучно выбирать главное блюдо, заказала два вида закусок, паштет с гречишными и кукурузными блинами и дюжину устриц. Пол выбрал ассорти из копченой рыбы, а также цыпленка с эстрагоном. Он не знал никого, кто сразу заказал бы себе именно то, что ему хочется, не обращая внимания на заведенный порядок, как это сделала Шарлотта. Официанты даже ни о чем ее не спросили. Пол всегда считал, что существуют какие-то правила, которым надо обязательно следовать. Иначе зачем тогда в меню стоят вначале первые, а потом вторые блюда?
Юность Робертса прошла в Чешире, в почтенном кругу людей среднего класса; там обед вне дома был редкостью — только по каким-то особым случаям. Мать его все время пугалась официантов, а отец держался с ними слишком фамильярно. Полу до сих пор казалось странным, что жители Лондона с таким
