убил':
'Турбин сладострастно зашипел, представив себе матросов в черных бушлатах. Они влетают как ураган, и больничные халаты бегут врассыпную. Остается пан куренный и эта гнусная обезьяна в алой шапке — полковник Мащенко. Оба они, конечно, падают на колени.
— Змилуйтесь, добродию, — вопят они.
Но тут доктор Турбин выступает вперед и говорит:
— Нет, товарищи, нет. Я — монар…
Нет, это лишнее… Атак: я против смертной казни. Да, против. Карла Маркса я, признаться, не читал и даже не совсем понимаю, при чем он здесь, но этих двух надо убить как бешеных собак. Это — негодяи. Гнусные погромщики и грабители.
— А-а… так… — зловеще отвечают матросы.
— Д-да, т-товарищи. Я сам застрелю их.
В руках у доктора револьвер. Он целится. В голову. Одному. В голову. Другому'.
'Одну из пуль я, по-видимому, вогнал ему в рот, потому что помню, что он качался на табурете и кровь у него бежала изо рта, потом сразу выросли потеки на груди и животе, потом его глаза угасли и стали молочными из черных, затем он рухнул на пол'. ('Я убил').
Вы скажете, что выше приведенные отрывки являются писательским вымыслом. Более того, первый отрывок в тексте изображен, как фантазии Гурбина и Бакалейникова, а второй — хронологически не может подходить под зерсию смерти Волчка-Пащенко.
Конечно, возможно, что описание смерти Мащенко и Лещенко является зымыслом Булгакова. Но, может быть, именно потому писатель изобразил: мерть Мащенко в фантазии Алексея Турбина, чтобы не накладывать события эазных времен одно на другое? Никакой конкретной привязки смерти Лещенка со времени нет и в рассказе 'Я убил'. Ведь не случайно писатель описание убийства полковника выделил в тексте многоточием.
Тем не менее, высказанное нами предположение относительно реальной смерти полковника Пащенко остается гипотезой. Смущает только одно — концовка рассказа 'Я убил': 'После молчания я спросил у Яшвина:
— Он умер? Убили вы его или только ранили?
Яшвин ответил, улыбаясь своей странненькой улыбкой:
— О, будьте покойны. Я убил. Поверьте моему хирургическому опыту'.
Остается загадкой: не 'хирургический' ли 'опыт' подсказал Михаилу Булгакову, что бывший командир синежупанников полковник Марк Пащенко был расстрелян красными в 1919 году?
Служба в Белой Армии
После неудавшейся службы в войсках Украинской Народной Республики Михаил Афанасьевич надолго отошел от жизненных проблем. Красные, занявшие в феврале 1919 года город, мало интересовались бывшими офицерами и военными чиновниками, уделяя внимание лишь 'буржуям' и вообще всем тем, кто владел хоть каким-то движимым или недвижимым имуществом. Михаил Булгаков продолжал свою медицинскую практику врача-венеролога. Его услугами пользовались и красные.
В июле 1919 года в киевских газетах красное командование объявило о мобилизации врачей и военных чиновников. В списках тех, кто был обязан явиться на сборные пункты, значился и Михаил Булгаков. Опираясь на этот факт, некоторые 'исследователи' сделали вывод, что Булгакову пришлось некоторое время служить даже у красных. Но это не отвечает действительности. Михаил Афанасьевич укрылся от мобилизации на даче Булгаковых под Киевом. Леонид Карум впоследствии в своих воспоминаниях оставил упоминания о жизни Михаила Булгакова при красных: 'Работа венерического врача шла успешно. Только в последний месяц, когда в июле 1919 года большевики объявили поголовную мобилизацию, Булгаков проживал где-то 'в нетях' на даче под Киевом. Этим он избежал мобилизации'.
31 (18) августа 1919 года части Добровольческой армии генерала Деникина вступили в Киев. В городе сразу же было оповещено о регистрации всех офицеров, военных чиновников, юнкеров и вольноопределяющихся. Под регистрацию подпадал и Михаил Афанасьевич Булгаков, в то время продолжавший заниматься медицинской практикой. 6 сентября (24 августа) в Киев приехал капитан белой армии Леонид Карум, муж Варвары Булгаковой, который помог Булгакову пройти нудную и утомительную регистрацию. Способствовал этому и оказавшийся белым разведчиком Юрий Гладыревский. В результате, Булгаковым удалось избежать ряда унизительных проверок деникинской контрразведки на предмет службы у красных. Михаил Афанасьевич получил назначение на должность военного врача во Владикавказский военный госпиталь, где ощущался острый недостаток в профессиональных медиках. Вместе с Карумом и сестрой Варварой 12 сентября (30 августа) 1919 года Михаил Афанасьевич Булгаков покинул родной город.
Вот что вспоминал по этому поводу Леонид Сергеевич Карум: 'С появлением добровольцев он (Михаил Булгаков — прим. Т.Я.) опять появился в квартире, но объявил, что оставаться в Киеве больше не намерен, а поедет на Кавказ, где поступит на военную службу. И булгаковская коммуна распалась. Миша хотел ехать со мной.
Я пробыл в Киеве 5 дней. На шестой я отыскал вагон, куда мы погрузились с Варенькой, Мишей и Тасей. Вагон прицепили к поезду, который шел в Таганрог, и 30 августа 1919 года (ст. ст. — прим. Т.Я.) мы двинулись в путь'.
В приведенном отрывке есть две неточности: Булгаков был назначен на Кавказ, а не отправлялся туда добровольцем. Тася, супруга будущего писателя Татьяна Лаппа, с ним не поехала. На Кавказ она приехала чуть позже.
В середине сентября Михаил Афанасьевич поступил на службу во Владикавказский военный госпиталь, откуда и вызвал телеграммой жену приехать к нему. Во Владикавказе Татьяна Николаевна осталась на долгое время, а Михаил Булгаков в начале октября был назначен полковым врачом в 5-й Александрийский гусарский полк Добровольческой армии, расположенный в Грозном. С этим полком тесно были связаны судьбы многих людей, так или иначе повлиявших на творчество будущего писателя. Именно этим полком когда-то командовал граф Федор Артурович Келлер, погибший в Киеве во время гетманских событий и выведенный в романе 'Белая гвардия' в образе полковника Най-Турса. В этом полку во время 1-й Мировой войны служил в чине корнета выдающийся русский поэт Николай Гумилев. Сам полк был одним из самых славных в прежней российской армии, его военнослужащие имели прозвище 'черных гусаров' — 'гусаров смерти'.
Александрийский полк был окончательно восстановлен лишь накануне приезда в Грозный Михаила Булгакова. Еще весной 1919 года александрийцы насчитывали не более 50 человек, теперь же это был полнокровный кавалерийский полк, имевший в своих рядах до 600 превосходных всадников. Главной задачей александрийцев было обеспечение тылов Вооруженных Сил Юга России на Кавказе, пресечение попыток горцев нарушать важные военные коммуникации. Местом дислокации полка было Графское предместье Грозного, куда и прибыл Михаил Афанасьевич. Он сразу же был принят дружной полковой офицерской семьей. Кавказ того времени, а особенно всегда неспокойная Чечня, были кипящим котлом, серьезно угрожающим белым. На Кавказе против белогвардейцев ополчились горские фанатики-мусульмане, недобитые местные большевики-интернационалисты, православные грузинские националисты.
Решить больную Кавказскую проблему добровольческое командование пыталось еще в 1918 году. В начале 1919 года на Северный Кавказ были введены белые войска генерала Эрдели. Северокавказской Вандеей того времени вновь стала Чечня, защищали которую объединившиеся большевики и чеченцы. На протяжении января-февраля 1919 года белые части генералов Шкуро и Покровского подчинили себе Дагестан, Ингушетию, Осетию, равнинную Чечню. 5 февраля (23 января) пал Грозный. Чеченские части и разбитые большевики были изгнаны в горы, где и заперты на долгое время. Генерал Деникин, устроив карантинную линию на Северном Кавказе, вновь бросил все силы против Красной армии. Чеченский
