Насколько эта литературная биография Тальберга соответствует реальному жизненному пути Карума? Биографические данные во многом сходны, но не во всем. Леонид Карум не участвовал в Гетманском перевороте на Украине, не бежал в Германию и не бросал свою супругу, Варвару Булгакову. Во время Гетманского переворота Карум вместе с женой находился в Москве, а в конце 1918 года оставался в Киеве. Лишь в начале января 1919 года Леонид Карум покинул город, чтобы пробраться в Добровольческую армию генерала Деникина. Не смотря на эти расхождения, литературный портрет Тальберга весьма похож на Леонида Сергеевича Карума.
Почему Михаил Афанасьевич Булгаков наделил своего литературного героя фамилией Тальберг? Ведь по звучанию она далека от фамилии Карум. Попробуем ответить на этот вопрос. В Киеве на Большой Подвальной улице, 22 (теперь улица Ярославов Вал) жила достаточно известная семья юристов Тальбергов. В разные времена представители этой семьи работали по юридической специальности во всех возможных государственных учреждениях Киева. Последний из известных нам киевских Тальбергов, Николай Дмитриевич, в 1918 году, при гетмане Скоропадском, 'отличился' настолько, что и представители УНР, и большевики обещали, что он закончит жизнь на виселице. Это был по- своему примечательный человек, 'прославившийся' на весь Киев методами своей работы. Наверное, не было ни одной киевской газеты, которая так или иначе не упомянула бы его имя.
При гетмане Скоропадском Николай Дмитриевич Тальберг занял высокий пост вице-директора департамента полиции, не совсем отвечавший его служебному стажу. В 1913 году Тальберг был начальником следственного отдела Киевского губернского Земского правления, во время войны отличился раскрытием в городе крупного австро-венгерского шпиона. Весной 1918 года Николай Тальберг был причастен к нашумевшему в то время делу банкира Доброго, по которому было арестовано несколько министров Центральной Рады, а затем одним из первых поддержал Гетманский переворот Павла Скоропадского. Благодаря этому он и получил такой высокий пост.
Департамент полиции Скоропадского, который по-украински назывался 'Державна Варта', оставил после себя очень недобрую славу. Начальник департамента Н.А. Аккерман и его заместитель Н.Д. Тальберг в прессе постоянно обвинялись в коррупции, взяточничестве, неоправданных политических арестах, потаканию различным заказным убийствам и бандитским группам. Естественно, об этом киевские газеты писали не раз, обвиняя в основном не спившегося до состояния маразма Аккермана, а Николай Тальберга, который считался главным виновником разгула преступности. Регулярная травля в газетах вынудила Аккермана и Тальбёрга 9 ноября (27 октября) 1918 года подать в отставку, после которой были обнародованы и другие факты из деятельности руководителей варты. Так, Тальберг обвинялся в прямом причастии к организации заказных убийств. Работа самого департамента Аккермана и Тальберга так же оставляла желать лучшего, поскольку вензеля на погонах его сотрудников 'Д.В.' (Державна Варта), киевлянами истолковывались, как 'дай взятку'.
И Аккерман, и Тальберг успели бежать из Киева. Это их и спасло от суда. Вскоре после вступления войск УНР в Киев армейская газета 'Ставка' под заголовком 'Под суд!' писала о Тальберге (перевод с украинского): 'Вице- директор департамента, мордобоец и палач, правая рука Аккермана, организатор киевских наемных убийц и вешателей должен попасть в руки правосудия'. Естественно, что ни в какие руки правосудия Тальберг так и не попал, и дальнейшая его судьба остается неизвестной.
Какое влияние имела история с вице-директором департамента полиции Николаем Тальбергом на Михаила Афанасьевича Булгакова, сказать сложно. Но то, что факт существования реального Тальберга писатель должен был знать, у нас не вызывает никаких сомнений. Писатель, как видно из романа 'Белая гвардия', очень внимательно читал газеты, и должен был знать эту слишком громкую историю.
Леонид Сергеевич Карум был не менее амбициозным человеком, нежели Николай Дмитриевич Тальберг. Карум все время пытался хотя бы на шаг опережать своих сверстников. Это его стремление заметно с первых же месяцев службы в российской армии. Дело в том, что Карум поступил в Киевское военное училище 17-и лет отроду, хоть вступительным возрастом считались 18 лет. В училище он получил все возможные воинские звания, и в 19 лет стал подпоручиком — самым младшим среди своего выпуска.
Как свидетельствует послужной список подпоручика Леонида Сергеевича Карума, составленный 8 января 1909 года, он родился 7 декабря 1888 г. в семье отставного поручика Курляндской губернии, был православного вероисповедания, окончил 2-ю Житомирскую гимназию и по 1-му разряду Киевское военное училище. За успешное окончание училища, Каруму был дарован год старшинства в звании подпоручика, что давало ему право быть представленным к очередному званию не через четыре, а через три года. С окончанием в 1908 году училища Леонид Карум вернулся в Житомир, где был зачислен на должность помощника начальника строевой команды и адъютанта 4-го батальона в 19-й Костромской пехотный полк. В то время Карум служил в одной дивизии с Антоном Ивановичем Деникиным, будущим командующим Добровольческой армии, возглавлявшим 17-й Архангелогородский пехотный полк. Деникин имел склонность помнить всех офицеров, с которыми он служил в пределах полка или же дивизии, а потому Антон Иванович и Леонид Карум должны были знать друг друга лично.
Леонид Карум уже в то время имел весьма честолюбивые планы на будущее. В 1911 году, 22-х лет от роду, Каруму было присвоено звание поручика, которое, как правило, получали в 24 года. Быстрое продвижение Леонида Сергеевича по службе было обусловлено разницей в один год с сокурсниками и дарованным годом старшинства. Но и на этом Карум не успокоился, а решил поступать в академию Генерального штаба, которая давала ему возможность обеспечить получение, спустя некоторое время, генеральских погон. Чтобы иметь право держать вступительные экзамены в любую военную академию, каждый офицер должен был прослужить три года в строю. После трех лет строевой службы немногие из офицерской среды были готовы к вступительным экзаменам. Однако Карум решился попробовать поступить в академию с первого захода, что он и пытался осуществить в 1911 году. Авантюра не удалась, и Леонид Карум решил переориентироваться на Военно- юридическую академию, куда принимали лишь с выслугой в четыре года. В эту академию, находившуюся в Петербурге, Каруму удалось поступить в 1912 году.
Александровская военно-юридическая академия была кастовым учебным заведением, готовившим строго ограниченное число офицеров для работы в гарнизонных и военно-полевых судах. Конкурс в академию был большой, поскольку принимали не более 30 человек в год. Срок обучения в академии был 3- летний: два года офицеры изучали гражданское право, и год военное. Леониду Сергеевичу Каруму пришлось изучать военно-уголовное законодательство, военно-уголовное и военно-административное судопроизводство, историю военного права, историю русского права, финансовое, полицейское, международное и церковное право, политическую экономию, судебную медицину, психологию и логику.
Первая мировая война нарушила планы Карума, проучившегося в академии два года. По распоряжению Николая II военные академии были закрыты, а их преподаватели и воспитанники отправились на фронт. Леониду Каруму так же пришлось вернуться в свой полк, выступивший в Галицию против австро- венгерских войск.
Участие Карума в боевых действиях на фронте представляется нам весьма сомнительным. Дело в том, что к концу войны в полках пехоты российской армии из старых кадровых офицеров, как правило, оставалось 4–5 человек. Подавляющее большинство из них имело от 4 до 15 ранений, что являлось бесспорным свидетельством участия в боях с неприятелем. Особенно это касалось офицеров корпуса, в который входил 19-й Костромской пехотный полк полковника Раевского. Полк в 1914–1916 годах участвовал во взятии Львова и штурме Кракова, боях на Сане и Дунайце, особо отличившись в схватке под Холмом и скробовских боях. Интенсивность боев была настолько высока, что в первый же год войны из полка были выбиты почти все офицеры. Леонид Карум не имел ранений, что наталкивает на мысль о том, что его направили на тыловую должность, хоть он и продолжал считаться офицером 19-го Костромского полка. С началом войны в каждом полку нашлось по несколько офицеров, под разными предлогами уклонившихся от участия в боях. Эти офицеры, как правило, оседали в запасных частях, штабах округов и формирующихся подразделений. Вероятно, так же поступил и Леонид Карум, который, имея за плечами два года учебы в военно-юридической академии, мог вполне претендовать на должность в каком-нибудь военно-полевом суде. Не смотря на то, что Каруму удалось получить боевой орден Святого Владимира 4-й степени с мечами и бантом, в боях на фронте он участвовал мало.
В марте 1916 года Карум подал прошение о переводе его, специалиста права, имеющего небольшой
