Я нищий слепой. – У забораПокорно с утра я сижуИ круглую чашку для сбораНа хилых коленях держу.Сильней разъяряется солнце,Сильней накаляется мрак,У чашки нагрелося донцеИ брошенный жжется пятак.Порою меня осторожноБродячий обнюхает песИ дальше помчится тревожно,Отдернув испугано нос.Порою ребенок пугливыйЗаплачет, увидев слепца,Порой ветерок торопливыйКоснется крылами лица.Порой мне колени зацепитНарядная дама зонтом –И надолго радостный трепетПробудится в сердце моем.И долго я слушаю жадно,Как тукает в плиты каблук,И сердцу легко и отрадноЛовить затихающий звук.О мраке моем забываю,О том, что я нищий урод,Слепой я иль зрячий – не знаю,Но зрячее сердце поет!Июль 1913 Териоки* * *В любви глубокой нет желаний,Она безмолвна и тиха,Она не ведает страданийИ недоступна для греха.Она взаимности не просит,Ее родник неистощим,Она разлуку переноситС терпеньем светлым и святым.Когда же Смерть придет к любимойИли к тому, кто любит так,То задрожит неодолимыйИ загорится мрак.И уронив из рук секиру,Опустит очи Азраил,И станет трепетному мируПонятна призрачность могил.Сентябрь 1915
СТИХОТВОРЕНИЯ, НЕ ВХОДИВШИЕ В КНИГИ
Два призываЛадан поднимался, своды застилал,Хор тоскливо плакал, тихо замирал…И напев тяжелый к окнам светлым плылО грядущей Смерти грозно говорил.А лучи смеялись, в окна забегали,Меж собой сплетались и с собою звалиК небу голубому, в неземной просторВыше темных храмов, выше светлых гор.Сизый дым сгущался, стены одевалИ напев о Смерти все грозней звучал,Скорбные моленья к сводам улеталиИ, вверху разбившись, в ужасе рыдали.