— Кажется, готово, — сказал Эшер. — Это была довольно мерзкая штука.
— Какая? — спросила я, когда Ривер потянулась к дверной ручке.
Эшер пожал плечами и следом за Ривер вошел в мою комнату. Признаюсь, я замешкалась, решив убедиться, что медвежий капкан не защелкнется у них на лодыжках, с потолка не посыплются пауки, мои спасители не вспыхнут ярким пламенем и тому подобное. Через какое-то время я с опаской просунула голову в дверь.
— Все в порядке, — сказал Эшер. — Можешь входить.
— Вы уверены? — Боже, когда я успела превратиться в такую размазню?
«С тех пор, как стала задумываться над тем, что с тобой происходит», — ответил голосок у меня в голове, но я велела ему заткнуться. Как обычно.
В моей комнате Ривер нанесла еще одну порцию порошка на внутреннюю сторону двери. Она тоже оказалась покрыта быстро тающими символами. Эшер шарил руками под моим матрасом, перевернул подушку, опустился на четвереньки и заглянул под кровать. Черт, когда я последний раз там подметала?
Никогда. Стыд какой.
— Ага, — сказал он и, сунув руку под кровать, вытащил небольшую кожаную сумочку. Мы с Ривер бросились к нему.
— Никаких автографов? — спросил голос от двери. Обернувшись, я увидела Солиса. Его ореховые глаза хищно блестели на молодом лице.
— Не знаю, — нахмурилась Ривер.
Солис вошел в комнату.
— Не знаешь?
— Какие еще автографы? — спросила я, но они не обратили на меня внимания.
Эшер открыл кожаную сумочку и осторожно высыпал ее содержимое на кровать. Там была куча иголок, булавки, крошечный стеклянный флакончик с какой-то красновато-бурой жидкостью, и блестящий темный камешек, похожий на кусок металла.
«Гематит», — вспомнила я, мысленно потрепав себя по плечу.
— Это что, розыгрыш? — спросила я, заглядывая через плечо Солиса.
— Нет, — ответил Эшер. — Это не розыгрыш.
— В чем дело? — на этот раз я слегка повысила голос.
Солис посмотрел на меня, потом отошел от кровати и закрыл дверь в мою комнату. Открыв ладонь, он наставил ее на дверь и прошептал какие-то незнакомые мне слова. Затем все трое дружно, как на уроке хореографии, повернулись ко мне.
— Что? — перепугалась я. — Это не я. Я ничего не делала.
— Мы знаем, — сказала Ривер. — Скажи, ты знала кого-нибудь из здешних обитателей до того, как приехала сюда? Кроме меня, конечно. Ты узнала здесь кого-нибудь?
— Нет. — Вообще-то, Рейн с первого взгляда показался мне знакомым, а потом я увидела его в облике Злого Берсеркера. Но я была абсолютно уверена, что не встречала его до того, как приехала сюда.
Сосредоточившись, я прокрутила в памяти все остальные лица, пытаясь представить их в разных обличиях, но результат был все тот же — никого из них я никогда не видела раньше.
— Нет, кажется, никого не узнала. А что?
Ривер хмуро посмотрела мне в глаза.
— Кто-то здесь хочет твоей смерти.
Я окунула кусок хлеба в остатки подливки на дне тарелки. Четверо наставников и я ужинали за опустевшим столом. Из кухни доносились голоса Джеса, Нелл и Лоренцо, убиравшихся и мывших посуду. Лоренцо пел арию из «Тоски», у него вообще был очень красивый голос.
— Что случилось с Рейном этим утром? — спросила я.
За ужином его тоже не было, поэтому я невольно стала задаваться вопросом, не мог ли он иметь какое-то отношение к моей заколдованной комнате. Вопреки всему, я так не думала, но в глубине души знала, что его утреннее потрясение было связано именно со мной.
— Ты внезапно показалась ему знакомой, — искренне ответила Ривер. — Цвет твоих волос, то, как ты стояла — все пробудило в нем мучительные воспоминания, — она невесело усмехнулась. — Совсем как у тебя. Ты уверена, что не знала его раньше?
— Нет, правда, — ответила я. — Понимаете, я ведь... очень долгое время общалась с одними и теми же людьми. Не думаю, чтобы я встречала кого-то из здешних раньше. Вот только...
— Что? — быстро спросила Рйвер.
Я замялась, но потом решилась.
— Ну... Во время того круга, у меня было... не видение, а воспоминание. Я вспомнила одно происшествие, случившееся со мной очень давно. Очень-очень давно, до 1600 года. В этом воспоминании я увидела одного человека, очень похожего на Рейна. И этот человек, он... Я чудом от него спаслась. Он был захватчиком. Одним из тех мародеров, которые приезжали зимой.
Ох, это оказалось совсем непросто. До сих пор я никогда никому не рассказывала об этом. Четыреста лет назад я похоронила это воспоминание вместе с кучей других ужасных событий моей жизни, которые теперь всплывали на поверхность моего сознания.
Ривер, не отрываясь, смотрела на меня, а я поспешно опустила глаза и бросила в тарелку еще один кусочек хлеба.
— Но ведь Рейну всего двести шестьдесят семь лет, — пролепетала я. — Поэтому, это не мог быть он. Просто тот человек был очень на него похож. Такое бывает, вы же понимаете... Или это просто шуточки подсознания, которое помещает лицо Рейна в мои воспоминания. Но, в любом случае, это было очень... странно.
Некоторое время учителя молчали, и у меня возникло неприятное ощущение, будто они переглядываются поверх моей макушки.
— Кто-нибудь здесь испытывает к тебе недобрые чувства? Вспомни, может быть, ты кого-то обидела, рассердила? — юное лицо Солиса теперь выглядело не на шутку встревоженным.
— Нет, насколько мне кажется, — ответила я. — То есть, не думаю, что я могла кого-то до такой степени разозлить. Мне кажется, Нелл терпеть меня не может, но это все на уровне разборок между девочками, вы ведь понимаете? — Внезапно меня осенила неожиданная мысль. — Хотя Рейн сказал мне убираться отсюда в первый же день, как я тут появилась.
— Он сказал тебе убираться? — темные брови Ривер грациозно изогнулись.
Черт, когда я научусь держать свой язык на привязи? Теперь я чувствовала себя не только клушей и размазней, но еще и ябедой впридачу. Кажется, я двигаюсь от успеха к успеху.
— Это было в самый первый день. Никто тогда не думал, что я тут останусь. Ну, вы ведь понимаете, у меня полностью отсутствует аура успешности, так кто мог знать, чем все закончится.
Ривер улыбнулась мне.
— К тому же, вопрос до сих пор остается открытым. — Мне показалось, что так будет честно. Я не хотела, чтобы они были разочарованы или расстроены, если меня вдруг отчислят их числа спасенных, и я вылечу в геенну огненную.
— В любом случае, Рейн посвятил себя добру, он постоянно обуздывает себя и, вообще весь такой правильный. Устроив эту гадость, он сразу потерял бы все свои кармические очки. Правильно? — Я посмотрела на Ривер, потом на остальных. Они медленно, задумчиво кивнули. — Кстати, а что все-таки значило «никакого автографа»? — поинтересовалась я.
— Со временем ты поймешь, что магия — материя очень индивидуальная, почти интимная, — ответила Анна. — Каждый человек делает ее по-своему. Как мы уже говорили на занятиях, каждый сам выбирает, какие заклинания ему использовать, какие символы и руны применять, С какими элементами работать, а также, что ему ближе — заклятия луны, солнца, ветра или воды. Иными словами, каждый человек разрабатывает те варианты, которые ему ближе, в которых он легче достигает успеха. Достаточно несколько раз совершить с человеком заклинание, как потом ты с легкостью сможешь узнать его почерк. Сотворенная им магия будет нести отпечаток его личности, его вибрации.
— Некоторые люди вплетают в свои чары автограф, — сказал Эшер. — Одни делают это потому, что
