1942-м во время бомбежки в Лондоне.
- Мама получила бы восемьдесят - восемьдесят пять баллов, - сказал Кэл.
Мои глаза расширились.
- Ух ты! Она у тебя на высоте.
- Да, лучше не вставать у нее на пути, - сказал Кэл с кривой усмешкой.
- А ты? А я?
- С этим сложнее, - ответил Кэл и взглянул на часы. - Вообще-то уже темнеет, а мне еще хотелось бы наложить кое-какие заклинания на твой дом и машину. Скай по-прежнему в городе.
- Ладно, - уступила я, вставая. - Только скажи, на сколько баллов мы с тобой тянем по шкале силы Кэла? И кстати, Кэл - это Кэлвин или просто Кэл?
Он засмеялся и поставил кружку в раковину. Наверху Мэри-Кей включила свои любимые записи на полную громкость.
- Кэл - это Кэлхаун, - объяснил он на пути в гостиную.
- Кэлхаун, - произнесла я, пробуя имя на вкус. Звучало необычно. - Отвечай на мой вопрос, Кэлхаун.
- Дай подумать, - сказал Кэл, надевая куртку. - О себе трудно говорить непредвзято, но думаю, я потяну балла на шестьдесят два. Я еще молод, с возрастом моя сила прибавится. Я происхожу из хорошего рода, старательно учусь, но звезд с неба не хватаю. Мне не взять магический мир одним наскоком. Получается примерно шестьдесят два.
Я засмеялась и прижалась к его куртке. Он обхватил меня руками и нежно погладил мои распущенные по спине волосы.
- А вот ты… - тихо сказал он. - Ты совсем другое дело.
- Двадцать с хвостиком? - предположила я.
- Господи! Нет, конечно, - возразил он.
- Тридцать пять? Сорок? - Я притворно умоляюще округлила глаза. Мне было так хорошо поддразнивать его и шутить с ним. Так легко было любить его, быть с ним самой собой и не отторгать свою природу.
Он медленно улыбнулся, и от его красоты у меня перехватило дыхание.
- Нет, милая, - нежно сказал он. - Скорее девяносто - девяносто пять.
От неожиданности я замерла, глядя в его глаза, но тут же поняла, что он шутит.
- Очень остроумно, - сказала я смеясь, высвободилась и натянула собственную куртку. - Не всем же быть гениями магического мира. Не всем…
- Ты - яркая звезда, - сказал он. Его лицо было серьезным, даже мрачным. - Ты тот редкий гений. Ты чудо. Ты можешь взять магический мир одним наскоком.
Я стояла с открытым ртом, пытаясь осознать его слова.
- Что ты такое говоришь?
- Поэтому я и пытаюсь вести тебя медленно, не торопить события, - продолжал он. - Внутри тебя бушует буря, и тебе надо научиться ее укрощать. То же и с предметами Мейв. Я бы хотел, чтобы ты позволила моей маме тебя учить. Я боюсь, что ты хватаешься за вещи, с которыми не справишься, потому что не видишь общего за частным.
- Ничего не понимаю, - неуверенно произнесла я.
Он снова улыбнулся, его лицо просветлело, он коснулся моих губ своими.
- Да что тут понимать, - поддразнил он меня с иронией. - Ну, подумаешь, дана тебе сила, какая встречается раз в несколько поколений, делов-то!
И хотя я по-прежнему мало что понимала, Кэл отказался продолжать разговор. Он вышел наружу и начал заговаривать мою машину и наш дом, читая защитные заклинания и рисуя руны. После этого он отправился домой, а я осталась наедине со своими вопросами.
После ужина родители отвезли Мэри-Кей на репетицию ее подруги, скрипачки Джейси. Едва они отъехали, я заперла все двери, чувствуя, будто играю в дурной пьесе. Затем я поднялась наверх, достала предметы из тайника и унесла их к себе в комнату.
Сидя на полу, я вновь привлекла к себе предметы. Они стали моим продолжением, брать их в руки было естественно и приятно. Я раздумывала над словами Кэла о частном и общем. Для меня общая картина складывалась так: эти предметы принадлежали моей бабке, затем моей матери, теперь мне. Все другое общее было гораздо менее значимым.
И все же я знала: Селена может многому меня научить в обращении с ними. Эта мысль была заманчивой. Я вновь удивилась, зачем Элис так настаивала, чтобы я скорее связала их узами.
Я успела начертить круг почти целиком, прежде чем осознала, что творю. С удивлением я воззрилась на кусок мела в руке и белую линию на полу. Поверх моей одежды была накинута зеленая шелковая мантия, расшитая магическими символами, звездами и рунами. В чаше огня горела свеча, в чаше воздуха дымились благовония, две прочие были заполнены водой и землей. Серебряная пентаграмма на груди потеплела. Амулет подарил мне Кэл, и с тех пор я его не снимала.
Предметы хотели, чтобы я их использовала. Они залежались в тайнике и стремились к жизни после долгих лет забвения. Я чувствовала, как они манят меня своей силой. Я быстро замкнула круг. Подняла атами, воздала хвалу Богине и Богу и призвала их помощь.
Что дальше?
Ворожба.
Я сидела, вглядываясь в пламя свечи, одновременно концентрируя силу и расслабляя тело. Руки и ноги стали легкими, дыхание замедлилось, мысли полились свободным потоком. Сами собой пришли на ум слова - только выговаривай вслух.
«Я готова увидеть», - подумала я.
И тогда они пришли… эти видения…
Я видела полки с древними книгами и знала, что мне предстоит все их прочесть. Я чувствовала, что впереди еще много кругов и ковенов, много лет учебы и празднований времен года. Я видела саму себя горбящуюся над книгой, роняющую слезы и понимала, что мой путь будет трудным. Мне стало душно, и я сказала: «Я готова видеть будущее».
Тут же картина переменилась, Я видела старуху, склоненную над котлом, будто сошедшую со страниц сказки про злую ведьму: длинные жидкие волосы, морщинистая кожа, впалые щеки, скрюченные пальцы. Видение было таким жутким, что у меня чуть не вырвался нервный смешок. Эта другая я колдовала, окруженная острыми камнями, с которых капала влага, будто ведьма находилась в морском гроте. Снаружи сверкнула молния и ударила в пещеру, бросая отблески на стены; мое лицо было перекошено неистовством, с каким я управляла магией; старая Морган была опьянена своей властью, все было ужасным, страшным, нелепым и в то же время притягательно-манящим.
Я тяжело сглотнула и моргнула несколько раз, чтобы отогнать пугающее видение. Мне не хватало воздуха. Какой-то частью разума я сознавала, что открываю и закрываю рот, как рыба, вытащенная из воды. И когда я моргнула еще раз, передо мной была другая - Морган зрелая. Она шла сквозь пшеничные колосья, как в набивших оскомину рекламах шампуней. Она была беременна. Ни всемогущества, ни безумия власти, лишь мир и покой.
Мое дыхание участилось. Каждый раз, когда я открывала и закрывала глаза, перед взором вставала то одна, то другая картина, то одна, то другая Морган. Я ощутила резь в груди и горле, заметалась, почувствовала, что больше не владею собой.
«Я хочу это прекратить, - мысленно закричала я. - Я хочу прекратить. Отпустите меня!»
Мне все же каким-то образом удалось отвести взгляд от пламени. Я перекатилась на спину, корчась на ковре и хватая ртом воздух, чувствуя головокружение и тошноту. Меня переполняли ощущения, воспоминания, видения, которые я не могла объяснить и даже толком рассмотреть. Внезапно я поняла, что меня вот-вот стошнит. Я с трудом поднялась на ноги, разорвала круг и побрела, пошатываясь, как пьяная, в ванную, сорвала через голову мантию, съехала по стене к унитазу, наклонилась над ним и выплеснула в
