Черная магия

пелена на скамьях и деревьях, приглушенные, размытые краски. Что за странная, холодная выдалась осень. Встав на колени перед черневшим дубом, я совершила благодарственное приношение, подготовленное целую неделю назад, когда моя жизнь еще была светлой и ясной. Я рассыпала на снегу горсть семечек. Более мелкие утонули в снежном крошеве, а те, что покрупнее, остались лежать на поверхности. Я подвесила на сук большую еловую шишку, пропитанную арахисовым маслом, положила к корням дерева измельченные желуди, пригоршню овсяных хлопьев и несколько шишек поменьше.

Я закрыла глаза и сосредоточилась. Затем тихо произнесла слова из «Наставления ведьмам», которое знала наизусть. Я уже собиралась вернуться в дом и напомнить маме, что пакет с булочками почему-то лежит в стенном шкафу, но тут сработали мои сенсоры, глаза расширились, я заоглядывалась по сторонам.

С двух сторон к нашему двору примыкает лес, скорее даже дикий парк, который еще не успели вырубить. Я никого не увидела, но интуиция подсказывала мне, что за деревьями кто-то есть, кто-то за мной подсматривает. Я вглядывалась в лес ведьмовским глазом, пытаясь найти невидимого наблюдателя.

«Я тебя чувствую. Ты там», - уверенно подумала я и вздрогнула: меж деревьев на темном фоне мелькнула светло-золотистая голова, мелькнула и исчезла.

Хантер! Кровь в жилах застучала, я замерла, сделала шаг к лесу. Меня пронзила острая боль, когда я сообразила, что это не мог быть он. Хантер был мертв: мы с Кэлом убили его. Должно быть, я видела Скай. У кого еще могут быть такие светлые волосы? Скай пряталась в деревьях у моего дома, Скай следила за мной.

Я пятилась к дому, не сводя глаз с зарослей парка, забралась на заднее крыльцо. Скай узнала, что я убила ее брата. Скай считает Кэла воплощением зла и меня заодно с ним. Скай хочет мне навредить. Я проскользнула в напоенную аппетитным духом кухню, беззвучно повторяя заклинание оберега.

- Морган! - воскликнула мама так неожиданно, что я подпрыгнула. - Вот ты где! Я думала, ты еще в душе. Ты не видела булочки?

- А… Да, они в стенном шкафу, - пробормотала я, взяла тряпочку для полировки серебра, села рядом с папой и принялась за работу.

День благодарения прошел как полагается: сухая индейка, удавшийся клюквенный соус, соленая начинка, тыквенный пирог, болезненно-бледный, но божественный на вкус, мягкие магазинные булочки, гомон гостей, перекрикивающих друг друга.

Тетя Эйлин приехала с Полой. Тетя Маргарет, старшая сестра мамы и тети Эйлин, наконец сменила гнев на милость и начала разговаривать с пропащей сестрой, поэтому ее вместе со всем семейством тоже пригласили в гости. Большую часть вечера она молчала, всем своим видом показывая, что ее младшая сестра-лесбиянка будет гореть в аду. Дядя Майкл, ее муж, вел себя любезно и добродушно, а четверо их маленьких детей скучали и просили пустить их к телевизору. Мэри-Кей строила мне рожицы за спинами племянников и хихикала.

Кажется, все шло, как обычно.

К девяти часам гости засобирались домой. Мэри-Кей со вздохом плюхнулась перед телевизором, прихватив кусок пирога. Я поднялась к себе и вскоре услышала шаги мамы и папы. Они легли в постель и включили телевизор.

Я погасила свет, на цыпочках подошла к окну и выглянула наружу. Вдруг Скай все еще там, все еще следит за мной? Я попыталась нащупать ее ауру, но почувствовала только образы своих родных, мирно отдыхавших в доме. Ведьмовским глазом я всматривалась в темноту за деревьями, но не обнаружила ничего необычного. Если Скай не превратилась в аккуратную совушку, примостившуюся на третьей ели слева, все было тихо.

Зачем она приходила? Что она задумала? На сердце становилось тяжело от страха при мысли о Скай. Я снова включила свет, опустила жалюзи, задернула занавески.

За целый день я не перемолвилась с Кэлом ни словом и теперь хотела и не хотела слышать его голос. Мне его не хватало, но в то же время я ощущала беспокойство каждый раз, когда вспоминала его тайную комнату.

Я забралась в кровать и достала одну из книг о Викке. Я одновременно изучала пять викканских книг, читая из каждой по чуть-чуть каждый день. В этой излагалась история Викки в Англии, сухо и вяло. Я поражалась, как автору удалось превратить такую увлекательную тему в тягомотину, и не бросала чтение только потому, что хотела узнать об этом языческом культе как можно больше.

Я заставила себя читать полчаса, затем еще час заучивала символику и значение некоторых кристаллов и камней. Обучение этому занимает долгие годы, но главное - начать.

Наконец мои веки отяжелели, и я решила, что вправе наградить себя несколькими страницами из «Книги теней» Мейв.

В первом абзаце она писала о размолвке с матерью. Ссора была неприятной и живо напомнила мне собственную ругань с родителями, когда я выяснила, что они меня удочерили.

Затем шла новая тайная запись.

«Сентябрь 1981 года. О Богиня, за что ты ко мне так жестока? - читала я. - Зачем ты так решила? Встретив Кьярана, я разбила сердце тому, кто был мне предан. А теперь и мое сердце не склеить.

Мы с Кьяраном соединили сердца и души прошлой ночью на утесе под луной. Он говорил, как глубока его любовь… и лишь после я узнала, как глубока его ложь. О Богиня, он не обманывает, когда говорит, что любит меня больше белого света, и я чувствую сердцем, что он моя родственная душа, моя вторая половинка, любовь всей моей жизни. Мы соединили наши тела.

И тогда я узнала иную правду. Он обвенчан с девушкой из Лиатаха, и у них двое детей».

«Боже, нет! - думала я. - О Мейв, Мейв!»

«Он женат! Я не могла поверить. Ему двадцать два, а он женат уже четыре года. У них четырехлетний сын и трехлетняя дочь. Он объяснил, что их брак был вынужденным, с его помощью удалось примирить два враждующих ковена. Она по-своему дорога ему, но он не любит ее так, как меня, и, стоит мне сказать слово, он завтра же бросит ее и разорвет их брак, чтобы быть со мной.

Но нам никогда не быть вместе. Я никогда не смогла бы попросить мужчину бросить ради меня жену и детей! Поверить не могу, что он предложил такое. Хвала Богине, я сохранила рассудок и приняла меры предосторожности, чтобы у нас не получилось ребенка!

И ради этого человека я разбила сердце Ангусу, пошла наперекор воле мамы и отца, чуть не искалечила всю мою жизнь».

Я опустила книгу на плед. Стенания Мейв мерцали под лезвием атами; я ощущала ее боль почти так же остро, как свою собственную. В какой-то мере она и была моей собственной, частью моего прошлого: она изменила мое будущее и мою жизнь.

Я перевернула страницу.

«Я прогнала его прочь, - читала я. - Он вернется в Лиатах, к своей жене, дочери их верховной жрицы. О Богиня, какая боль его охватила, когда я прогнала его. Стоило мне пожелать, он бы остался со мной. Мы говорили всю ночь и не увидели другого пути: иначе нельзя. При мысли о его предательстве меня охватывает гнев, но сердце мое истекает кровью. Я никогда не смогу полюбить другого так, как люблю Кьярана. С ним мне была бы по плечу вся магия мира, без него мне остается лишь лечить захворавших детей и больных овец. Если бы самоубийство не было грехом, я бы хотела умереть».

Боже, боже! Я представила себе, что теряю Кэла, и тоска по нему вспыхнула с новой силой. Я посмотрела на часы. Слишком поздно. Придется отложить звонок до утра.

Я убрала атами и «Книгу теней», ставшую для Мейв книгой скорби, погасила свет и легла спать. Когда я уже проваливалась в сон, в голову мне пришла какая-то мысль о Скай, но, проснувшись, я не могла вспомнить, какая именно.

Наутро я наслаждалась благословенной тишиной. Я приняла душ, оделась, позавтракала остатками