бы вернулись родители. Я не выбросила сенсоры, ни на что не обращала внимание.
Осторожно я засунула алтарь назад в гардероб. Я сняла мантию, собрала все чаши и предметы и спрятала их рядом с алтарем. Завтра я положу их туда, где обычно прячу: за вентиляционной трубой в прихожей. Просто хочется делать любую магию, на которую ты способен, не думая о последствиях. Так ведут себя Вудбейны. Я стерла круг, как только могла, зная, что закончу все завтра. Я почистила зубы и надела пижаму. Потом я запрыгнула в кровать и накрылась одеялом. Все мое горе вернулось и стало еще больше. Я пропустила сегодняшний круг. Я была дочерью Кьярана. У меня не было Хантера. Если все было так плохо, когда мне только семнадцать, что же будет, когда мне стукнет тридцать?
Глава 2
Одна
Брат Колин, я не буду увиливать перед тобой, ты моя кровь и плоть равно, как и слуга Божий. Я только начал работу здесь, и должен быть доволен, если до конца своих дней смогу убедить жителей Барра-Хед. Но было неожиданностью увидеть, как население сопротивляется Слову Божьему. Здесь есть горстка набожных душ, конечно, но везде распространена старая религия. Куда бы я не посмотрел, я вижу древние сигилы: они вырезаны на камнях, нарисованны на грубом дерне и на каменных домах, даже сады посажены каким-то языческим узором. Уверен, Господь послал меня сюда, чтобы спасти этих людей, как они называют себя, Вудбейнов.
Брат Синестус Тор своему брату Колину, ноябрь 1767 г.
Часом позже я лежала в кровати, наблюдая взаимодействие теней на моих недавно покрашенных стенах. Я думала, что была истощена, но сон не приходил. И я позволила своим сенсорам расплестись по дому. Мери-Кей, отделенная от меня ванной, глубоко спала. Она пришла домой сразу же после родителей, сильно взволнованная перспективой пожить 11 дней в доме ее подруги Джесси: непрерывный девичник. Три ее чемодана уже были собраны и стояли у выхода.
Родители тоже спали: мама легко, судорожно, папа более глубоко. Они переживали о поездке, о том, что уезжают от нас.
Я перевернулась на бок. Вечером я заставила предметы летать. Это было удивительно и немного пугающе. Если бы я не была такой смятенной, это было бы радостно и прекрасно. Ну, такой и была Викка: одновременно светлой и темной, как части одного целого. День, превращающийся в ночь. Красота и уродство, добро и зло. Роза и шипы.
Морган. Голос эхом раздался в моей голове, и я моргнула, посылая сенсоры дальше. О Боже, Хантер был как раз за входной дверью. Было 1.30 ночи. У меня возникло две мысли: Я не могу встретиться с ним. И: Надеюсь, он не разбудил родителей.
Морган. Я закусила губу и встала с кровати, зная, что выбора не было. Несмотря на мое несчастье, мое предательское сердце пропустило удар в ожидании того, что я увижу Хантера. Очень тихо я вставила ноги в тапочки в форме когтей медведя и поспешила вниз так бесшумно, как только могла.
Он стоял там, его красивые волосы вспыхивали под зимним лунным светом. Его лицо было в тени, но я видела твердую линию его челюсти, словно вылепленный изгиб его скулы. Прошло всего несколько дней, но я скучала по нему почти с физической болью.
– Привет, – сказала я, не смотря на него. Я была не расчесанная, а лицо утомленным и изнеможенным.
– Ты пропустила круг, – ровно сказал он, наклоняя голову, чтобы увидеть меня. В холодном январском воздухе эти слова, казалось, вылетели, как дыханье дракона. – Почему?
Опытные ведьмы могут врать и обманывать друг друга довольно успешно. Но если бы я лгала Хантеру, он знал бы об этом.
– Я не хотела видеть тебя, – я пыталась звучать сильной, но я уверенна, что язык моего тела кричал от муки.
– Почему? – его выражение не изменилось, но я могла почувствовать боль и злость, которую я вызвала у него. – Неужели теперь я вызываю у тебя отвращение?
Я покачала головой.
– Конечно, нет, – ответила я. – Простоя хотела подольше побыть одна, после того, как мы расстались.
– Обязательство соблюдать поворот колеса является частью Викки, – сказал Хантер. – Недельный круг насколько же важен, как и твоя личная жизнь.
Посчитай до десяти перед тем, как начать говорить, напомнила я себе. Он сказал это так, как будто я пропустила круг из-за того, что у меня был прыщ.
Но он же видел, какой расстроенной, шокированной и взволнованной была я после того, что случилось в Нью-Йорке. После того, как я узнала, что моим отцом был не мягкий Ангус Брэмсон, человек, любивший мою мать, который жил с ней несколько лет, а Кьяран МакЭван, злая и разрушающая всё ведьма, кто, в конечном счете, убил ее. Хантер сам видел, каким безжалостным был Кьяран, чистым Вудбейном, посвятивший себя приобретению силу за любую цену. С таким отцом, разве был у меня шанс стать хорошей? Я сама была чистой Вудбейн. Был ли это всего лишь вопрос времени, когда темная магия соблазнит меня? И как я смогу выдержать увидеть лицо Хантера, если и когда я стану плохой? Его ужас и разочарование?
– Я знаю, что круг важен, – ответила я натянуто. – Но я хотела некоторое время побыть одной.
– Думаю, это вопрос приоритетов, – сказал он тоном, который, он знал, приведет меня в бешенство.
Знание, что он пытался подстрекать меня, не остановило меня от реагирования так, как будто он кинул спичку в лужу бензина.
– Мои приоритеты – это уберечь тебя и всех остальных в Китике от потенциально злого влияния! – прошипела я в ночной воздух.
– Смешно, как ты можешь решать, что лучше для нас, – Хантер точно знал, как достать меня. Лучше вспомни, как мало навыков у тебя есть. Возможно, мы сами можем решить, с кем хотим связываться. И с кем хотим делать магию.
Я посмотрела на Хантера, пытаясь сдерживать свою злость. Я знала, что он был зол на меня из-за того, что я пропустила круг, но меня приводило в бешенство то, как легко он игнорировал все, что случилось между нами, то, что быть сильной ведьмой значит, что тебе не разрешено иметь человеческие чувства. Я провела последние несколько дней в абсолютном несчастье; как я могу просто вернутся в круг, как будто ничего не случилось?
– Ну и плюс то, что я не люблю тебя, – наконец сказала я, молясь, чтобы этот разговор закончился. – Это тоже одна из причин.
Зеленые глаза Хантера под бледным светом стали серыми. Но казалось, что они смотрят сквозь меня, в мой разум, вовнутрь меня. Он знал, что я лгала.
– Мы должны быть вместе, – его слова звучали, как будто они чего-то стояли.
– Мы не можем, – мое горло казалось больным.
Он посмотрел на ночное небо.
– Ты должна приходить на круг. Если не в Китик, то в другой ковен.
Мое сердце болело. Я так сильно хотела рассказать ему о том, как заставила предметы летать. Но будет лучше, если я не буду делиться с ним вообще ничем. Внезапно почувствовав себя истощенной, я повернулась к входной двери.
– Спокойной ночи, Хантер.
– Тебе тоже.
Его голос звенел в моих ушах, когда я проскальзывала в дом.
