— и перемывала кости всем, кому только было можно и кому нельзя (например, президентам — и нашему, и заграничным), но, тем не менее, понимала, что это плохо, и хотела оградить внучку от этого порока. Себя уже переделывать поздно, а из внучки еще можно было вылепить идеального человека.
В квартире Таньку захватили домашние дела, и она смогла на некоторое время забыть о событиях. Она помыла полы, протерла зеркало в ванной и, наконец, когда очередь дошла до кухни, выяснила, что надо вынести мусор.
Она взглянула на часы — вот уже через сорок минут надо будет выходить на остановку, чтобы поехать на встречу с неким Серегой Штопором, — взяла черный пакет с мусором и вышла на улицу — прямиком к мусорным ящикам.
Было жарко, от контейнеров ужасно воняло, Танька скривилась и хотела побыстрее выбросить мусор и убежать домой, но не тут-то было… Стоп! Обо всем по порядку.
А порядок был таков: Танька бросила пакет в контейнер, и на него тут же налетели бездомные кошки с собаками. Они рвали пакет с таким видом, словно от этого зависела их жизнь. Впрочем, так оно и было — бездомные животные могут питаться только отбросами.
— Подождите, сейчас я вам чего-нибудь принесу поесть, — пообещала Танька, глядя на несчастных животных. Ее сердце всегда разрывалось, когда она видела копающуюся в мусоре зверюшку.
— А ну стоять! Не сметь их прикармливать! — раздался вдруг рядом с Танькой скрипучий старушечий голос. — Развели тут псарню, спасу уже нет от этой мерзости!
— Лично я ничего не разводила, — заметила Танька, рассматривая дряхлую, буквально на глазах разваливающуюся старушонку. Казалось, что с нее уже сыпался песок. Летом, конечно, песок ни к чему, а зимой даже полезен: бабка чешет по гололеду, а с нее сыплется песок на радость идущим сзади людям.
— Ага, ага, как же… Пшла вон отсюда, свора! — гаркнула бабка. — Разносчики инфекции!
— Хватит на них орать! — возмутилась Танька. — Животные не виноваты, что им нечего есть! Они не могут себе заработать денег на еду! Вот и приходится по помойкам лазить! И не виноваты, что болеют — сами себя они не помоют и укол не сделают!
— Отстреливать их надо! Отстреливать!
Таньке очень хотелось дать гадкой бабке по башке и сказать, что неизвестно, кого тут еще надо отстреливать и кто тут разносит инфекцию, но вдруг заметила, что все животные отчего-то бросили ее пакет с мусором, за который только что сражались не на жизнь, а на смерть, и тесно окружили старуху. Шерсть на их загривках стояла дыбом, а верхние губы угрожающе подрагивали.
— Вот, видишь?! — торжествующе завопила бабка. — Сейчас они укусят меня, и будешь ты отвечать за это! За уколы от бешенства заплатишь! Поняла, негодяйка?
«Да вы и так бешеная», — хотела сказать Танька, но благоразумно промолчала.
Животные оскалились еще больше. Шерсть стояла дыбом, уши прижаты к голове, глаза выражали злость и страх.
— Ну, кусайте меня, кусайте! — закричала старуха, патетически выпятила грудь, для полноты образа рванула на ней застиранную кофту и сделала шаг к животным.
Неожиданно собаки отшатнулись от нее, как от огня, и, скуля и поджав хвост, убежали кто куда. Кошки, коротко возмущенно мяукнув, как торпеды, взлетели на деревья и там, среди веток и листьев, притаились.
— Зачем вы пугаете животных? — спросила Танька.
— Иди-э отсюда! — пуще прежнего раскричалась старуха. — Ты из какой квартиры? Сейчас все твоим родителям расскажу! Все! Из какой квартиры? Быстро говори! Уходи!
— Мне номер квартиры говорить или уходить? — сострила Танька.
— Сначала скажи номер, а потом уходи!
— Девятая. Буду ждать вас с нетерпением, — ехидно сказала девчонка и направилась к подъезду. Бабка осталась стоять на месте. Она размахивала кулаками и выкрикивала Таньке вслед разные проклятья.
«Сумасшедшая», — решила Танька и не стала с ней связываться — ей и своих сумасшествий хватает не только по горло, но и по ноздри. Один Василюк с фиолетовым языком чего стоит! Нет, нет, или цыганка с попугаем! Ой, нет, цыганка еще что — а Крыса! Крыса — это вообще!
У лифта Танька снова увидела старуху. Девчонка оторопело уставилась на нее: как она могла так быстро добежать до лифта, если даже не заходила в подъезд?!
— Что смотришь? — спросила карга, заметив Танькин удивленный взгляд. — К тебе еду! К тебе! К тебе-е-е!
«Бе-бе-бе-е», — мысленно добавила Танька, вспомнив стадо овец.
— Да пожалуйста, — бросила она и, пожав плечами, стала пешком подниматься на свой этаж.
— Ждите меня! Ждите! — слышала она приглушенный голос скандальной бабки, которая уже скрылась за дверью лифта.
Танька дошла до третьего этажа и принялась ждать, когда же бабка выйдет из лифта. Однако в шахте лифта было тихо, не слышно звука едущей кабинки.
— Она там что, застряла? — нахмурилась Танька и подошла к салатного цвета створкам. Насколько могла, раздвинула их и закричала туда: — Эй, вы! Лифт застрял? Вам помочь?
Ей никто не ответил.
— Бабушка! — повторила Танька. Хоть она и не была согласна с бабкиным мнением насчет бездомных животных, но уподобляться ей не хотела и потому протягивала руки помощи любому существу. В данном случае существом была старуха. — Лифт застрял?
Существо снова не ответило.
В этот момент Танька услышала звук открывающегося лифта, который доносился… с первого этажа. Танька отпрянула от дверец. Лифт поехал вверх. Она ожидала, что сейчас раздвинутся двери и из лифта выйдет-таки бабка, но… кабинка поехала выше и остановилась на пятом этаже. Танька со всех ног помчалась туда и прибежала к лифту как раз в тот момент, когда створки начали расходиться в стороны.
— Что же вы, этажи перепу… — желчно начала она и осеклась.
Из лифта вышла молодая девушка с уставшим лицом и классным маникюром. В руках она еле-еле держала две тяжеленные сумки, ручки которых уже почти отрывались.
— Что? — не поняла девушка.
— А бабка где? — изумилась Танька, отмечая, что этот вопрос сегодня задает уже во второй раз.
— Какая бабка? — поразилась девушка, выгодно выставляя напоказ свой маникюр, хоть это и было трудно сделать из-за сумок.
— Ну, она в лифте ехала…
— Ты о чем? Какая еще бабка? — никак не могла понять девушка и догадалась: — Ах… или ты бабкой назвала меня?
— Да нет, — замахала Танька руками и в задумчивости пошла на свой этаж. Девушка удивленно хмыкнула и принялась ковырять ключом в двери.
— А маникюр где делали? — крикнула Танька.
— В «Пассаже», — ответила девушка, страшно довольная, что маникюр все-таки заметили.
— Понятно.
И вдруг, уже взявшись за дверную ручку своей квартиры, Танька услышала душераздирающий крик, доносящийся из шахты лифта. От неожиданности она подпрыгнула на месте.
— А-а-а-а-а-а-а-а! — крик раздался снова.
— Хм… что там такое? — Танька направилась к лифту. Приложила ухо к холодным металлическим створкам. — Эй, кто там? С вами все в порядке?
— А-а-а-а-а-а-а-а!
— Наверно, не все, — сделала вывод Танька и собралась спуститься на первый этаж, чтобы найти или лифтера, или сторожа — хоть кого-нибудь, чтобы узнать, как пробраться в шахту.
Неожиданно лампочка, висящая на потолке, замерцала, и створки сами собой раскрылись на Танькином этаже. Через силу удивившись (сегодня она уже наудивлялась просто до предела), она вернулась к лифту и заглянула в шахту. Каким-то образом там горел свет, и она увидела внизу, на дне, распластавшуюся бабку, которая пять минут назад от души распиналась у мусорных баков.
— Что с вами? — спросила побледневшая Танька, держась за створки. — Вы упали?
— Д-да… помоги мне… — простонала старуха и еле заметно шевельнулась.
— Не вставайте! Лежите! Пригнитесь! — запаниковала Танька и бросилась к своей квартире. — Я сейчас!
Ее сердце бешено колотилось. Она понимала, что действовать надо быстро, и перво-наперво что надо сделать — это отключить электричество в лифте, чтобы его никто не смог вызвать, ведь если кабина спустится вниз, она просто-напросто раздавит противную старуху, попавшую в беду, которой ее, наверно, наказал сам бог.
— А-а-а! — вопила Танька, врываясь в квартиру и кидаясь к телефону. Но здесь она вспомнила, что телефона у нее пока что нет — его еще не успели подключить, и вихрем вынеслась на лестничную площадку. Ринулась к первой попавшейся квартире и надавила на звонок. Жала его долго.
Из-за двери раздались шаркающие шаги и голос:
— Да иду я, иду, ну что там за торопыги!
На мгновение «глазок» накрыла тень, а потом дверь загремела замками и раскрылась. Но не полностью — ее сдерживала цепочка.
— Кто там? — бдительно спросила какая-то пожилая женщина с седыми синеватыми волосами, показавшаяся в щелке.
Танька никак не могла отдышаться:
— Там! Несчастье! Страшное! Бабушка… упала… в шахту… лифта!
— Какая бабушка? — удивилась синеволосая. Тоже, между прочим, бабка.
— Обычная бабушка! — ответила Танька. И рассердилась: — Надо что-то делать! У вас есть телефон лифтера или управдома, или кто там этими делами занимается?! Кто там отвечает за бабок, которые падают в шахту лифта?
— Да, да, сейчас… — рассеянно пробормотала синеволосая и скрылась за дверью. Любопытная Танька прильнула к щелке, следя за тем, что делает соседка. Синеволосая суетливо брала в руки разные вещи: калькулятор, чашку, египетскую статуэтку, лезвие для резки бумаги…
— Что вы делаете?! — завопила Танька в щелку. — Идемте скорее спасать старуху! Блин! Если сейчас кто-нибудь вызовет лифт на первый этаж, то ее раздавит!!
Синеволосая бросила калькулятор и прочие ненужные предметы, сняла с двери цепочку и устремилась из квартиры на лестничную площадку. Она была одета в домашний халат и пушистые тапочки. В такой спецодежде было очень удобно, уютно сплетничать, чем она круглосуточно и занималась. Утром и днем — по телефону, вечером — на двадцатиместной лавочке у подъезда. А ночью она составляла план сплетен на завтрашний день.
— Она там! Внизу! — указала Танька пальцем на все еще раскрытые салатные створки.
Но… теперь вместо освещенной шахты там стояла кабина.
— О, боже… — Таньке стало дурно. Она на мгновение представила, что там лежит внизу шахты… — Бабку расплющило… или током убило… вот ужас-то…
В этот момент синеволосая вдруг напряглась и повернула голову к Таньке.
— Подожди-ка, какая еще бабка?
— Откуда я знаю? Обычная среднестатистическая бабка. Мы с ней встретились у мусорных баков. Она на меня начала ни с того ни с сего орать, вроде бы я собак да кошек прикармливаю, пригрозила, что к родителям пойдет жаловаться, на лифте хотела на наш этаж подняться и упала в шахту… Но я не пойму — как? — задумалась Танька и вздохнула: —
