эталонов поведения, ориентации и моральных притязаний, сложившихся в обществе. Моральные чувства, выражая и охраняя эти ценностные ориентации, обеспечивают избирательно пристрастную, заинтересованную волевую реакцию людей на типичные ситуации морального выбора. Чувства – не просто эмоциональное «освещение», сопутствующее этому выбору: они «изнутри» высвечивают ситуацию в рамках противоположности «хорошего» и «плохого», «должного» и «запретного». Если чувства человека настраивают его на активную деятельность в социальной среде, то собственно моральные чувства позволяют находить ориентиры поведения в сложном мире ценностей. И находить их нередко интуитивно, мгновенно. Вместе с тем моральные чувства- это не просто «настрой» к действию, они сами, выражаясь словами советского психолога П. Я. Гальперина, есть «свернутое действие». Они входят в психические установки к действию, в намерении совершить тот или иной поступок. Они позволяют сопереживать радости и горести другой личности, вызывают эмоциональную идентификацию с ее внутренним миром, т. е. создают возможности солидарности людей в их совместных действиях и общении. Закрепляя определенное нравственное отношение к окружающим людям, чувства выражаются в довольно устойчивых ощущениях симпатии или антипатии, а на более высоком уровне предпочтения – любви или ненависти. Здесь они, выливаясь во всепоглощающую страсть, могут захватывать и подчинять себе весь душевный мир человека без остатка – с его рациональностью и познанием. Во всяком случае, можно с уверенностью отметить, что моральные чувства – это подлинные поводыри в межличностных отношениях. Чувства человека – в особенности нравственные – глубоко пристрастны, они совокупно «работают» как сложная избирательная система. Это в одинаковой мере относится и к их познавательному содержанию, оценке, сливающей знание и предпочтение, и их императивности, т. е. повелительности в выборе поступков. Все эти моменты являются сторонами тяготения людей друг к другу, реализации стремления к проникновенному общению, выступающему как специфическая ценностная установка совместного поведения. Собственно говоря, само понятие образа, формируемого чувственным познанием, предполагает момент субъективности. Важнейший параметр такой субъективности составляет пристрастность, в том числе в первую очередь нравственная. Она отражает то, «что нужно человеку» как социально-историческому существу, выражает его активность в поддержании и преобразовании тех общественных связей между людьми, которые повседневно складываются в их общении. Было бы неверно понимать эту пристрастность как источник неадекватности, иллюзорности образа (хотя таковой она и может являться). Напротив, именно эта пристрастность, субъективность позволяют глубже проникать в реальность. Эмоционально-волевая сфера психической жизни демонстрирует способность оценивать отражаемые явления и, тем самым, выступать коренным источником нравственного отношения к действительности.
1 См.: Вилюнас В. К. Психология эмоциональных явлений. М., 1976, с. 48.
Нравственные чувства, разумеется, субъективны, как достояния психики индивида. Их содержание – регулятивно-оценочное, императивное, познавательное и т.п.- заключено в интимную психическую оболочку и воспринимается самим субъектом как внутренняя, самостоятельная жизнь собственной «духовности». Самостоятельность этой жизни обычно ощущается как индивидуальная неповторимость, единичность собственного «Я». Однако надо иметь в виду, что и эта субъективная оболочка не абсолютно автономна. Люди вообще не могли бы ничего знать о переживаниях и настроениях друг друга, если бы их чувства не обладали особыми «приборами» регистрации моральных реакций окружающих, преодолевающих границы этой автономии. Уже маленький ребенок в общении со взрослыми научается приписывать их эмоционально-оценочные состояния себе, а свои переживания – им, т. е. как бы непосредственно чувствует себя «этим другим». Эта, пусть первичная и «детски-наивная», способность к «подстановке» себя на место другого, к постижению внутридушевного мира человека есть первооснова всего сложного и прекрасного мира сопереживания, который затем – по возрастным этапам – формируется у взрослого человека. Даже такая реакция маленького ребенка, как эмпатпческий дистресс, т. е. непроизвольное реагирование на выражение болезненных состояний окружающих (плач, стон, печальное выражение лица и т. п.), есть первый простейший чувственный зачаток того развитого нравственно-психологического феномена жизни взрослого, как сочувствие во всех его эмоциональных «обертонах»: жалости, соучастия, согласия и пр. И эмоционально-нравственная идентификация с другой личностью, и моральное сопереживание, и конструктивное нравственное воображение (обычно образное), и интуитивно-чувственное схватывание ценностных ориентации окружающих, ощущение согласия (или несогласия) в оценке происходящего, моральный резонанс ценностей в ходе их «взаимоперелива» через общение и т. д.- все это позволяет прорывать оболочку субъективной изолированности, выводя нравственные эмоции на арену межличностных отношений и совместной жизнедеятельности. Эта «арена» и есть культурно-историческая почва развития нравственных эмоций. Это и та социальная микросреда, где формируются эталоны культуры общения, складываются индивидуальные способности к эмоционально-нравственному резонансу людей. Именно в процессе этого резонанса с другими у человека вырабатывается ощущение собственного достоинства, развивается способность к самоконтролю и самооценке, формируется нравственная ответственность за свои поступки, возникает тенденция к самопознанию и самореализации как «автономного» субъекта – носителя высших ценностей жизни. Здесь складывается то, что психологи считают «ядром» самосознания личности, ее подлинное, а не случайное «Я», которое есть феномен, невозможный без межличностного общения и состояние которого даже у зрелого человека зависит от «подкрепления» положительными эмоциями окружающих: соучастия, доброты, радости, взаимопонимания и согласия1.
1 См.: Социальная психология. М., 1975, с. 208- 212.
Таким образом, оказывается, что пристрастность, субъективность нравственных чувств, их неповторимо-личностное течение в действительности объединено в общем социально-историческом потоке жизни многих людей, в сложной сети их моральных отношений, расстановке ценностных ориентиров, способов выбора поступков. Именно в общении моральная коммуникативность выступает как проявление глубоко индивидуальных нравственных чувств и ценностных ориентации. Здесь – поле особого «напряжения»- нравственно-психологическое. Здесь постоянно происходят переливы нравствен-ной энергии общающихся, «разрядки» индивидуальной моральной жизни – во всей ее сложности, порывистости, страстности. Моральные аффекты – не только замкнутые внутридушевные состояния отдельного индивида, но и содержательный, проникнутый субъективно – личностной заинтересованностью, аспект духовных отношений всех людей в совместном общении. Они принадлежат не только миру неповторимо субъективного, но непременно более богатому, разнообразному – миру межличного, общего, социально- исторического. Это связано обычно и с осознанием личностью даже простейших своих эмоций, осознанием, происходящим по нормам социально-культурной реальности определенного исторического уровня зрелости, которое усиливает их «самостоятельную жизнь»: индивид научается «оперировать» моральными эмоциями в процессе самопознания, они вливаются теперь не только в подсознательные, но и в осознанные напряжения его воли1.
1 См.: Шингаров Г. X. Эмоции и чувства как формы отражения действительности. М., 1971, с. 83, 154 -156.
Познание, переживание, волевая готовность к действию, акт избранного поступка – все это так или иначе опосредуется чувством. Естественно, чувство не безразлично к жизнедеятельности индивида – это и «зачаточный смысл», и «зачаточное действие» одновременно.
Процесс «жизни» нравственных чувств в психике человека, развитие его сознания – не монолог одиночки, погруженного в бесконечное самокопание, оно – в диалоге, в совместной жизнедеятельности людей. Сам такой монолог – как относительно самостоятельное, изолированное духовное явление – возможен лишь в результате всего предшествующего опыта общения человека. «Мы» в морали является не только первоосновой для «Я», но и той важнейшей диалектической связью «Я» и «Ты», где складываются ориентиры и ценности взаимопонимания людей. В свое время Л. Фейербах, выдвигая свой принцип туизма, пытался рассматривать общество как результат общения в туистических ячейках – «Я» и «Ты». И он был
