– пишет английский этик X. Мейнелл. Из всего этого вытекает якобы необходимость признания некоей независимой, надклассовой области «моральной само-транс-ценденции», области высших ценностей. Буржуазные критики подобного рода не признают, следовательно, того факта, что в недрах ряда прогрессивных социальных процессов могут вызревать моральные ценности, объективная значимость которых как бы «прорывает» в будущее жестокие хронологические рамки конкретных исторических свершений. Не признают они также и идею морального прогресса, возможности накопления общезначимого положительного нравственного опыта, которое совершается на реальной земной основе, а не в небесах метафизических спекуляций.
Диалектика целей и средств проявляется и в том, что они взаимопереходят друг в друга, меняются местами: цель оказывается в известном отношении средством, а средство – целью. Например, в условиях социализма увеличение свободного времени трудящегося можно рассматривать как цель, а повышение производительности труда – как средство ее достижения. Вместе с тем свободное время, развивая творческие и профессиональные способности личности, может выступать в известном отношении как средство для достижения цели – повышения производительности труда и расширения общественного производства. Оценивая морально положительные и морально отрицательные свойства целей и средств, нельзя забывать, что эти свойства не абсолютны, а относительны. Нередко положительные и отрицательные свойства существуют в одном и том же средстве, что, несомненно, затрудняет моральный выбор. В общем положительное с нравственной точки зрения средство может при своем применении вызывать некоторые побочные отрицательные явления. Средства, как и цели, исторически ограничены. Это верно и для нравственного значения целей и средств. И это всегда нужно учитывать в моральном выборе, трезво оценивая нравственные последствия применения тех или иных средств. Вот почему взаимодействие целей и средств выглядит на практике не как связь чисто положительных или чисто отрицательных явлений, а как сложное переплетение относительно положительного и относительно отрицательного. Коммунистическая мораль требует достижения максимально возможных для данной ситуации положительных нравственных результатов. Именно под этим углом зрения в ней оцениваются избранные для достижения тех или иных нравственных ценностей (целей) средства. В этом смысле – в качестве одного из вспомогательных способов ориентации практического поведения – может служить этическая разработка «правила меньшего зла» в моральном выборе индивида1.
1 См. об этом: Бакштановский В. И. Моральный выбор личности: альтернативы и решения. М., 1983, с. 182-196.
Таким образом, марксистско-ленинская этика не только не сводит проблему взаимоотношения целей и средств к метафизической формуле «цель оправдывает средства», но и решает ее при помощи совершенно иной (в сравнении с буржуазной этикой), диалектической методологии, отвергая тем самым как ненаучные исходные позиции антимарксизма.
Основная задача социалистической революции – освобождение трудящихся от эксплуатации и угнетения, построение бесклассового общества. Социалистическая революция тем и отличается от всех иных революций, что основным в ней являются задачи созидательные, творческие. Революционное насилие – лишь «повивальная бабка» истории. Оно имеет преходящее значение. «Насилие имеет свою силу по отношению к тем, кто хочет восстановить свою власть. Но этим и исчерпывается значение насилия, а дальше уже имеет силу влияние и пример. Надо показать практически, на примере, значение коммунизма»1,
1 Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 42, с. 75.
– говорил В. И. Ленин.
Границы морально дозволенного революционного насилия исторически относительны и подвижны. Они сужаются по мере приближения к коммунизму. На передний план в связи с успехами социалистического и коммунистического строительства в обществе все больше выступают средства убеждения, а не принуждения, все большее значение приобретают не распоряжения и указания, а нравственный долг, свободный моральный выбор.
Таким образом, средства, если они определяются непосредственно природой коммунистических отношений как целей, носят глубоко гуманный характер.
«Ультрареволюционные» теории, рассматривающие насилие в качестве «всеспасающего» средства общественных преобразований, есть мелкобуржуазное искажение марксизма-ленинизма. Коммунисты не забывают о том, что на верные принципы, если их привыкают проводить крайними средствами, ложится тень этих средств. В этом смысле К. Маркс справедливо писал, что «цель, для которой требуются неправые средства, не есть правая цель…»1.
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 1, с. 65.
Конечно, всякая социальная цель (идеал) выступает как результат действий, которые считаются средствами, ей подчиненными, но результат (цель) нельзя китайской стеной отгородить от процесса его достижения. Сумма применяемых средств в своем объективном значении, в решающей исторической тенденции должна быть морально положительной, а не отрицательной, иначе из нее может возникнуть не желаемый результат, а уродливая карикатура на него.
Для В. И. Ленина, так же как для К. Маркса и Ф. Энгельса, революционность существовала не ради самой революционности. Мелкобуржуазный лозунг «революция какой угодно ценой» враждебен самому духу марксистско-ленинской теории. Необходимое применение острых форм насилия, обращение к политическому лавированию и компромиссам никогда не заслоняли для В. И. Ленина понимания ограниченности этих мер. Вызванные тяжелыми социально-политическими условиями, будучи необходимыми и морально оправданными, все эти меры могут превратиться в опасный источник злоупотреблений и извращений, как только их применение пытаются продолжить дальше этих условий. Принципы марксистского гуманизма в этом случае играют, следовательно, и значительную познавательную роль, являясь чувствительнейшими индикаторами, показывающими допустимый рубеж использования этих средств, предупреждающими о той опасности, которую таит в себе механизм их автоматического, бездумного использования.
В любом случае неблагоприятные последствия односторонности этих мер, очевидной их неполноценности должны быть затем сознательно, творчески исправлены в изменившихся, более благоприятных политических условиях. Так, например, В. И. Ленин, показав, что методы «военного коммунизма» исчерпали себя в определенный момент социалистической революции в России, решительно боролся против их рецидивов в новой социально-политической обстановке. Переход к нэпу был серьезнейшим политическим, социальным, психологическим, моральным поворотом, момент совершения которого был определен с помощью ленинского гения. Знаменательно, что этого поворота требовали и принципы коммунистического гуманизма, а не только политической и экономической целесообразности. Понимание этого исторического факта особенно важно: оно говорит о глубоком внутреннем единстве гуманизма о целями социалистического переустройства общества.
Проблема целей и средств раскрывает сущностные силы человека, а реализация последних возможна «лишь посредством совокупной деятельности человечества, лишь как результат истории…»1.
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 42, с. 159.
