дискредитированы. Коммунистические партии исходят из того, что конечный идеал движения – построение самого гуманного общества на земле – должен осуществляться самыми достойными из всех исторически возможных средствами, что степень гуманизации общественных отношений на каждом этапе построения коммунизма в огромной мере определяется правильным нахождением максимума этих возможностей, нахождением наивысшей меры претворения принципов гуманизма в каждой из конкретных социально- политических ситуаций. «Социализм не готовая система, которой будет облагодетельствовано человечество,- подчеркивал В. И. Ленин.- Социализм есть классовая борьба теперешнего пролетариата, идущего от одной цели сегодня к другой завтра во имя своей коренной цели, приближаясь к ней с каждым днем»1.
1 Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 23, с. 54.
3. Настоящее, как «жертва» для будущего
По версии антимарксистов, коммунистическое мировоззрение, подчиняя все социальное развитие движению к конечной цели – коммунистическому идеалу, приносит в жертву отдаленному, туманному будущему настоящее людей. Настоящее выглядит непрерывной жертвой будущего – некоего мрачного, таинственного призрака, который хотя и не является сегодняшней реальностью, но беспрерывно это настоящее пожирает, оставляя на долю людей лишь жалкие остатки. Все успехи в достижении коммунизма враги марксизма-ленинизма изображают как процесс разрушения жизни в настоящем, в сегодня, совершаемый в пользу этой неясной абстракции. В этом процессе все страдания и порывы существующих (и существовавших ранее) поколений людей, сами их судьбы, оказывается, не имеют якобы никакой цены. Важен лишь тот конечный вклад, та очередная ступенька исторической лестницы, ведущей наверх, которую создали своей деятельностью эти поколения. Настоящая и прошедшая жизнь людей выглядит здесь как простое историческое «удобрение» (Н. Бердяев) для расцвета желаемого общественного устройства. Как утверждает, например, английский философ Г. Лефф, в марксизме «во имя требований конечной цели попирается настоящее…»1.
1 Leff G. The Tyranny of Consepts. L., 1961, p. 170.
Совершенно прав Э. Агости, сделавший вывод о том, что именно в результате усилий антимарксизма широкое хождение получило утверждение, что у Маркса «исторический релятивизм связан с апокалипсическим детерминизмом, иначе говоря, доктриной о конце истории…»2.
2 Агости 9. Возрожденный Тантал. М, 1969, с. 167.
В изображении антимарксистов коммунистический прогресс приобретает, таким образом, мрачный смысл: разрушение гуманизма в настоящем3.
3 Наиболее характерно утверждение Н. Бердяева: «Основное противоречие учения о прогрессе заключается в том, что в нем мыслится каждое человеческое поколение и каждая человеческая личность, как средство для последующих поколений, для грядущего совершенства…» (Бердяев Н. Экзистенциальная диалектика божественного и человеческого, с. 207).
И ответственность за это разрушение, по мысли критиков марксизма, следует возложить не только на средства достижения идеала (их ограниченность, недостаточность и т. д.), но и на сам идеал. Этический идеал, который предусматривает попрание судеб миллионов людей – причем попрание сознательное, со спокойной совестью и трезвым расчетом,- есть идеал антигуманистический.
По мнению антикоммунистических моралистов, никакое грядущее совершенство социальной и нравственной жизни не может искупить страдания поколений, которые за это грядущее боролись. Они приписывают коммунистическому мировоззрению жертвенный идеал будущего общественного устройства, т. е. такой идеал, который есть хитрый враг счастья людей в настоящем. Основное острие этих рассуждений – против социалистической революции и коммунистического строительства. Противники марксизма-ленинизма хотят убедить людей в том, что борьба за лучшее будущее, за идеал коммунистического общества и нового человека бессмысленна, что она только затрудняет их настоящую жизнь.
Таково подлинное значение, та идейная заостренность, казалось бы, довольно абстрактных философско-этических рассуждений об обожествлении марксизмом будущего за счет настоящего (и прошедшего).
Некоторые особенности, противоречия течения времени в условиях антагонистических обществ (и соответственно нравственного восприятия перехода от настоящего к будущему) антимарксистами переносятся – причем в абсолютизированно-искаженном виде – на коммунистическое мировоззрение. Те из них, кто критически относится к современной капиталистической действительности, противопоставляют ей не будущее, а прошлое. Коммунистическое движение, представляющее будущее в его поступательном, революционном преобразовании настоящего, их страшит не меньше, а больше, чем современность. Они, как правило, романтизируют прошлое, критикуя настоящее с консервативных, реакционных позиций. В этом отношении все они относятся к тому типу идеолога, который, по словам В. И. Ленина, «доказывал вечные нужды общества» посредством «развалин», а не посредством тенденций новейшего развития»1.
1 Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 2, с. 237.
Правда, эта консервативность зачастую весьма завуалирована, ибо проявляется она не просто в философской ностальгии о прошлом, а зиждется на реальных проблемах убыстренного течения социального времени, революционных переходов, ускорения разнообразных перемен, вызываемых научно-технической революцией, и сопровождающем их нравственно-психологическом восприятии и т. д. Противоречивость социально-исторического прогресса в условиях капитализма – причем в его личностных последствиях – научно вскрыл именно марксизм. В условиях антагонистического течения истории, как отмечал К. Маркс, «высшее развитие индивидуальности покупается только историческим процессом, в котором индивидуумы приносятся в жертву»2.
2 К. Маркс и Ф. Энгельс об искусстве. М., 1957, т. 1, с. 119.
Эта противоречивость уходит в прошлое, преодолевается в революционной переделке социально- антагонистического устройства жизни, с успехами социалистического строительства. Вместе с ее преодолением происходит изменение нравственно-психологического, личностного ощущения бега времени, его перелива из настоящего в будущее. В жизни человека наступает момент, когда он начинает осознавать, что страдания и горести, которые он испытывает, происходят не только от злой воли отдельных людей или несчастливого стечения обстоятельств. Что есть более общие глубокие их причины, таящиеся в самой основе жизни, во внутреннем смысле господствующих общественных отношений, вызывающих зло и ненависть в сердцах многих людей. С этого момента человеком овладевает новое желание: понять эти глубокие причины зла, морального неблагополучия жизни, понять ее нравственный смысл. Человек начинает думать не об отдельных, добрых и злых людях, а о добре и зле в отношениях и судьбах всех людей. Он стремится найти их истоки. В этом – нравственном – познании, которое есть результат напряженнейшего личного искания, духовного труда неимоверной тяжести, возможны величайшие
