часть „эпизодов“, придуманных Саакян. И как счастливый конец: несмотря на все ужасы, произошедшие в специализированном лагере, ребята избавились от страхов. Психологи, проведя тестирования и тренинги, постановили, что теперь ни один из пациентов не страдает фобиями. За это Оксану Саакян можно только поблагодарить…»
— Надоело уже, — сказал я, отбрасывая от себя газету, как ядовитую змею. — Блин, никогда б не подумал, что и Просто Насти тоже нет. Вот так и кушай в автобусе бутерброды, потом еще не то почудится… Идем лучше купаться.
— Давай Зеньку подоздем, он за сладкой ватой посол.
Да, забыл сказать: всем ребятам, кто все-таки морально пострадал от действий Саакян, дали путевки в обычный лагерь, где мы наконец-то могли нормально, без всяких приключений, отдохнуть. Я чувствовал себя в долгу перед Любой. В последнее время мы трое — я, Женька и шебутная Любка сильно сдружились. Ей скоро должны снимать брэкеты, и она не будет больше шепелявить.
Вернулся Женька со сладкой ватой.
Я отщипывал липкие перышки и, отправляя их в рот, думал: «А что, писатели не так уж и далеки от реальности… Со мной тоже, можно сказать, приключилась страшилка, и все закончилось хорошо. Значит, счастливый конец должен быть, не так ли? Куда же без него?»
— Ой, смотрите! — завопила Люба.
Мы обернулись. Весь пляж на мгновение затих, затем все как по команде завизжали и лавиной хлынули в море.
Испугаться было чего: к пляжу подходила огромная трехголовая собака с красными светящимися глазами. Ростом она была метров пять, размерами с хороший дом.
Люба тяжело вздохнула, уперла руки в боки, повернулась к морю и крикнула бултыхающимся в воде людям:
— Так, кто тут наситался на нось мифов Древней Гресии, а? Кто из вас боится Сербера?!
