любви к плаванию во мне живет непонятный страх. Не знаю, откуда он взялся, но когда я заплываю далеко и представляю, какая подо мной глубина, воображение тут же начинает рисовать разные картины — меня кто-то внезапно хватает за ногу и тянет под воду к холодному дну, и мне становится жутко. Правда, страх этот секундный. В следующее мгновение меня охватывает радостная уверенность в том, что мы с морем дружим, что у нас с ним полное взаимопонимание и взаимовыручка. Как я помогаю морю? Да очень просто — в свободное время хожу по берегу и собираю бутылки, пакеты и всякий мусор, который волны выносят на берег. Мне кажется, именно за то, что я помогаю морю очиститься от всякой дряни, которую бросают в него люди, оно и приходит мне на помощь в те моменты, когда я плыву на выручку людей. Такая вот цепочка взаимовыручки.
Говорят, море уважает тех, кто уважает его. Картина, написанная дельфином, служит посредником, своеобразным коридором связи между мной и морем, она — словно кусочек самого моря в моей комнате. Дельфины, пишущие картины, — это и есть море… Как их нельзя представить без моря, так и море невозможно вообразить без дельфинов. А то, что я иногда испытываю страх, когда заплываю далеко, — так это море напоминает мне о своем могуществе.
Я вышла на берег, когда солнечный диск уже наполовину скрылся в воде. Я обожаю минуты заката. Если смотреть на заходящее за горизонт солнце, можно увидеть, с какой скоростью вращается планета. Солнце буквально на глазах скрывается в море. Но больше всего люблю то мгновение, когда от солнца остается лишь тоненькая полосочка, быстро превращающаяся в точку, которая через секунду исчезает.
Всю жизнь живу у моря и не перестаю удивляться закату.
На вышке я переоделась и, прежде чем спуститься вниз, посмотрела в сторону базы проката плавсредств. Марат с каким-то парнем затаскивал на берег катамараны.
Сейчас — решающий момент; если Марат никуда меня не пригласит, можно бежать советоваться с Фулатой. По-моему, это было бы просто некрасиво — переписываться целый день и никуда вечером не пойти. Не встретиться. Не пообщаться. Надо же привыкать друг к другу.
Я написала Марату SMS такого содержания: «Ну что ж, сегодня, кажется, больше некого спасать, и я иду домой. Приятно было с тобой пообщаться. До завтра».
Несмотря на то что Марат был занят катамаранами, услышав звонок своего телефона, он тут же бросился к нему. Хотелось бы верить, что он ждал, когда именно я ему напишу.
Ответ пришел быстро.
«Как это — больше некого спасать?! А меня? Спаси меня от скуки сегодня вечером!»
Я возликовала. Мое сердце забилось сильнее обычного. Я стала кусать губы, думая, что бы такое ответить. Сказать по правде, если сегодня мы и встретимся в неформальной обстановке, я бы очень хотела, чтобы он был один. Без друзей. Встречаться с девушкой в компании своих друзей — это как-то неправильно. Если я действительно что-то значу для него и, как он утверждал сегодня в переписке, заметил меня еще с первого дня своей работы на базе, но боялся ко мне подойти (!), то воспримет мой намек правильно и без обид. Друзья друзьями, но личные отношения нужно строить один на один.
И еще. Хоть вчера я и была очарована им и его компанией, сегодня мое мнение немного изменилось. Я поняла, что его друзья мне понравились из-за него. Сегодня же я могла более трезво все оценить. Вспомнила их как бы оценивающие взгляды, переглядывания и перешептывания не очень деликатные. Хоть они и поднимали бокалы за меня, старались вести себя галантно, но… это все было наигранно, неестественно. Почему — не знаю. Что за этим стояло — не понимаю. Но мне больше не хотелось встречаться с компанией Марата. Воспоминание о них вызывает у меня неприятное чувство. Конечно, если судить объективно — взгляды, шепоток, — это я могла и придумать. Но мне не давали покоя именно чувства, которым нет подтверждения и объяснения. Надо будет у мамы спросить, что это значит.
Исходя из своих ощущений, я и написала такое сообщение: «Я, конечно, не против, но не пойму — тебе что, скучно со своими друзьями?»
Жаль, что я уже сдала бинокль, а то посмотрела бы на лицо Марата.
И вот что он мне ответил: «При чем тут друзья? И вообще, они мне не друзья, а просто приятели. Лучшего друга у меня пока что нет. Я мечтаю, чтобы лучшим другом стала моя девушка».
Я сразу и не нашлась, что ответить. Фраза о девушке — это что? — мысли вслух или намек?
«Неплохое желание». — Я ответила так, потому что не придумала ничего поумнее.
«Так что? Мы сегодня погуляем? Вдвоем, без моих приятелей».
А на это что ответить? «Конечно! Я только об этом и мечтала весь день?» или что-то менее откровенное? Я выбрала второй вариант.
«Раз ты нуждаешься в помощи, я согласна».
«Еще как нуждаюсь! Тогда давай встретимся в 21:30 у высокой пальмы возле того места, где я покупал коктейль».
«Хорошо. Я буду».
Коктейль… Я вспомнила о коктейле, и мне стало не по себе. Как же я вчера могла прилюдно ляпнуть про синие плавки?
Впрочем, чувство неловкости как-то быстро ушло. Сегодня я уже не была так зла на себя. Наоборот — если бы я вчера не разоткровенничалась, не было бы того, что есть сейчас. Поэтому — все к лучшему.
Сказала про плавки? Ну и что! Он, скорее всего, видел, что мы его фотографируем? Ну и прекрасно! Пусть знает! Тем более, он не случайно принял такую выгодную позу. Знал же, что я буду на него смотреть. Кажется, это называется флирт. Значит, мы с Маратом флиртуем. И потом, когда эти «игры» приведут к чему-то большему, над высказыванием про плавки и над «фотосессией» с вышки мы с ним только посмеемся.
Как хорош он был на фоне зеленого моря и хмурого неба… Как хорош!
Глава 7
По пути с работы я заскочила к Фулате, чтобы ввести ее в курс происходящего. У подруги как раз не было клиентов, и она усадила меня на стул, чтобы сделать корректировку косичек.
— Как удачно все складывается, — говорила Фулата, возясь с моими волосами. — Я считаю, что этого парня тебе высшие послали силы. Он нравится тебе внешне, внутренне — еще что надо? К тому же, и ты нравишься ему. По-моему, о другом и мечтать трудно.
— А вдруг у нас ничего не сложится?
— Это почему еще?
— Что, если у него есть девушка?
Руки Фулаты вдруг замерли над моей головой точно так же, как в прошлом году, когда ей внезапно вздумалось стать моей подругой.
— Ты не спросила у него об этом? — удивилась она.
— Нет. А что, надо?
— Ну… наверное…
— Не знаю. Я считаю, о девушке спрашивать еще рано. Это слишком… эээ… наталкивающий вопрос. Если спрошу, он подумает, что мне надо больше, чем ему.
— Полина! — воскликнула подруга. — Так нельзя! Любовь — это не рынок! Здесь нельзя торговаться — кто больше любит, а кто меньше. Если любовь есть — она есть, и неважно, кто больше проявляет интереса — ты или он. Все должно быть в меру. Если он вообще ничего у тебя не спрашивает и слова из него вытягивать приходится — это, конечно, повод задуматься. Но ты говоришь, что вы весь день переписывались.
— Да, но личного мы ничего друг у друга не спрашивали.
— А тебе интересно?
— Что?
— О личном его спросить.
— Ну… да.
— Так спроси.
— А почему не он?
— А почему он первый должен? И вообще, может, он стесняется.
— Стеснительным его не назовешь. Он же такой…
— И что? Даже «такие» бывают стеснительными. Между прочим, — перешла на деловой тон Фулата, — ты вчера говорила, что после твоих слов про плавки он стал отводить взгляд, рассматривать коктейли. А это говорит о смущении.
— Даже и не знаю… О девушке спрошу, когда почувствую, что время придет. А сейчас еще не время.
— Как знаешь, тебе виднее. Торопиться никуда не надо, но и притормаживать отношения — тоже.
— У нас все идет своим чередом. Даже слишком. Вчера еще и не знали друг друга, а сегодня он уже просит, чтобы я его «спасла», и из-за переписки батарейка на моем телефоне разрядилась, хотя утром была полная. Так что, мне кажется, все у нас нормально. Разговор о девушках и парнях зайдет позже. И вообще, о какой любви идет речь? Не наталкивай меня на любовь. Мы просто дружим с ним. Не хочу я никакой любви. Это так как-то… примитивно. Почему, если девушка общается с парнем, — сразу должна любовь возникать? Это неправильно.
— Как тебе будет угодно.
— У тебя-то как дела с Ваней? — Я перевела разговор на другую тему.
— Мы же собирались вечером на экскурсию «33 водопада», но у меня работы было много. Люди некоторые не купались из-за погоды плохой, по набережной гуляли, в общем, клиентов было много. А когда распогодилось — было уже поздно для экскурсий. Да и Ваня загружен — сегодня прямо все липнут к нему, фотографироваться хотят.
— И неудивительно, — пожала я плечами.
— Это почему?
— Потому что он сегодня весь светится радостью и счастьем. Люди это чувствуют, вот и тянутся к нему.
— А что, ведь правда… — задумчиво потупившись, согласилась Фулата.
Когда подруга закончила корректировать мои косички, я отправилась домой, чтобы приготовиться к первому свиданию.
Или не свиданию, а встрече. Не знаю, как правильнее назвать… Пока что я не хочу называть свои чувства к Марату любовью, а наши встречи — свиданиями. Мне кажется, еще рано делать выводы. Любовь… это когда уже все! А встречи… это когда может быть всякое. Именно так я и думаю. И Фулата вчера говорила что-то подобное. А в таких делах она более опытная.
Мне хочется, чтобы мы с Маратом были близкими людьми, меня тянет к нему, как железо к магниту, но в то же время как-то страшно. Вдруг я что-то не то скажу, сделаю? Я же совершенно не знаю, как вести себя с тем, кто собирается стать моим молодым человеком. Или не собирается? Молодым человеком или просто знакомым?
Ладно, как любит говорить мама, — время покажет.
