велико, что иссушило все слёзы.
- Значит, он почти не страдал, - сказала она, выслушав рассказ Гарри о гибели Седрика. - И потом, Амос... это случилось сразу после того, как он выиграл Турнир. Он, должно быть, умер счастливым...
Когда они уже поднялись, чтобы уходить, она посмотрела на Гарри и проговорила:
- Ты теперь будь очень осторожен.
Гарри схватил с тумбочки мешочек с деньгами.
- Возьмите, пожалуйста, - неловко забормотал он. - Это должно было достаться Седрику. Он первым туда добрался, возьмите...
Но она отшатнулась.
- Что ты, что ты, милый, это твоё, мы не можем... оставь у себя.
* * *
На следующий вечер Гарри возвратился в гриффиндорскую башню. От Рона с Гермионой он узнал, что за завтраком Дамблдор обратился к школе с речью. Он попросил, чтобы Гарри оставили в покое, чтобы никто не задавал ему вопросов, не докучал просьбами рассказать о случившемся в лабиринте. И действительно, Гарри заметил, что большинство ребят обходит его стороной, избегая встречаться с ним взглядами. Некоторые шептались, прикрывая рты ладошками. Видимо, многие поверили написанному в статье Риты Скиттер, что он ненормален и оттого опасен. Возможно, у кого-то имелись свои соображения об обстоятельствах гибели Седрика. Но Гарри это было совершенно безралично. Лучше всего он чувствовал себя возле Рона и Гермионы, когда те беседовали на отвлечённые темы или играли в шахматы, а он молча сидел рядом. Ребята понимали друг друга без слов и, казалось, молча ждали какого-то знака, известия о происходящем вне 'Хогвартса' - а до получения точных сведений не имело смысла гадать, что будет дальше. Они затронули болезненную тему один-единственный раз - когда Рон рассказал Гарри о разговоре миссис Уизли с Дамблдором, состоявшемся перед её отъездом.
- Она пошла к нему спросить, нельзя ли тебе этим летом поехать прямо к нам, - сказал Рон. - Но он хочет, чтобы ты поехал к Дурслеям, по крайней мере, сначала.
- Почему? - спросил Гарри.
- Мама говорит, что у Дамблдора свои резоны, - угрюмо покачал головой Рон. - Я так понимаю, мы должны его слушаться, верно?
Кроме Рона и Гермионы, Гарри мог общаться только с Хагридом. Преподавателя защиты от сил зла в школе больше не было, и эти уроки были свободны. И вот, в четверг, ярким солнечным днём, ребята отправились навестить Хагрида. Из открытой двери хижины выскочил Клык, гулко гавкая и размахивая хвостом.
- Кто там? - крикнул Хагрид, выходя на порог. - Гарри!
Он пошёл навстречу, привлёк к себе Гарри одной рукой, взъерошил ему волосы и проговорил:
- Рад тебя видеть, приятель. Рад тебя видеть.
Войдя в хижину, ребята увидели на деревянном столе у камина две полуведёрные кружки.
- Мы тут по чайку вдаряли с Олимпией, - объяснил Хагрид, - она только ушла.
- С кем? - с любопытством переспросил Рон.
- С мадам Максим, с кем же ещё! - сказал Хагрид.
- Значит, у вас всё-таки сладилось? - спросил Рон.
- Не знаю, о чём это ты, - Хагрид состроил непонимающую физиономию и пошёл к комоду за чистыми кружками. Потом, приготовив чай и подав на стол непропечёные бисквиты, Хагрид сел, откинулся на спинку стула и окинул Гарри внимательным взглядом своих глаз-жуков.
- Ну, ты как? - сипло спросил он.
- Нормально, - ответил Гарри.
- Нет, не нормально, - покачал головой Хагрид, - вижу, что не нормально. Но - всё будет хорошо.
Гарри промолчал.
- Я знал, что он вернётся, - просто сказал Хагрид. Гарри, Рон и Гермиона испуганно вскинули на него глаза. - Знал уж много лет, Гарри. Знал, что он где-то прячется, выжидает. Это должно было случиться. И вот - случилось. А мы теперь должны просто жить дальше. Будем бороться. Может, получится его остановить - до того, как он наберёт полную силу. По крайней мере, такой план у Дамблдора. Великий человек, Дамблдор. Пока он у нас есть, я не очень-то беспокоюсь.
Поглядев на недоверчивые лица ребят, Хагрид поднял кустистые брови.
- Какой толк сидеть и боятся, - продолжил он. - Что будет, то будет - наше дело встретить это достойно. Дамблдор мне про тебя всё рассказал, Гарри.
Хагрид поглядел на Гарри и весь раздулся от гордости.
- Ты поступил так, как поступил бы твой отец - а выше этого у меня похвалы нет.
Гарри улыбнулся. Первый раз за много дней.
- А что Дамблдор попросил тебя сделать, Хагрид? - спросил он. - Он посылал профессора МакГонагалл за тобой и за мадам Максим... в ту ночь.
- Да так, подкинул на лето кой-какую работёнку, - неопределённо ответил Хагрид, - секретную. Мне про это говорить не положено, даже с вами. Может, и Олимпия - для вас мадам Максим - со мной поедет. Наверно, поедет. Кажись, я её уговорил.
- Это связано с Вольдемортом?
При звуке этого имени Хагрид поморщился.
- Может, и так, - он уклонился от прямого ответа. - Ну, а сейчас... кто хочет пойти со мной поглядеть на последнего дракла? Шучу я, шучу! - поспешно добавил он при виде скисших лиц.
* * *
Вечером в спальне, перед самым возвращением на Бирючиновую аллею, Гарри с тяжёлым сердцем упаковывал вещи в сундук. Он с ужасом думал о предстоящем прощальном пире - обычно весёлом празднике, на котором объявляли победителя соревнования между колледжами. С момента выхода из больницы он, страдая от любопытных взглядов, избегал появляться в Большом зале при большом скоплении народа, предпочитая есть, когда там почти никого не было.
Когда они с Роном и Гермионой вошли в зал, им сразу же бросилось в глаза отсутствие праздничного убранства. Обычно для прощального пира Большой зал украшали цвета колледжа-победителя. А сегодня стена позади учительского стола была затянута чёрным - в знак траура по Седрику.
За учительским столом сидел настоящий Дикоглаз Моуди. Деревянная нога и волшебный глаз были на месте. Моуди постоянно дёргался, подскакивал, стоило кому-нибудь с ним заговорить. Вполне объяснимо, подумал Гарри. И без того присущая Моуди боязнь нападения не могла не усилиться после десятимесячного заточения в собственном сундуке. Кресло профессора Каркарова пустовало. Усаживаясь за стол вместе с остальными гриффиндорцами, Гарри гадал, где сейчас может быть Каркаров и не разделался ли с ним Вольдеморт.
Мадам Максим была здесь. Она сидела рядом с Хагридом, и они тихо о чём-то разговаривали. Чуть дальше, рядом с профессором МакГонагалл, сидел Снейп. Их с Гарри взгляды на какое-то время встретились. На лице Снейпа застыло странное - но, в любом случае, желчное и неприязненное, как всегда - выражение. Гарри долго смотрел на Снейпа, уже после того, как тот отвернулся.
Интересно, что делал Снейп по приказу Дамблдора в ту ночь, когда возродился Вольдеморт? И почему... почему... Дамблдор так уверен, что Снейп действительно на их стороне? Когда-то он был нашим шпионом, так Дамблдор говорил в дубльдуме. Снейп стал 'нашим осведомителем, ценою огромного риска для своей жизни'. Что же он сделал сейчас? Может быть, связался с Упивающимися Смертью? Притворился, что никогда по-настоящему не переходил на сторону Дамблдора? Что он, подобно самому Вольдеморту, выжидал?
Гаррины размышления прервал профессор Дамблдор. Он встал из-за преподавательского стола. В Большом зале, где и так было гораздо тише, чем обычно бывает на прощальном пиру, воцарилось гробовое молчание.
- Наступил конец, - заговорил Дамблдор, обводя взором собравшихся, - очередного учебного года.
Он сделал паузу, и его глаза остановились на столе 'Пуффендуя'. За этим столом с самого начала было тише всего, оттуда и сейчас смотрели самые бледные и самые грустные лица.
- Я о многом собираюсь поговорить с вами сегодня, - продолжил Дамблдор, - но сначала хочу сказать о замечательном мальчике, который должен был бы сидеть сейчас здесь, - он сделал жест в сторону Пуффендуйцев, - и веселиться на прощальном пиру. Я прошу всех встать и поднять бокалы в память о Седрике Диггори.
Все встали, все до единого. Заскрипели скамьи - весь Большой зал встал, поднял бокалы и повторил единым низким раскатом: 'за Седрика Диггори'.
В толпе Гарри случайно заметил Чу. По её лицу катились молчаливые слёзы. Гарри опустил глаза и уставился в стол. Потом все сели.
- Седрик воплощал в себе многие прекрасные качества, присущие истинным Пуффендуйцам, - сказал Дамблдор. - Он был добр, трудолюбив, был хорошим товарищем. Он ценил честность превыше всего. Его смерть затронула каждого из вас, независимо от того, хорошо вы его знали или нет. И, как мне кажется, именно поэтому вы имеете право знать, что произошло.
Гарри поднял голову и поглядел на Дамблдора.
- Седрика Диггори убил Лорд Вольдеморт.
По Большому залу пронёсся испуганный ропот. Школьники, в ужасе от услышанного, неверяще смотрели на Дамблдора. Директор хранил невозмутимое спокойствие и ждал, пока гомон прекратится.
- В министерстве магии, - продолжал Дамблдор, - возражали против того, чтобы я сообщал вам это. Возможно, ваших родителей шокирует то, что я всё-таки это сделал - потому ли, что они не верят в возвращение Лорда Вольдеморта, потому ли, что считают вас слишком маленькими для подобных известий... Однако, по моему глубокому убеждению, правда вообще предпочтительнее лжи, и, если я стану делать вид, что Седрик погиб в результате несчастного случая или допущенной им же самим ошибки, то это будет прямым оскорблением его памяти.
Все лица, потрясённые, испуганные, были сейчас повёрнуты к Дамблдору... или почти все. Гарри увидел, что за слизеринским столом Драко Малфой шёпотом бормочет что-то Крэббе и Гойлу. Внутри всё вскипело горячей, мучительной злобой. Но Гарри заставил себя повернуться к Дамблдору.
- Есть ещё один человек, о котором непременно нужно упомянуть в связи со смертью Седрика, - говорил в это время директор, - я, разумеется, имею в виду Гарри Поттера.
По Большому залу пробежала рябь - многие головы на мгновение повернулись к Гарри и сразу же отвернулись обратно, к директору.
- Гарри Поттеру удалось спастись от Лорда Вольдеморта, - объявил Дамблдор. - С риском для своей жизни он вернул тело Седрика в 'Хогвартс'. Он продемонстрировал, во всех отношениях, такую храбрость, какую перед лицом Лорда Вольдеморта удавалось показать лишь очень немногим колдунам, и за это - честь ему и слава.
Дамблдор с суровым видом повернулся к Гарри и ещё раз поднял бокал. Практически все в зале повторили его действия. Они тихо произнесли его имя, как до этого - имя Седрика, и выпили за него. Однако, в просвете между поднявшимися со своих мест ребятами, Гарри увидел, что Малфой, Крэббе, Гойл и многие другие слизеринцы демонстративно остались сидеть и даже не прикоснулись к кубкам. Дамблдор, который, при всех своих талантах, не имел волшебного глаза, этого не заметил.
После того, как все сели, Дамблдор заговорил снова:
- Одной из целей проведения Тремудрого Турнира было всестороннее укрепление магического сотрудничества. В свете последних событий - я имею в виду возрождение Лорда Вольдеморта - подобные связи приобретают новое, более важное, значение.
Дамблдор посмотрел на мадам Максим и Хагрида, потом перевёл взгляд на Флер ДеЛакур и остальных шармбатоновцев, на Виктора Крама и дурмстранговцев, сидящих за
