в тайгу, так он поехал, а дорогой сбежал — куликов ловить на озере. Федор туда-сюда, а Мишка нет… Пока искал, и жердей не нарубил… Мишка, он только сначала все соглашается, а потом его…
— Ай поцапались? — предположила бабка Алена.
— Ну да! — обрадовался Петька. И хотел было продолжить рассказ о Мишкиной расхлябанности. Бабка Алена остановила его:
— Ладно, помолчи, болтало… Если что у меня — глядите тогда… Сыму сыромятину, не погляжу, что ученые, так отпишу…
Но в общем-то бабка Алена загрустила. Трое суток: ни поговорить не с кем, ни одернуть некого… Да и Никита — кто его приструнит там?
Дипломатия настолько утомила друзей, что, сбежав на минуту от бабки Алены, они вздохнули свободно, только развалившись в бурьяне за огородом.
Петька даже затянул: «По морям, по волнам…» Никита не поддержал его. И лишь когда подошла минута расстаться ненадолго, изрек:
— С одной стороны, конечно, мы никого не обманули.
Мишка шпионит
Решили проверить подходы к лодке, чтобы не заплутаться ночью, и наткнулись у берега на Мишку.
Он так кристально вглядывался в каждую пролысину в камышах, что заметил друзей, когда те подошли уже к нему вплотную.
— Здравия желаю…
— Чего шаришь? — спросил Петька.
— Да так… — словчил Мишка. — Тут где-то крякуха лазит. Может, подраненная?
— Ну, давай… — разрешил Петька.
— А кто вам писал? — насторожился Мишка.
— Всякие, — объяснил Петька. И заключил неопределенно: — Умные люди — пишут.
Мишка обобщения не понял.
— Тихарите?
— Кому ружье, кому письма, — вступился Никита. — История нас рассудит.
— Ладно… — оскорбился Мишка. — А лодку вы куда дели?
— Ха! — сказал Петька. — Лодку Федор взял карасей ловить на старице.
— Что, у Федора своей нет?
— Проволоки-ка его четверку на старицу! — удивился Петька. — Проволокешь?
В это время из камышей вынырнул запыхавшийся Владька и выпалил, не разглядев чужих:
— Может, на том берегу спрятали? Мишка сразу поскучнел.
— Вдвоем шарите? — съязвил Петька. Затем приободрил Мишку, как недавно Мишка приободрял их: — Ну-ну…
Капуста
Пользуясь материной благосклонностью, Петька выпросил у нее деньги на компас и слетал еще раз в Курдюковку. В сельпо. С фосфорной стрелкой, с ремешком и блестящим как зеркало корпусом компас этот был давнишней мечтой Петьки. Мать сто лет бы не разорилась на него. Но когда в дело вмешиваются учителя, тут она слова против не скажет.
Новенький, с маленькое блюдце величиной компас блестел на Петькиной руке, и настроение у Петьки было самым безоблачным, когда, уже на обратном пути через Белую Глину, пришлось это настроение немножко утратить.
На хутор через деревню шла желтоволосая Светка в платье с горошинами и с кочаном капусты в руке, а следом за ней — человек шесть разных недотеп, вроде Семки Нефедова: Семка, Лешка — его покровитель, тоже простофиля, второгодник. Простофиля не потому, что второгодник, а второгодник потому, что простофиля. Остальные четверо, кто увязался за Светкой, кроме Семки и Лешки-проныры, — мелюзга, второй эшелон из отряда Кольки тетки Татьянина.
Что Светка приманивает всех — давно было ясно.
Раньше все играли в лесу да у реки, за околицей еще, а теперь — бороться если — обязательно возле хутора, на поляне, в войну играть — тоже здесь, в лапту — тоже. И целыми днями галдеж около хутора.
Светка впервые шла одна, без Димки и кучерявой Кравченко.
Петька, будто случайно, пристроился вслед за шестеркой провожающих. Светка настолько овладела всеобщим вниманием, что даже Петькиного компаса никто не заметил.
Светка была явно растеряна, и остановиться боялась, и боялась убежать.
Командовал парадом Лешка-проныра.
Лешка кивал одному из шпанят — он всех недоразвитых около себя собирал, — тот забегал перед Светкой и, пятясь, корчил ей рожи.
— Мальчики… — растерянно умоляла Светка.
— Ну, ты, шмок! — прикрикивал Лешка на своего подчиненного, тот возвращался к нему, а Лешка посылал следующего, чтобы потрогал Светку за волосы или, пристроившись рядом, старался идти с ней нога в ногу.
Пацаны так и вертелись вокруг нее.
— Городская, а?.. А чего ты не отвечаешь?.. Наконец один из преследователей подбежал сзади и неожиданно сильно ударил по кочану. Тот вылетел из Светкиных рук и, откатываясь, несколько раз перевернулся в пыли.
Зажав ладошкой глаза, Светка заревела вдруг и, не оглядываясь, побежала в сторону хутора.
Петька остановился. Что-то непонятное вдруг ворохнулось у него в груди и — чего не бывало с ним никогда раньше — подхлынуло к самому горлу, даже глаза помутились.
Как все происходило в дальнейшем, он не очень помнил.
В одно мгновение, Петька схватил кочан, догнал Светку, задержал ее и, подавая капусту, сказал:
— Возьми. Нюня…
Такое сказал, что прямо краска в лицо ударила. И слово же подвернулось — мяукающее: нюня… Она взяла кочан, поглядела мокрыми глазами.
— Спасибо… — И дальше пошла уже спокойно.
А Петька остался стоять, растерянный, взбешенный, не зная, то ли трахнуть чем себя по голове, то ли догнать и трахнуть Светку, скорее, конечно, себя, чем Светку, — будто в один миг оборвалось что-то для него: отмяукал — и уходи в сторону, а то опозоришься…
Дуэль по-новому
Бешенство его недолго не находило выхода.
Петька отстегнул компас, аккуратно засунул его в карман и повернул назад, к собравшимся неподалеку приятелям из Лешкиной компании.
— Шестеро на одну? — спросил он, входя в расступившийся перед ним кружок.
— Станешь вызывать на дуэль?.. — ухмыльнулся Лешка.
Но Петька уже не мог остановиться. Традиции рушились одна за другой. Раз нет справедливости на
