предшествующих религий, ясно видны следы влияния многобожных религий. Утверждение о том, что христианская троица — это один бог, а не три, никак не спасает христианских богословов.
В защиту самобытности христианской божественной троицы богословы выдвигают еще один довод. Они говорят: посмотрите на дохристианские троицы пристальнее, обратите внимание на их основное отличие от пресвятой троицы христианства — они же, как правило, состоят из бога-отца, богини-матери и бога-сына, а христианская троица даже по составу другая. В ней нет богини-матери. Зато где, мол, вы в дохристианских троицах видели бога-духа святого? На первый взгляд, этот довод христианских богословов в защиту пресвятой троицы кажется серьезным и внушительным.
Но только на первый взгляд.
Ученые, которые занимаются историей религии, убедительно показали, что и бог — дух святой не оригинальное изобретение христианства. И этот божественный образ, оказывается, заимствован христианством из многих предшествующих религиозных направлений. На один из таких источников указывает изображение бога-духа святого на иконах в виде голубя.
Во многих дохристианских троицах богиня-мать часто принимает образ голубя-духа. Так, например, древневавилонская богиня Иштар часто изображалась голубкой. В виде птицы изображалась и богиня-мать древнеегипетской троицы Исида. Представления о царице-богине Верхней Ассирии Семирамиде также связано с образом голубки. В религиозных мифах рассказывалось, что Семирамиду спасли от смерти и воспитали голуби, и она сама нередко изображалась в виде голубки. По всей вероятности, здесь мы встречаемся с отголоском еще более древних религиозных взглядов, когда животные, в том числе и птицы, считались предками и покровителями людей.
В христианской троице бог-дух святой просто заменил богиню-мать, часто встречающуюся в дохристианских троицах, но родственный элемент — голубь как образ духа сохранился. Мы можем даже отметить определенные этапы в развитии этого божественного образа: первоначально голубь изображает земное воплощение богини-матери, затем становится ее символом, атрибутом (свойством), служебной птицей, затем вытесняет образ богини-матери и в дальнейшем представляет собой самостоятельный образ бога.
В связи с этим очень интересен тот факт, что в некоторых раннехристианских направлениях (например, в секте валентиан) в образе святого духа почитали всевышнюю божью матерь. Не случайно, видимо, и то, что в не признанном христианской церковью апокрифическом (подложном) «Евангелии от евреев» в одном месте сын божий Иисус Христос говорит: «Моя мать — дух святой — взяла меня за волосы и перенесла на гору Фаворскую», а в другом святой дух описывается в виде сильной женщины ростом в несколько десятков километров. Точку зрения многих раннехристианских сект мы встречаем и в «священном писании». Так, в древне-сирийском переводе Евангелия от Иоанна, в гл. XIV, о духе святом говорится: «Она научит вас всему».
Есть еще один источник, оказавший влияние на христианскую концепцию пресвятой троицы, в частности на представление о ее третьей ипостаси, боге — духе святом. К этому источнику нас приводят первые слова уже упоминавшегося нами Евангелия от Иоанна: «В начале было слово, и слово было у бога, и слово было бог. Оно было в начале у бога. Все чрез него начало быть, и без него ничто не начало быть, что начало быть. В нем была жизнь, и жизнь была свет человеков. И свет во тьме светит, и тьма не объяла его».
Эти строки напомнили ученым положения одной из древних философских школ — гностиков (от греческого слова «гносис» — знание). В дальнейшем анализ текстов Евангелия от Иоанна и текстов других христианских документов привел ученых к твердому убеждению, что философские взгляды гностиков оказали значительное влияние на формирование христианства.
Основные положения учения гностиков сводятся к следующему. Окружающий человека мир устроен дурно, он полон зла и несовершенства. Творцом такого несовершенного мира не мог быть светлый, добрый и великий бог. Этого доброго верховного бога они называли «плерома» (греческое, «полнота»). Несовершенный мир косной материи, в котором так мучается человек, создан другим, злым богом, стоящим значительно ниже верховного доброго бога. Не являясь творцом несовершенного мира, верховный благой дух соприкасается с ним только через посредника — божественный логос (слово, разум, закон). Назначение божественного логоса — в спасении человечества, прозябающего в темном, косном мире. Только с помощью логоса человек может войти в светлое царство бога-духа.
В I в. философские взгляды гностиков широко распространились среди образованных кругов Римской империи. Оказали они в дальнейшем влияние и на христианство. Так, например, в Евангелии от Иоанна Иисус Христос отождествляется со словом, с логосом («и слово стало плотию»), и так же, как и у гностиков, часто противопоставляются силы света и тьмы («свет во тьме светит, и тьма не объяла его»; Иоанн Креститель пришел, «чтобы свидетельствовать о свете»).
Христианство многое позаимствовало у своих предшественников. Заимствована сама идея божественной троицы. Не оригинальны и ее части: бог-отец — это ветхозаветный бог Яхве, бог-дух святой ведет свое происхождение от древних богинь-голубок и светлого духа — плеромы гностиков. Многие ученые считают, что и второе лицо троицы — Иисус Христос — это сложный образ, впитавший в себя и богов- спасителей дохристианских религий, и древнееврейского мессию.
Несостоятельность христианской догматики
Мы достаточно подробно рассмотрели догмат о пресвятой троице. Это подробное рассмотрение было вполне уместным, так как в христианстве этот догмат считается главным и краеугольным, он занимает первое место в системе других догматов. Мы убедились, что коренной догмат христианства не выдерживает ударов критического анализа. Исторический подход к формированию этого догмата снимает покровы, хранящие одну из важнейших тайн христианства, вскрывает языческую основу троицы, обнаруживает его действительные земные корни, показывает его несостоятельность. Эти же черты характерны и для других догматов христианства. Думаем, что для того, чтобы в этом убедиться, нам не следует рассматривать все двенадцать членов символа веры. Это слишком бы затянуло изложение и привело бы к ненужным повторам. Поэтому мы остановимся еще только на двух догматических положениях православия, которым также придается очень большое значение. Остановимся на первом члене символа веры, требующем от верующих поклонения богу-отцу, сотворившему якобы мир видимый и невидимый, и на христианском учении о вечной и бессмертной душе.
Сложную эволюцию претерпели в христианской религии и взгляды на первую ипостась пресвятой троицы — бога-отца, творца видимого и невидимого мира. Одним из основных пунктов вероучения православия является учение о всесильном и всемогущем боге. Бог, убеждают верующих православные богословы, управляет всем миром и поведением каждого человека. В одном из рождественских посланий главы русской православной церкви ко всем верным чадам говорится об этом всесилии бога: «Где бог являет свою силу, там все преграды исчезают; где благоволение божие, там все приводится ко благу».
Подобные высказывания в избытке содержатся и в проповедях других столпов современного православия. Вот что, например, говорил о значении бога ныне покойный митрополит крутицкий и коломенский Николай, ссылаясь при этом на Евангелие от Матфея: «…без воли божией ни один волос не упадет с головы человека» (Мф., 10, 30), «…ничего не совершается в жизни человека, в судьбах царств и народов без воли небесного отца человечества».
Какими качествами наделяют православные священнослужители своего всемогущего бога?
Ему приписываются следующие свойства: «Бог — дух вечный, всеблагий, всеведущий, всеправедный, всемогущий, вездесущий, неизменяемый, вседовольный, всеблаженный». На первый взгляд кажется, что в этом определении все логично: самые лучшие качества христиане приписывают своему богу. Однако сравнение этих совершеннейших качеств с приписываемыми богу делами приводит к выводу о том, что бог — самое несовершенное существо. В самом деле, как он, всемогущий, всеведущий и всеблаженный, ухитрился сотворить зло?
Православные богословы пытаются преодолеть эту трудность. Всю вину за существующее зло они переносят на человека и дьявола. «Грехопадение совершилось, — утверждает одии из современных
