погребального обряда у славян, как его описывает Начальная летопись: покойника после тризны сжигали, кости его собирали в малую посудину и ставили на столб на распутье, где скрещивались пути, т. е. сходились межи различных владений. Придорожные столбы с прахом предка — это межевые знаки, охранявшие границы родового поля или дедовской усадьбы. Отсюда, считал В. О. Ключевский, страх суеверного человека перед перекрестком: здесь, на нейтральной почве, он чувствовал себя одиноко, за пределами родного поля, вне сферы действия своих охранительных чуров.
Как уже говорилось, родовой союз в это время распадался. Распадался он на дворы, сложные семьи. Это нашло свое отражение и в религиозных верованиях: родовая религия вытеснялась семейным культом, почитанием предков, покровителей семьи. К этому культу семейных предков восходят белорусские дни поминовения «святых дзядов» (святых родителей) или просто дзяды. Справлялись дзяды без какого-либо участия духовенства, что говорит об их дохристианском происхождении. Более важными считались осенние дзяды, которые, по-видимому, были связаны с поверьем, что на зиму души предков ищут теплый приют и родственники обязаны им его предоставить. К поминальным дням тщательно готовились: чистили избу, мылись в бане, готовили обильное угощение. Затем приглашались дзяды, начиналось пиршество, во время которого каждый старался «угостить» предков. Считалось, что дзяды могут сурово наказать непочтительных потомков. В религиозных верованиях из среды многочисленных и безличных предков— покровителей семьи со временем выделился специальный хранитель отдельного двора, отдельной семьи — дедушка- домовой.
Летопись и другие письменные источники сохранили нам сведения о богах, которых почитали древние славяне. Одни из них, по-видимому, были связаны с земледелием. Это солнечные божества Сварог, Даждьбог, Хорос. Богом грома и молнии считался Перун, богом ветра — Стрибог, богом — покровителем скота являлся Велес. Упоминается в русских источниках богиня — покровительница женских работ Мокошь[2]. Однако сведения о славянских божествах, которыми мы располагаем, очень скудны и противоречивы. Так, например, в источниках упоминаются божества Род и рожаницы. Одни исследователи считают, что это покровители рода — дед с бабушками, и видят в них намек на существовавшее у славян многоженство (В. О. Ключевский). Другие исследователи (Н. М. Никольский) считали их духами рождения и плодородия, «родильными богами». Имеющийся материал не позволяет прийти к однозначному выводу. Вполне возможно, что мы здесь имеем дело с трансформацией религии, с ее изменением, происходящим вслед за распадом родового строя. Поэтому одни исследователи обращают внимание на более древнее значение Рода и рожаниц и их покровительство роду в целом, другие на более новое — покровительство семье, роженицам.
Некоторые исследователи высказали точку зрения, что боги почитались только княжеской верхушкой (Н. М. Никольский) и не пользовались большим авторитетом в народных массах. В подтверждение этой мысли приводились выдержки из договора Олега с Византией, где княжеская дружина называла Перуна своим богом. Действительно, в летописи, сообщающей о договоре Олега с Византией, заключенном в 907 г., говорится: «Цесарь же Леон со Олександром мир сотвориста со Олгом, имшеся по дань и роте заходивше межи собою целовавше (сами) крест, а Олга и мужи его водившие на роту по Русскому закону кляшася оружием своим и Перуном богом своим и Волосом скотьем богом. И утвердиша мир».
Однако вряд ли это место летописи и некоторые другие могут быть прочитаны так, что Перун был богом только князя и княжеской дружины, Велес[3] — только покровителем купцов и что богам поклонялись только в городах. В дальнейшем, говоря о христианизации Руси, мы увидим, что почитание богов у славян было широко распространено, и народ неохотно отдавал священникам «идолов на поругание». Если о чем и говорят такие места в летописи, то только о том, что процесс классовой дифференциации отражался и на славянском пантеоне. Одни социальные группы отдавали большее предпочтение одному божеству, другие — другому. И в источниках сохранились намеки на то, что князь и княжеская дружина считали Перуна «своим богом», а Велес являлся покровителем торгового люда.
В целом же славянские верования своими корнями уходили в родовой строй. Об этом говорит и тот факт, что у славян не существовало особой касты жрецов. Были кудесники, волхвы, к которым обращались с просьбами о гадании, об исцелении. Но особой социальной группы они не составляли, функций идеологического оправдания складывавшейся феодальной знати не выполняли. Это лишний раз свидетельствует о том, что славянские религиозные верования были связаны с первобытнообщинными отношениями и были не способны в значительной степени отразить социальную дифференциацию и стать на службу классу феодалов.
Нельзя сказать, что со стороны княжеской власти не делалось попыток использования славянских верований для укрепления своего авторитета. Найденный в прошлом веке на реке Збруч каменный идол был увенчан княжеской шапкой. Здесь перед нами очень наивная и примитивная попытка подчеркнуть связь княжеской власти с божеством, попытка усилить авторитет князя, подчеркнуть связь его могущества с могуществом богов.
Летопись рассказывает нам о создании киевским князем Владимиром пантеона восточных славян. «Начат княжити Володимер един в Киеве, и постави болван на холме вне двора теремного: Перуна древяного, глава сребрена, ус злат, и другыа кумиры: Хорса, Дажба, Стриба, Симанрьгла, Мокоша». Это был серьезный политический акт; князь Владимир пытался под объединительную деятельность киевских князей подвести идеологическую базу, освятить ее авторитетом божеств.
Академик Б. Д. Греков обращает внимание на то, что «в числе Владимировых богов, поставленных на видном месте для общенародного почитания, находятся не только русские боги: между Перуном и Даждьбогом, богом солнца, стоял Хоре, тоже бог солнца народов Востока, Средней Азии, откуда пошло название Хорезма, Хорасана и др. Поставлен тут был и Симург — божество, упоминавшееся в эпосе народов Средней Азии. Тут же находилась и Мокошь — богиня финских племен (отсюда — Мокша)». Включение в состав общего пантеона неславянских богов говорит о том, что в состав древнерусского государства наряду со славянскими племенами входили финские племена, народы, пришедшие с Востока, и о том, какой дальновидной была политика киевских князей, беспокоившихся об упрочении связей между различными этническими группами, составлявшими население древнерусского государства.
И все же эти попытки использовать древние религиозные верования успехом не увенчались. Слишком тесны были связи древнеславянских верований с родовым строем. В конце IX в. и в X в. древнеславянские верования пришли в непримиримое противоречие с процессами классового расслоения общества, выделения феодальной знати, объединительной деятельностью киевских князей. Формировавшемуся древнерусскому государству необходима была духовная сила, которая могла бы освятить власть эксплуататоров авторитетом божества. Древнеславянские верования, возникшие в эпоху бесклассового общества, не могли стать такой духовной скрепой древнерусского государства. Исторически дело сложилось так, что эту функцию выполнило проникшее из Византии христианство.
Мы видели, что древнеславянская религия прошла долгую эволюцию от очень примитивных верований до довольно сложных религиозных представлений, она пустила глубокие корни в сознании славян. Христианству понадобилось время для того, чтобы сначала укрепиться на русской почве, а потом вытеснить древнеславянские верования.
Проникновение христианства на Русь
Распространение христианства среди славян не было мгновенным актом; на территорию древнерусского государства оно начало проникать задолго до крещения Руси.
Православная церковь связывает появление христианства у славян с проповедью апостола Андрея Первозванного. Академик Б. Д. Греков склонялся к выводу, что в этом предании есть какое-то рациональное зерно. Он считает, что отголосок этого известия содержится у церковных писателей IV–V вв., которые весь юг нашей страны до реки Дона называли Скифией, или Сарматией. Евсевий Кесарийский (ок. 263–340 гг.) сообщает, что ученики Иисуса Христа разошлись для проповеди евангелия и что в Скифию направился апостол Андрей. Тертуллиан (ум. 240 г.), Афанасий Александрийский (ум. 373 г.), Иоанн Златоуст (ум. 407 г.), Иероним — все они считают Скифию, или Сарматию, христианской: «Холода Скифии пылают жаром веры»
