— А ваш друг? — напомнила Евгения Алексеевна. — Почему он ничего не сказал? И забрал у меня ключи.
— Вы попросили его переставить машину, а он не привык отказывать дамам, — улыбнулся Дронго.
— И не нужно так нервничать. Ничего особенного не произошло. Он был рад оказать вам услугу.
— И вы слышали, как мы спорили, — вспомнил Молоков.
У него даже голос изменился. Он взглянул на жену, она мрачно кивнула в ответ.
— Мы не прислушивались к вашему разговору, — дипломатично ответил Дронго.
Евгения Алексеевна собиралась еще что-то сказать, но в этот момент в гостиную вошел ее брат. Он успел переодеться и был в темно-синих брюках, в светло-синем джемпере. Бросив быстрый взгляд на сестру и ее мужа, Борис Алексеевич подошел к Дронго и сел рядом на стуле.
— Кажется, мои родственники прибыли немного раньше, чем мы их ждали, — неприязненно заметил он, но это даже лучше. Вы успеете их допросить, прежде
— Как это — допросить? — нервно спросила Ратушинская. Ты вызвал нас на допрос к себе домой?! Совсем с ума сошел? Какой допрос? Что ты себе позволяешь? Почему мы должны отвечать на вопросы твоего гостя? Она взглянула на мужа.
— Извините меня, Борис Алексеевич, — набрался смелости Молоков, но о каком допросе вы говорите? Разве нас собираются арестовать?
— При чем тут арестовать? — вспылил Ратушинский, и без того разнервничавшийся после разговора с супругой. Это частный эксперт. Я пригласил его для элементарной проверки. Кто вас собирается арестовывать? Чего ты тут плетешь? На воре шапка горит, да?
— Ты опять за старое? — вмешалась Евгения Алексеевна.
— Если ты пригласил нас сюда, чтобы оскорблять…
— Хватит! — прервал ее брат. Я не собираюсь больше ничего говорить. Но и вы молчите. Поговорите с нашим экспертом и постарайтесь максимально честно ответить на его вопросы. Я не говорю, что вы виноваты. И никто не собирается вас арестовывать или допрашивать. Я неудачно выразился. Скорее, он с вами просто поговорит. Я думаю, этого достаточно.
Вошедший Вейдеманис молча передал ключи Евгении Алексеевне. Она судорожно схватила их и поблагодарила кивком головы. Было заметно, что она чувствует себя неловко.
— Значит, вы уже знакомы, — удовлетворенно кивнул Ратушинский. Тем лучше. Значит, у вас не будет проблем.
— Мы хотели бы поговорить и с вашим секретарем, — напомнил Дронго.
— С Юлией? — удивился Ратушинский, посмотрев на девушку.
Та недоуменно пожала плечами.
— Поговорите, — согласился Борис Алексеевич.
— Если вы считаете, что это поможет делу, можете поговорить.
— Нам нужна комната, где мы могли бы спокойно поговорить с вашими родственниками и секретарем, — попросил Дронго.
— Гостиная вас устроит? — спросил Ратушинский, можете оставаться здесь и спокойно работать. Никто вам не помешает. А ваш напарник может проследить, чтобы сюда никто не входил.
— Я думаю, что нам не помешают, — улыбнулся Дронго, и надеюсь, что мы сумеем успокоить и вашу сестру, и господина Молокова. Мы не следователи, а всего-навсего эксперты, которые иногда помогают людям в решении сложных вопросов.
В гостиную вошла Майя Арчвадзе. Она успела переодеться и была теперь в светлом свободном платье. Увидев сестру мужа, она подошла к ней и сухо кивнула:
— Здравствуй, Женя.
Дронго обрати внимание, что женщины не стали целоваться даже для приличия.
Евгения Алексеевна кивнула в ответ столь же сухо.
— Здравствуй, Майя.
— Вы так рано приехали, — заметила хозяйка дома.
— Мы не ждали вас так быстро.
— Виталий закончил свои дела, и мы решили выехать, — ответила несколько напряженным голосом Ратушинская.
Борис Алексеевич поднялся и, взяв свободный стул, пододвинул его супруге, после чего дождался, когда она сядет, и уселся рядом.
— Борис Алексеевич решил пригласить экспертов, чтобы установить, каким образом у него из дома пропали документы, — любезно сообщила Майя Александровна, глядя на родственников мужа. Кажется, наши гости обещают найти человека, который украл их из кабинета в нашей квартире.
— Пусть ищет на работе, — предложил Молоков, недовольно взглянув на Юлию.
— Я думаю, вы понимаете, что из родственников никто не мог их взять.
Молоков подчеркнул слово «родственников».
— Мы об этом уже говорили, — напомнила Евгения Алексеевна, просто Майя Александровна это забыла, с подчеркнутым сарказмом произнесла сестра Ратушинского. Но я думаю, что наш эксперт довольно быстро разберется, кто и зачем взял эти чертовы документы. А где ваша подруга? Она ведь тоже была в тот день в вашем доме. Вместе с мужем.
— Моя подруга не имеет к пропаже никого отношения, — спокойно парировала Майя Александровна. Ее слова с заметным грузинским акцентом, казалось, звучали еще более глумливо, чем слова Евгении Алексеевны. Я думаю, наши гости сами во всем разберутся.
Юлия сидела молча, не вмешиваясь в спор двух женщин. Сестра и супруга Бориса Алексеевича не очень любили друг друга, это было очевидно.
— Я думаю, господин Дронго обойдется без нашей помощи, — примирительно сказал Ратушинский.
— Мы просто предоставим ему возможность работать без нашего присутствия.
Ему явно не хотелось, чтобы разговор в подобном тоне продолжался. Но его перебила сестра:
— Между прочим, вчера мы были на приеме в испанском посольстве. — Напрасно вы не пришли.
— Я был занят, — отрезал Борис Алексеевич. — Вчера вечером у меня была важная встреча, он не стал уточнять, где был и с кем встречался. Вместо этого он торопливо предложил:
— Я думаю наши гости захотят немного поработать, прежде чем мы соберемся на ужин. И пока приедут супруги Денисенко.
— Кстати, мы их там вчера видели, — продолжала Евгения Алексеевна. — Они весьма сожалели, что вас не было.
— Мы не могли вчера приехать, — в голосе Майи Александровны послышались металлические нотки, у Бориса Алексеевича была важная встреча.
Ратушинский взглянул на часы. Потом выразительно посмотрел на супругу.
— Я пойду проверю, как там наш ужин, сказала Майя Александровна, поднимаясь со стула.
Мужчины немедленно встали. Юлия Геллер поднялась вслед за остальными. Но Евгения Алексеевна даже не пошевелилась. Более того, она недоуменно смотрела на своего супруга, вскочившего вместе со всеми. Но не рискнула ничего сказать.
Майя Александровна вышла из комнаты с высоко поднятой головой. Скорее даже не вышла, а выплыла — настолько грациозными были ее движения.
«Наверное, — в молодости она увлекалась балетом», — подумал Дронго.
За все время, пока Майя Александровна находилась в гостиной она ни разу не посмотрела в сторону Юлии, словно ее не существовало.
Когда хозяйка вышла, обстановка несколько разрядилась. Было заметно, как все нервничали в ее присутствии. Юлия снова опустилась в кресло и теперь растерянно постукивала по папке, которую держала в руках. Евгения Алексеевна откинулась на спинку дивана и дернула мужа за полу пиджака.
— Не нужно вскакивать по поводу и без повода. Она еще не королева, а ты не давал клятву верности. Сядь и успокойся.
Молоков раздраженно отстранил руку жены, но сел на диван, ничего не сказав. Борис Алексеевич, тяжело опускаясь на стул, насмешливо посмотрел на него, но тоже промолчал. Последними сели на свои места Дронго и Вейдеманис.
— Она иногда бывает несколько раздражительной, сказал,словно оправдываясь, Борис Алексеевич.
— Лучше бы сказал — невоспитанной, громко, так что все услышали, прошептала Евгения Алексеевна. Тоже мне, грузинская княжна!
Ратушинский тяжело заскрипел на стуле, но счел за благо сделать вид, что ничего не слышал. Нахмурившись, он посмотрел на Юлию. Та поняла, что должна прийти на помощь шефу.
— С кем вы хотите поговорить в первую очередь? спросила она, обращаясь к Дронго.
— С вами, — любезно сообщил Дронго.
— Только давайте не будем тревожить остальных и выйдем на улицу. Погуляем вокруг дома и поговорим.
Юлия взглянула на своего руководителя, потом на Ратушинских. Очевидно, подобный выбор весьма удовлетворил Евгению Алексеевну, так как она кивнула головой и с победным видом посмотрела на супруга. Тот сидел, опустив глаза. Борис Алексеевич, напротив, нахмурился, но снова предпочел промолчать. Только Молоков не выдержал:
— Вы будете гулять втроем или ваш друг останется с нами?
— Я останусь, — ответил Эдгар свистящим шепотом.
Молоков невольно поинтересовался:
— Что с вашим голосом?
— Простудился, — не стал вдаваться в подробности Вейдеманис.
Молоков ему явно не поверил.
Юлия поднялась, все еще сжимая в руках папку. Затем неожиданно обратилась к шефу:
— Борис Алексеевич, я могу оставить эту папку в гостиной?
— Я отнесу ее в кабинет, — ответил он.
Дронго встал, чтобы вместе с Юлией выйти на улицу, но к ним неожиданно присоединился Борис Алексеевич.
— Мне показалось, что я ошибся, — неожиданно сказал Ратушинский, когда они втроем вышли из дома. Не нужно было снова всех собирать. После случившегося у каждого остался неприятный осадок. Все знали, что документы пропали у меня из квартиры, и невольно подозревали друг друга. А отношения между моей сестрой и Майей Александровной всегда оставляли желать лучшего.
— Понимаю, — ответил Дронго, поэтому постараюсь не очень затягивать расследование. Мне понадобится завтра осмотреть вашу квартиру. Это возможно?
— Я пришлю за вами машину. Ну, не буду вам мешать.
Он ушел, успев кивнуть Юлии, словно в знак поддержки. Первый десяток шагов они сделали молча.
— Вы хотели со мной поговорить, — не выдержала затянувшегося молчания Юлия.
Она достала из кармана пиджака пачку сигарет, вытянула одну. Дронго невольно посмотрел на пачку. Она курила легкие ментоловые сигареты «Slims». Достав сигарету, она
