обернулась в сторону дома:
— Я забыла сумочку дома, — виновато произнесла она, в ней у меня зажигалка. Вы не курите?
— Нет, не курю, — покачал головой Дронго, и у меня нет зажигалки.
— Жаль.
Она выбросила сигарету. Не убрала ее в пачку, а именно выбросила и снова положила плоскую пачку в карман пиджака.
— Дорогие сигареты, — меланхолично заметил Дронго. Вы всегда так бросаетесь ими?
— Что?
— Я заметил, что вы выбросили сигарету, даже не закурив.
— Но у вас же нет зажигалки, — улыбнулась она.
— Действительно нет, — согласился Дронго.
— У вас большая зарплата?
— Нормальная. На жизнь хватает, — сдержанно ответила она.
— А почему вы спрашиваете? Хотите выяснить, могу ли я позволить себе такие сигареты? Могу. У меня хорошая для Москвы зарплата, и я живу одна.
— Можно узнать, какая именно?
— Вас интересует зарплата по ведомости или сколько я действительно получаю?
— И то, и другое.
— Двести по ведомости и тысячу сверху. Чуть больше того.
— Вы давно работаете с Борисом Алексеевичем?
— Нет. Я думаю, что он вам уже успел все рассказать. И про мою работу, и про мою зарплату, молодая женщина была не просто толковым человеком, она обладала зачатками аналитического ума, и Дронго с невольным уважением взглянул на нее.
— Какова тема вашей диссертации? — неожиданно спросил он.
Она остановилась. Снова закусила губу. Потом улыбнулась.
— Вы опасный человек, — сказала она, смакуя эти слова.
— Откуда вы узнали о моей профессии? Вам рассказал Борис Алексеевич? Хотя нет. Он не знает темы моей диссертации.
— Вы мне тоже не сказали, — напомнил Дронго.
— «Психология внутреннего диалога», — сообщила она с улыбкой.
— Я защищаю диссертацию по психологии. Как вы догадались?
— Я обратил внимание, как вы ведете разговор. Вы ведь раньше работали у вице-президента компании. Сколько ему лет?
— Тридцать два. Он был молодой и холостой, если именно это вас интересует.
— Сколько вы там получали?
— Примерно столько же. Чуть меньше.
— Почему же вы согласились перейти к другому руководителю? Борис Алексеевич старше вас на полтора десятка лет и женатый человек. Или вы считаете, что таким образом обеспечили себе служебный рост?
— Нет, — улыбнулась она, — совсем не поэтому. Хотя… отчасти. Дело в том, что вице-президент, у которого я работала, решил жениться. Как только я увидела его супругу, то сразу поняла, что моя служебная карьера под большой угрозой. Этакая типичная стервочка. И ростом мне по пояс. Он тоже не очень высокий, поэтому млел в моем присутствии. Представляете, что с ней было, когда она меня увидела? Я по ее глазам поняла, что все кончено. Хотя работа меня устраивала.
— Могу я задать вам нескромный вопрос?
— Не нужно. Я знаю, что вы хотите меня спросить. Спала ли я с ним. Конечно, спала.
Иначе бы меня там не терпели. Он начал приставать ко мне с первого же дня. Самолюбию маленького мужчины всегда льстит обладание высокой женщиной. Он наслаждался властью надо мной. Зато в постели был не очень состоятелен, жестко заметила она. Но в общем это было не так уж важно. Я сразу решила уйти. И тут оказалось, что у Бориса Алексеевича свободно место секретаря.
— Ратушинский сказал мне, что он сам обратил на вас внимание.
Она усмехнулась.
— Я выделялась среди остальных своим ростом, сказала она, лукаво взглянув на Дронго. Но вообще-то меня рекомендовала моя двоюродная сестра, которая уже не работает в компании.
Они отошли от дома уже довольно далеко. Навстречу шел пожилой мужчина, очевидно, совершавший свой вечерний моцион. Юлия приветливо с ним поздоровалась, и мужчина кивнул ей в знак приветствия, строго взглянув на ее спутника.
— Вы знаете, кто это такой? — шепотом спросила Юлия.
— Нет, я его никогда не видел, хотя лицо кажется знакомым, — признался Дронго. — Видимо, ему лет восемьдесят…
— Восемьдесят пять, — заговорщически подмигнула ему Юлия.
— Это отец вице-премьера, который отвечает за энергетику. Когда-то старик работал в Госплане. Отец и сын очень похожи друг на друга, поэтому его лицо и показалось вам знакомым.
— Вы всех здесь знаете?
— Многих… — уклонилась она от ответа. Вон в том доме живет, между прочим, один из заместителей руководителя президентской администрации.
— Часто здесь бываете?
Она остановилась. Машинально достала пачку сигарет из кармана. Повертела в руках и снова положила обратно. Потом с некоторым вызовом спросила:
— Хотите узнать, какие у меня отношения с Ратушинским? И могла ли я украсть его документы?
— Хочу, — кивнул Дронго, мне важно понять психологию ваших отношений.
— В отличие от своего заместителя он производит более благоприятное впечатление, — дипломатично сказала она.
— Вы с ним встречались?
— Несколько раз. Только не удивляйтесь. Трудно, получая такие деньги, не быть со своим шефом в близких отношениях. Я вообще считаю это нормальным. Если мужчина не переспит с женщиной, он подсознательно не может ей доверять. Она — не его женщина. Это на уровне первобытных инстинктов. Где-то далеко в глубине души…
— Вот именно, инстинктов, — невежливо перебил ее Дронго.
— Ненавижу, когда мужчина использует зависимость женщины. По-моему, гораздо честнее просто платить деньги женщинам, которых ты приглашаешь на час или два. Но не проявлять таким образом свои «инстинкты», заставляя зависимую от тебя женщину вступать в интимную связь.
— Кто вам сказал, что заставляет? — рассмеялась Юлия. Вы старомодны, господин Дронго.
— Очень старомоден, — согласился он, и вряд ли уже смогу измениться. Как вы думаете, его супруга знает о ваших отношениях?.
— Вы действительно думаете, что ее должны волновать подобные вопросы?
— А вы считаете, что нет?
— Конечно, нет. У них брак не по любви, а по расчету, Нужно было объединить капиталы двух семей, вот Борис Алексеевич после смерти ее мужа и приударил за Майей Александровной. И она, по-моему, это прекрасно понимает. Я думаю, что они уже несколько лет не живут как супруги…
— Кто-то заменяет ему жену?
— Во всяком случае, это не я. А насчет замены… Зачем ему нужны замены. Он человек состоятельный, даже очень состоятельный. Любая женщина, которая ему понравится, уже через два часа будет в его постели. Он достаточно брутален, но в то же время не позволяет себе опускаться до хамского пренебрежения к женщинам. В общем, в нем есть и мужское обаяние, и мужская сила. Он—лидер по натуре и привык везде быть первым.
— И жена позволяет проявляться его «увлечениям»?
— Не знаю. С одной стороны, он ужасно боится потерять ее доверие. И поэтому не афиширует своих связей. При жене он превращается в послушного ягненка, которым она вертит, как хочет. Но, с другой стороны, она, конечно, догадывается о его амурных приключениях. И, кажется, относится к этому снисходительно.
— У нее тяжелый характер?
— Не то слово. Говорят, ее первый муж умер в ужасных страданиях. И это наложило отпечаток на ее характер и поступки.
— Она не ладит с Евгенией Алексеевной?
— Не ладит — мягко сказано. Они ненавидят друг друга! Каждая считает, что имеет больше прав на Бориса Алексеевича. Но в последнее время Евгения Алексеевна стала редким гостем в доме. Сказывается их «холодная война».
— Со своими сослуживцами Майя Александровна тоже в состоянии «холодной войны»?
— Кого конкретно вы имеете в виду?
— Например, супруги Денисенко, — пояснил Дронго, — они ведь дружат давно?
— Давно, — кивнула Юлия.
— Но здесь как раз другой случай. Инна Денисенко работает вместе с Майей Александровной в институте. И они дружат достаточно давно, кажется, еще до того, как наша хозяйка вышла замуж за Бориса Алексеевича.
— Мне показалось, что Ратушинский и Арчвадзе — разные люди.
— Да, — насмешливо согласилась Юлия. Потом взглянула на Дронго.
— Я всегда подозревала, что мужчины ничего не смыслят в отношениях между людьми. И лишний раз смогла в этом убедиться. Если вы тоже ничего не заметили, то мне остается только удивляться мужской природе.
— Будем считать, что я оценил ваш пассаж про мужчин, — усмехнулся Дронго.
— Интересно, что именно я должен был заметить? Что они разные люди? Да, это заметно. Что он побаивается своей супруги? Тоже заметно. Что у нее сложный характер? Безусловно. Что еще я должен был заметить?
— Я же вам объяснила, Они только формально муж и жена, — доверительно сказала Юлия.
— Все полагают, что они вместе живут, но это не так. Борис Алексеевич редко сюда приезжает, а его супруга почти все время проводит на собственной даче, которая находится в тридцати километрах отсюда.
