встречал. В лужах я находил лишь немногих водяных жуков, но ни одного пресноводного моллюска; правда, Succinea на первый взгляд кажется исключением, но здесь ее нужно считать наземным моллюском, так как она живет в сырой траве, далеко от воды. Наземных моллюсков можно было раздобыть только в тех же альпийских районах, где и жуков. Я уже отмечал резкое различие как климата, так и общего вида Огненной Земли и Патагонии, и прекрасным тому примером может служить состав насекомых, свойственных обеим странам. Мне кажется, у них нет ни одного общего вида насекомых, а общий характер насекомых, конечно, совершенно различен.
Если мы обратимся от суши к морю, то найдем, что последнее так же изобилует живыми существами, как первая ими бедна. Во всех частях мира каменистый и частично защищенный берег в некотором данном пространстве дает приют, вероятно, большему числу особей животных, чем какое-нибудь другое местообитание. Одно морское растение, ввиду его важности, заслуживает особого рассмотрения. Это бурая водоросль Macrocystis pyrifera. Растение это можно найти на любом камне, начиная от нижнего уровня воды при отливе и до большой глубины как на внешнем, океанском, побережье, так и в каналах. Во время плавания кораблей «Адвенчер» и «Бигль» не было открыто, кажется, ни одной скалы близ поверхности, над которой не всплывала бы эта водоросль. Услуга, оказываемая ею таким образом судам, плавающим в этих бурных краях, очевидна — она, несомненно, не раз спасала их от крушения. Всего более меня поражает, что эта водоросль растет и достигает огромных размеров среди сильных бурунов западного океана, которым не может долго противостоять никакая скала, как бы крепка она ни была. Стебель у нее круглый и слизистый, редко достигающий дюйма в диаметре. Несколько таких стеблей вместе настолько крепки, что выдерживают тяжесть отдельных крупных камней, прикрепляясь к которым они растут во внутренних каналах, — а между тем некоторые из камней были так тяжелы, что, подтащив камень к поверхности, один человек едва мог поднять его в шлюпку. Капитан Кук в описании своего второго путешествия говорит, что на острове Кергелен это растение поднимается с глубины более 24 фатомов; «поскольку же оно растет не вертикально вверх, а образует с поверхностью дна очень острый угол и, кроме того, значительная часть его еще раскидывается на многие фатомы по поверхности моря, то я с полным основанием скажу, что некоторые из них вырастают длиной до 60 фатомов и более». Я не думаю, чтобы стебель какого-нибудь другого растения достигал такой громадной длины, как 360 футов, о которых говорит капитан Кук. Более того, капитан Фиц-Рой нашел экземпляр этой водоросли, поднимавшийся с глубины более 45 фатомов. Заросли этой водоросли, даже когда ширина их невелика, образуют превосходные естественные плавучие волнорезы. Чрезвычайно любопытно наблюдать в какой-нибудь открытой гавани, как, проходя из открытого моря через эти беспорядочно раскинувшиеся стебли, волны очень быстро уменьшаются в вышину и переходят в гладкую поверхность.
Число живых существ всех отрядов, существование которых непосредственно зависит от этой бурой водоросли, поразительно. Можно было бы написать большой том об обитателях даже одной заросли такой водоросли. Почти все листья, за исключением тех, что плавают на поверхности, до того густо покрыты кораллинами, что снаружи совершенно белы. Мы находим здесь необыкновенно изящные постройки, из которых одни населены простыми полипами вроде гидры, а другие — более высокоорганизованными формами и пре-; красными колониальными асцидиями. К листьям прикрепляются; также различные блюдцевидные моллюски, Trochus, голые моллюски; и некоторые двустворчатые. Бесчисленные ракообразные сидят на всех частях растения. Если встряхнуть корни, из них посыплется целая куча мелкой рыбешки, моллюски, каракатица, всякого рода раки, морские ежи, морская звезда, прекрасные голотурии, планарии и ползающие нереиды огромного множества форм. Как бы часто ни обращался я вновь к ветви этой водоросли, я всякий раз неизменно открывал все новых животных любопытного строения. На Чилоэ, где эта водоросль растет не очень хорошо, многочисленные моллюски, кораллины и ракообразные отсутствуют, зато все еще остаются немногие Flustraceae и некоторые колониальные асцидии; впрочем, последние относятся уже не к тем видам, какие встречаются на Огненной Земле.
Итак, мы видим, что географическое распространение этой бурой водоросли шире, чем животных, пользующихся ею как жилищем. Эти огромные подводные леса южного полушария я могу сравнить только с наземными лесами тропических областей. И все-таки если бы в какой-нибудь стране уничтожить лес, то не думаю, чтобы при этом погибло хотя бы приблизительно такое количество видов животных, как с уничтожением этой водоросли. Среди листьев этого растения живут рыбы многих видов, которые нигде в другом месте не найдут себе ни пищи, ни убежища; с их уничтожением погибнут также многие кормораны и другие питающиеся рыбой птицы, выдры, тюлени и дельфины; наконец, дикари-огнеземельцы, жалкие господа этой жалкой страны, среди которых с новой силой вспыхнут каннибальские пиршества, уменьшатся в числе и, быть может, вовсе исчезнут с лица земли.
8 июня. — Рано утром мы снялись с якоря и покинули бухту Голода. Капитан Фиц-Рой решил выйти из Магелланова пролива по недавно открытому каналу Магдалины. Путь наш лежал прямо на юг, вниз по тому мрачному проходу, о котором я упоминал выше, говоря, будто он ведет в другой, худший мир. Ветер был попутный, но стояла густая дымка, так что мы пропустили много интересных видов. Темные разорванные тучи быстро неслись через горы, окутывая их с вершины и почти до основания. То, что мелькало в просветах этой сумрачной массы, было в высшей степени интересно: зубчатые вершины, снежные конусы, голубые ледники, резкие очертания, рисовавшиеся на бледном небе, — все это виднелось на разных расстояниях и на разной высоте. Среди такого пейзажа мы бросили якорь у мыса Поворота, близ горы Сармьенто, которая была тогда скрыта облаками. В самом низу высоких и почти отвесных берегов нашей бухточки стоял один заброшенный вигвам, и только он и напомнил нам, что и в эти безотрадные края изредка забирается человек. Но трудно вообразить себе такую картину, на фоне которой он выглядел бы более униженным и бессильным. Неодушевленные детища природы — камень, лед, снег, ветер и вода, — воюя друг с другом, но, объединяясь против человека, царствуют здесь безраздельно.
9 июня. — Утром мы с радостью увидели, что пелена тумана постепенно поднимается все выше над Сармьенто, открывая ее нашему взору. Эта гора, одна из самых высоких на Огненной Земле, достигает 6 800 футов. Подножие, примерно на одну восьмую общей высоты горы, одето сумрачными лесами, над которыми до самой вершины простираются снега. Эти громадные массы никогда не тающего снега, которым суждено лежать, кажется, до тех пор, пока будет стоять мир, представляют великолепное и даже величественное зрелище. Очертания горы были удивительно ясны и резки. Вследствие обилия света, отражаемого белой и блестящей поверхностью, ни на одной из частей горы не лежит тень, и различить можно только те линии, по которым гора граничит с небесами, отчего вся громада ее выступает необыкновенно рельефно. Несколько ледников, извиваясь, спускаются с верхнего пояса снегов вниз, к морю; их можно было бы уподобить большим замерзшим Ниагарам, и, быть может, эти водопады голубого льда ничуть не менее прекрасны, чем каскады падающей воды. К ночи мы достигли западной части канала, но вода была так глубока, что мы не нашли, где бросить якорь. Из-за этого мы вынуждены были идти в кромешной тьме вдоль берега по этому узкому морскому рукаву в продолжение четырнадцатичасовой ночи.
10 июня. — Утром мы поспешили выйти в Тихий океан. Западное побережье почти повсюду покрыто низкими, округленными, совершенно голыми холмами из гранита и зеленокаменных пород. Одну часть этого берега сэр Дж. Нарборо назвал Южным Запустением, потому что «эта земля выглядит так безотрадно и пустынно», и был совершенно прав. Со стороны моря около главных островов разбросаны бесчисленные камни, на которых не прекращает бушевать мертвая зыбь открытого океана. Мы прошли между Восточной и Западной Фуриями; несколько дальше к северу бурунов так много, что море в этом месте носит название Млечного пути. Довольно одного взгляда на такой берег, чтобы сухопутному жителю целую неделю снились кораблекрушения, опасности и смерть; и с этим впечатлением мы навсегда распростились с Огненной Землей.
Нижеследующие замечания о климате южных областей материка в связи с его естественными произведениями, о снеговой линии, о необыкновенно низком опускании ледников и о зоне вечной мерзлоты на антарктических островах всякий, кто не интересуется этими любопытными вопросами, может опустить вовсе, или же ему следует только прочесть заключительное резюме. Впрочем, я приведу здесь выдержки, будучи вынужден за подробностями отослать к тринадцатой главе первого издания этого сочинения и приложению к нему.
О климате и естественных произведениях Огненной Земли и юго-западного побережья. В центральной части Огненной Земли зимой значительно холоднее, чем в Дублине» а летом даже не менее чем на 5°. По данным фон Буха, средняя температура июля (не самого жаркого месяца в году) в Сальтенфиорде в Норвегии достигает 14°,4, а ведь это место на 13° ближе к полюсу, чем бухта Голода! Каким суровым ни кажется нам климат Огненной Земли, но на ней пышно растут вечнозеленые деревья. Под 55° ю. ш. можно видеть колибри, сосущих цветки, и попугаев, клюющих семена Drimys winteri. Я уже отмечал, в какой степени изобилует здесь море живыми существами; кроме того, моллюски (такие, как Patella, Fissurella, хитоны и морские уточки), согласно м-ру Дж.-Б. Соуэрби, здесь намного крупнее и быстрее растут, чем аналогичные виды в северном полушарии. Крупная Voluta в изобилии встречается в южной части Огненной Земли и на Фолклендских островах. В Баия-Бланке, под 39° ю. ш., самыми распространенными моллюсками являются три вида Oliva (один из них крупный), один или два Voluta и один Terebra. Эти моллюски принадлежат к самым характерным тропическим формам. Сомнительно, чтобы хоть какой-нибудь мелкий вид Oliva существовал на южных берегах Европы, а из остальных двух родов там и вовсе нет ни одного вида. Если бы геолог нашел под 39° широты на берегу Португалии слой, содержащий во множестве раковины, принадлежащие трем видам Oliva, a также родам Voluta и Terebra, он, вероятно, заявил бы, что в период их существования климат должен был быть тропическим; но, судя по Южной Америке, мы видим, что такое заключение может быть и ошибочным.
Ровный, сырой и ветреный климат Огненной Земли лишь с небольшим повышением температуры распространяется на многие градусы вдоль западного побережья материка. На протяжении 600 миль к северу от мыса Горн леса имеют совершенно одинаковый вид. Как доказательство того, насколько ровен климат даже на 300–400 миль дальше к северу, могу отметить, что на Чилоэ (широта которого соответствует широте северных областей Испании) персик редко приносит плоды, тогда как земляника и яблоки родятся превосходно. Даже сжатый ячмень и пшеницу часто
О высоте снеговой линии и об опускании ледников в Южной Америке. — Так как высота границы вечных снегов, надо полагать, определяется скорее максимальной летней температурой, нежели среднегодовой температурой, то нечего удивляться понижению этой границы у Магелланова пролива, где лето такое холодное, до высоты всего лишь 3 500-4 000 футов над уровнем моря; в Норвегии, однако, нужно пройти до 67–70° с. ш., т. е. приблизительно на 14° ближе к полюсу, чтобы найти вечные снега на таком низком уровне. Разница в высоте снеговой линии на Кордильерах напротив Чилоэ (с самыми высокими вершинами лишь от 5 600 до 7 500 футов) и в среднем Чили (расстояние всего 9° по широте), — а именно около 9 000 футов, — поистине изумительна. Страна к югу от Чилоэ и на север почти до Консепсьона (37° широты) покрыта сплошным густым лесом, насквозь пропитанным влагой. Небо облачно, и мы видели, как плохо поспевают здесь плоды Южной Европы. С другой стороны, в среднем Чили, немного севернее Консепсьона, небо обыкновенно ясно, дождя нет в течение семи месяцев в году, и южноевропейские фрукты замечательно вызревают; здесь разводили даже сахарный тростник. Не подлежит никакому сомнению, что черта вечных снегов претерпевает упомянутый выше замечательный изгиб, поднимаясь на 9 000 футов (такого резкого изгиба не найти в других частях света) неподалеку от широты Консепсьона, где леса исчезают с поверхности страны; в Южной Америке деревья означают дождливый климат, а дожди — облачное небо и холодное лето.
Спуск ледников к морю, как мне кажется, зависит главным образом (при условии, конечно, достаточного накопления снега в верхней области) от низкого положения границы вечных снегов на крутых горах близ морского берега. Поскольку на Огненной Земле снеговая линия очень низка, то, конечно, можно было предвидеть, что многие ледники будут доходить до моря. Тем не менее, я был изумлен, увидев впервые на широте нашего Камберленда горный кряж высотой от 3 000 до 4 000 футов, в котором каждую долину заполняли потоки льда, спускающиеся к берегу моря. Почти каждый морской рукав, проникающий до внутренней, более высокой цепи, не только на Огненной Земле, но и на 650 миль к северу по побережью, заканчивается «громадными и изумительными ледниками», как характеризовал их один из офицеров, производивших съемку. С ледяных круч часто срываются огромные глыбы льда, и тогда по уединенным каналам разносится грохот, подобный бортовому залпу военного корабля. Такое падение, как уже отмечалось в предыдущей главе, рождает огромные волны, разбивающиеся о соседние берега. Известно, что часто вследствие землетрясений с обрывов на морском берегу срываются земляные глыбы; какое же ужасное действие должен оказать сильный толчок (а они здесь случаются) на такое тело, как ледник, уже находящийся в движении и изборожденный трещинами! Я легко могу поверить, что при этом в самом глубоком канале резко поднимается вода, которая затем, возвращаясь на прежнее место, будет с сокрушительной силой кружить громадные каменные глыбы, точно соломинки. В проливе Эйри, на широте Парижа, есть огромные ледники, в то время как самая высокая гора по соседству поднимается всего на 6 200 футов. В этом проливе видели одновременно около пятидесяти айсбергов, плывших в открытый океан, и полная высота одного из них была по крайней мере 168 футов. Некоторые айсберги несли на себе весьма значительных размеров глыбы гранита и других пород, отличных от метаморфического глинистого сланца окружающих гор. Наиболее удаленный от полюса ледник, съемка которого была произведена во время плавания кораблей «Адвенчер» и «Бигль», расположен под 46°50 широты в заливе Пенас. В длину он тянется на 15 миль, в одном месте имеет 7 миль в ширину и спускается к самому берегу моря. Но даже несколькими милями севернее, в заливе Лагуна-де-Сан-Рафаэль, испанские миссионеры встречали «много айсбергов, из которых одни были велики, другие малы, а третьи средних размеров», и это в узком морском рукаве 22 числа месяца, соответствующего нашему июню, и на широте, соответствующей широте Женевского озера!
В Европе наиболее южный ледник, спускающийся к самому морю, обнаружен, согласно фон Буху, на побережье Норвегии под 67° широты. А ведь это более чем на 20° широты, или 1 230 миль, ближе к полюсу, чем Лагуна-де-Сан-Рафаэль. Нахождение ледников в этом месте и в заливе Пенас тем более поразительно, что они спускаются к морю всего лишь в 11/2 широты, или 450 милях, от гавани, где самыми распространенными моллюсками являются виды Oliva, Voluta и Terebra; всего лишь в 9° от мест, где растут пальмы; в 4° от области, где ягуар и пума рыщут по равнинам; менее чем в 2° от деревянистых злаков; наконец (если посмотреть в том же полушарии на запад), менее чем в 2° от паразитных орхидей и всего в одном градусе от древовидных папоротников!
Все эти факты представляют большой геологический интерес в связи с вопросом о климате северного полушария в тот период, когда происходил перенос валунов. Я не стану здесь
