Прошло минут пятнадцать. Пробка тянулась и тянулась, но до сих пор в ней с приятной регулярностью попадались просветы, в которые можно было проехать. В этом, впрочем, и был риск. Уткнувшись в глухой тупик, каравану выбраться из него будет ох как непросто. Разворот исключен — надо будет давать задний ход, сделав на этот раз головной машиной замыкающую. Генрих не представлял себе подобный кошмар. Одна ошибка при отступлении повлечет за собой хаос. А еще туман. Он может вовсе не растаять и не отдрейфовать в сторону, а так и остаться здесь, наглухо запечатав транспорт рейдеров в ловушке из металлолома.
'И хорошо, если обойдется без…' — успел подумать ученый и вздрогнул, услышав, как плюется статическими разрядами радиостанция.
На связь пытался выйти Бастион.
— …дела… вас… поверхность… ряю…
Мих и Буланов вслушивались в звуки, вылетающие из микрофона.
— Что за ахинея? — спросил полковник недовольно.
Ученый поднял руку.
— Поверхность… шли… в… минут… — Доклад продолжался, но большая часть звуков тонула в розовом тумане. — …агерь… ждать… ета… ец… связи…
— Конец связи, — машинально перевел Генрих.
— Поверхность. Два раза повторилось.
— Да.
Мих подумал.
— Так они выходят?
Ученый кивнул.
— Кажется, так.
— Рехнулись! Точно рехнулись!
— Почему же? Думаю, они правы…
— Опять двадцать пять! Разве им будет лучше там, где летают споры?
— Может быть. И прекратите истерику, Мих! Возьмите себя в руки, в конце концов!
— Я спокоен. — Тон эсбэшник был угрожающим.
— Знаете, мне тоже все это не нравится. Я боюсь! Да! Но я понимаю, что если расклеюсь, мне конец. И если бы только мне!
Мих пристально посмотрел на него, прищурившись.
— Дожил… ботаник мне лекции читает…
— Не принимайте на свой счет, — огрызнулся Генрих. — Лично я бы предпочел сейчас сидеть в лаборатории и протирать штаны в свое удовольствие. А я с вами тут сижу, так что имейте совесть и уважение.
Полковник расхохотался, привлекая внимание стрелка и водителя. Солдаты молча переглянулись. Буланов удивленно поднял брови.
— Умеешь выражаться, — сказал полковник, ухмыляясь. — Да, да, верно. Вояка ноет, а ботан храбрится. Считаю это ненормальной ситуацией, и обещаю исправиться. — Он снова запрокинул голову и захохотал.
— Договорились.
Дальнейшая его реплика так и канула в лету, потому что в тот же миг по крыше броненосца что-то стукнуло, а потом к лобовому стеклу прилипла какая-то дрянь. В прямом смысле слова — дрянь. Громадная сопля красноватого оттенка, которую некто швырнул небрежно, не целясь, но угодил точно.
— Твою мать! — выдохнул Мих.
Броненосец остановился, когда водитель ударил по тормозам. Полковник тоже среагировал неплохо и немедленно проорал другим экипажам, чтобы прекратили продвижение.
Караван снова встал — Генрих успел подумать, что на этот раз, возможно, навсегда.
В тот же миг на лобовом стекле грязи прибавилось. Громадная гусеница, склизкая, цвета корицы ударилась в него, приземлившись откуда-то сверху, съехала на капот и принялась извиваться. Мих выругался. Генрих почувствовал, что столбенеет. Тварь дергалась, словно опарыш в гниющем трупе и скреблась крошечными лапками о прочный металл.
Ученый услышал чей-то голос, сообщивший стрелку, чтобы тот был готов. Кто это? Буланов огляделся. Оказалось, это он сам, на миг просто раздвоившийся на две независимые личности. Одна до сих пор сидела в ступоре, пораженная ужасом, вторая решила попробовать себя в роли командира.
— Все экипажам, приготовиться к бою, возможно нападение…
Посыпались вопросы, но ученый отключился.
— Еще одна, — сказал Мих, глазами-дырами взирая на то, как черви-гусеницы падают на машину. Вскоре их посыпался целый град. Они ударялись о крышу броненосца, скатывались с нее, пытались зацепиться. Некоторым это удавалось. Выделяя какую-то омерзительную секрецию, 'опарыши' ползали в поисках добычи. Могли они учуять, что внутри находятся люди? Вполне. Буланов, во всяком случае, ничуть бы не удивился.
Он посмотрел на сканер. В той зоне, какую он был способен охватить внутри розового тумана, копошились только черви, никого более крупного. Впрочем, это ни о чем не говорило. Крупный зверь мог быть чуть дальше. Откуда-то ведь падали этим слизистые красавчики.
Бомбардировка броненосца продолжалась еще какое-то время. Командиры других экипажей доложили, что у них то же самое. Ждали приказа.
— Если приблизится что-то большое и недружелюбное, стреляйте, — сказал Мих. Разнесите парочку тварей.
Что он мог еще посоветовать? Попробовать наладить контакт?
Водитель включил дворники. Большинство червей уже скатились с капота сами, других сбросило. Слизь размазалась по стеклу еще больше, но струйки чистящей жидкости сделали свое дело. Видимость улучшилась, хотя смотреть было особенно не на что.
Долгое время ничего не появлялось. Караван осторожно тронулся, давя колесами громадных гусениц. Внешние микрофоны частично уловили последовавшее за этим странное оживление. Звуки, приглушенные туманом, доносились отовсюду. Появились неясные тени, словно какие-то, весьма немаленькие, твари приближались и быстро отходили назад, проверяя реакцию чужаков. Может быть, принюхивались.
— Ну, есть какие-нибудь мысли? — спросил Мих, у которого вошло в привычку советоваться с Генрихом по 'научным' вопросам. На этот раз полковник не лукавил и не отпускал шпильку. Ему хотелось знать.
Ученый поглядел на сканер.
— Никаких мыслей. Таких животных до Метеорита на Земле не было.
— А насчет тумана и почему эти твари в нем обитают?
— Может, это вовсе и не туман. Аэрозольное облако, какой-нибудь газ…
— Метеорит виноват? — спросил Мих.
Буланов повернулся к нему.
— Ну, я подумал, что если эта хреновина, которая свалилась на Рим, принесла с собой не только плесень. А, допустим, зародыши каких-то тварей. Другой фауны. А теперь она размножилась и хозяйничает на планете в свое удовольствие, — сказал вояка.
— Да. Теоретически… Но почему мы раньше с таким не сталкивались?
— Тигры.
Генрих помотал головой.
— В смысле?
— Насколько я помню, до Метеорита тигры жили только в Азии и на Дальнем Востоке. В Латинской Америке не водились, так?
— Так.
— Ну так считай, что мы из Латинской Америки, а приехали в Азию. В гости к тиграм. — Мих криво усмехнулся. — А еще в Азии водятся слоны. Они большие.
— Да… — протянул Генрих, которому понадобилась целая минута, чтобы прийти в себя.
