говорить, эльф тем не менее не бросился ни бежать, ни балаболить. Браги подумал, что Зирвент бы не удержался от длительной гневной тирады.
– Идем?
– Идем, – мрачно произнес Риклеорн, массируя щеки и губы. Его взгляд, брошенный в сторону Найри, не оставлял сомнений в том, какие чувства он испытывает к ней. Найри лишь усмехнулась.
Браги заметил, что Сиэна смутилась. Обнимая лютню, сделала вид, что рассматривает резьбу на фрагменте стены.
Вход в усыпальницу находился в дальнем конце зала. Браги и Риклеорн прошли шагов тридцать и остановились за стеной, разделявшей когда-то помещение надвое. Золотистая змейка ползла по густому ковру из плюща, что завешивал участок кладки.
– Чего мы ждем? – спросил эльф. – Если мне нужно, то… покончим с этим быстрее…
– Как я вижу, ты не очень-то доволен, – сказал огр. – Тебя ждет твоя мечта. Любимая. Суженая. И все в таком духе…
Риклеорн, бледный, сжал губы. Послышался легкий, как бы предостерегающий свист.
Из бокового прохода, обойдя куст, вышел вооруженный до зубов гном. Шлем, кольчуга до колен с пластинами на груди, наплечники, широкий пояс с двумя кинжалами. В руке гнома был топор. Топая сапогами, с другой стороны появился еще один бородач, оружия на котором висело вдвое больше.
Риклеорн попятился. Огр схватил его за плечо. Гномы выходили на площадку перед входом в усыпальницу и молча занимали оборонительную позицию. Вид громадного чудища их нисколько не пугал. Браги прикинул, что в случае чего прорваться без боя к подземелью Святилища Цветов не удастся.
– Кто такие и что вы здесь делаете?
Огр объяснил и протянул гному грамоту с подписью и печатью Скаймарры Эствайрэ.
– Ага, явился, значит… принц, – проворчал гном в сторону Риклеорна. – Ну, да тем лучше. Значит, мои парни могут отправиться восвояси. Не пришлось торчать здесь десять лет и больше… – Гном глянул на Браги. – Хотя… По правилам я должен проследить за тем, как будет происходить расколдование.
Огр пожал плечами.
– Я здесь Чужак. Мое дело сторона…
– Понимаю, – сказал гном, с усмешкой рассматривая приосанившегося Риклеорна. – Давайте так. Мы побудем здесь, а вы лезьте в подземелье. Как только все закончится, дайте знать. Возражения имеются?
У Браги не имелись. Эльф все топтался на одном месте, то краснея, то бледнея. Огр подтолкнул его ко входу в склеп, однако решимости у бедолаги не прибавилось. Вооруженные бородачи отошли в сторону.
Огр вызвался первым втиснуться в склеп. И снова возникла старая проблема. Продвигаться по узкому наклонному туннелю пришлось боком. Браги пытался стать меньше, но пузо все равно скребло стену. Кафтан в этом месте стал грязным. Огр выругался.
Риклеорн топал следом – с видом обреченного на смерть. На лице его застыла гримаса страдания.
Свет в подземной усыпальнице зажегся сам собой, и огр увидел большую прямоугольную комнату, убранство которой могло посоперничать с богатейшим из дворцов мира. Скорее всего, это была иллюзия. Хотя, надо заметить, довольно вещественная.
Посередине стояли четыре столба, к верхушкам которых крепились толстые блестящие цепи. Возможно, даже золотые. Концы цепей были прикованы к углам висящего над полом гроба со стеклянной крышкой.
Риклеорн замер, открыв рот.
В гробу лежала Тавиалла, в светло-зеленом платье с низким декольте. Руки ее покоились на рукояти меча, оголовье которого нашло себе место в ложбинке между грудей. По краю гроба вились змеей переплетенные меж собой алые розы. Камень в диадеме на лбу спящей сверкал всеми цветами радуги.
Тавиалла была прекрасна в своем почти мертвецком сне. На щеках, словно у юной упырицы, играл румянец. Огр почувствовал, что у него засосало под ложечкой.
Тавиалла была прекрасным сном, который никогда не сбудется для простого странствующего рубаки…
– Охренеть можно!.. – послышался голос.
Огр обернулся. Зирвент стоял у входа и лыбился, как чокнутый.
– Ты что здесь делаешь?
Вагант проигнорировал грозное огрово шипение.
– О! О-о-о! – произнес Зирвент, приближаясь. – Неземная! Божественная красота!
Браги схватил ваганта за шиворот.
– А ну, вали отсюда! Тебе здесь не место!
– О! Я влюблен! Я сражен! – залепетал Зирвент. – О дайте мне припасть к гробу… дайте только припасть!
– Кто тебя впустил?
– Гномы решили смазать лыжи, а я пробрался сюда, когда Найри отвернулась… Пусти меня к моей возлюбленной, огр!
– Это не твоя возлюбленная! Это его! Эй, Риклеорн, ты долго собираешься волынку тянуть? Целуй! Живо!
Браги удерживал вырывающегося ваганта, бормочущего о том, что он всегда мечтал, всегда искал, а тут вдруг…
Риклеорн на негнущихся ногах подошел к гробу и поднял стеклянную крышку. Долго стоял, опустив голову. Ресницы Тавиаллы чуть дрожали во сне.
– Чего ты ждешь? – спросил Браги. – У нас еще куча дел на сегодня. Церемония, свадьба и все прочее…
Эльф повернулся и отшагнул от гроба, так и не прикоснувшись к Тавиалле.
– Огр, я не могу, – сказал он. – Это ошибка! Ошибка!
– Какая ошибка! Ничего не понимаю!
– Никто меня ни о чем не спрашивал, всё решили за меня!.. Но знай, на тот маскарад я проник вовсе не из-за Тавиаллы. То есть все так думали, Найри и прочие! Не из-за Тавиаллы…
– А из-за кого?
– Сиэны. Да, у нас с Тавиаллой было… В общем… да. Но так хотела она, не я. Мы встречались тайно… А потом она решила, что выйдет за меня замуж, вбила себе это в голову… К тому времени я полюбил Сиэну, она моя настоящая возлюбленная. Я надел маску, чтобы побыть с ней там, чтобы меня не узнали, но Тавиалла… Так я и попался.
– И никто не в курсе?
– Никто! Я не могу поцеловать ее, потому что буду связан с нею. К тому же я не…
– Не любишь?
– Не люблю. – Плечи эльфа поникли.
– Тогда я поцелую! – взвизгнул вагант, пытаясь вырваться.
– Я тебе поцелую!
– Сиэна. Сиэна будет потеряна для меня, если… Ты не знаешь, что мне пришлось выдержать, пока я сидел у Сердец под замком. Тавиалла ходила ко мне каждую ночь. Требовала признаний, любви. Я вздохнул свободно, когда Скаймарра погрузила ее в сон и отправила сюда. Что же теперь?
– Если бы знать, – буркнул огр.
В этот момент вагант укусил Браги за руку и вырвался. С воплем «Любовь моя!» он кинулся к гробу и наклонился над спящей эльфийкой. Огр затаил дыхание. Ругательства застряли у него в горле. Риклеорн свалился в обмороке.
Что-то прозвенело. Словно колокольчик. Должно быть, это означало, что заклятие снято.
Зирвент выпрямился, отошел чуть назад, словно любуясь произведенным эффектом.
Тавиалла моргнула, открыла глаза, рот ее разошелся в улыбке, такой сладкой, словно она увидела во сне гору пирожных. Потом эльфийка вздохнула всей грудью, поднесла руку ко лбу.
– Как долго я спала… любимый…
Глаза ее отыскали стоящего рядом с гробом студиозуса. На лице Зирвента застыла восторженно- раболепно-обожательная мина.
