перечислением всех титулов, которыми награждали меня в разных землях за разные оказанные услуги. Пожалуй, Рыцарь Заходящего и Восходящего Солнца и Железного Кулака – правда. Видишь герб? Остальное вранье…
– Вранье.
– Лень мне было лезть в свиток и смотреть, чего там написано…
– Ты и читать умеешь? – Король отчаянно приложился к кубку.
– Гхы… Умею. Не всяк рыцарь умеет, знаю. Но вот оказия – чудовище грамоте обучено. – Улыбнувшись так, что стали видны все его зубищи, Браги закинул в рот целого жареного зайца. Ляпквист налил себе еще.
– А твой предок… Который Победитель Тьмы…
– Беррибрандт? Был такой. Однажды он победил в далекой Самнаиде злого чародея, наславшего на королевство тьму. Все уже было решили, что каюк им пришел, но тут нарисовался мой предок. Как гласит семейное предание и какие-то исторические хроники, королева той земли слезно умоляла Беррибрандта помочь самнаидскому народу. Ну он и помог, ибо благороден был сверх всякой меры. Даже денег не взял, хотя предлагали много. С тех пор прозвали Беррибрандта Победителем Тьмы.
– Огр! – в который раз выговорил король. – Кто бы мог… М-да… В общем, несмотря ни на что… Хм… – Ляпквист почесал затылок, краснея.
– Не стесняйся, говори.
Ляпквист стал еще более удрученным.
– Стар я стал, на покой хочу, – сказал монарх.
– Стар? Видал я старых королей…
– Стар. Не телом, так духом. Честно говоря, только между нами, огр…
– Могила!
– Надоело мне все это. Государственные заботы. Политика, экономика, этикет этот придворный. Поперек горла. Житья никакого нет. Только расслабишься, выскакивает откуда ни возьмись очередной вельможный тип и начинает гнусить о важных делах. То надо, другое надо, третье… Нервная почесуха ото всего этого у меня.
– Сочувствую, – сказал огр.
– Так вот. Была у меня мысль. Что придет какой-нибудь достойный человек и рассмешит Гундиру. Может быть, и не был бы он благородных кровей, но отдал бы я за него принцессу. А потом и сам – на лоно природы, подальше от головной боли. Выращивать лук, капусту, сельдерей! Что, права не имею?
– Но таких людей не нашлось, – предположил Браги, с хрустом уминая соленые огурцы.
– Не нашлось. Два месяца… Сколько здесь перебывало всякого отребья! Брр… Вспоминать не хочется. Сегодня утром я подумал, что стошнит меня от всяких кривляний, при всех… Циркачи эти чесоточные, артисты оригинального жанра, чтоб им пусто было, – кто ноздрей исполняет «Спляшем, Пегги, спляшем…», кто гвозди в башку вколачивает, кто на стеклах валяется, кто утробой разговаривает да еще похабней некуда словечками сыплет… тьфу!
– Да уж.
– И все это я, король, должен терпеть?!
– Конечно, нет. Но ведь решить проблему можно другим путем. Традиционным. Сваты и все прочее. Если хорошо помню из рассказа моего друга, точно таким образом вышли замуж сестры Гундиры.
– Вышли, – понурился Ляпквист. – Но это чуть не свело меня с ума. Хотел я двух зайцев сразу убить. Рассмешить дочь и жениха найти…
– Но я оказался огром и не подхожу принцессе, – завершил мысль короля Браги.
– Сам понимаешь…
– Не бойся, король. Не обижаюсь я. И на руку Гундиры претендовать не намерен. Хотя моя специализация – принцессы и всякого рода девы, попавшие в беду, не подхожу я на роль избранника. Ежику понятно. Мое дело… кхе… подвиги совершать и странствовать. Вот закончу здесь все делишки и отправлюсь куда глаза глядят. – Кость под огрскими зубами издала громкий жалобный треск. Браги подмигнул Ляпквисту, и король улыбнулся. Отлегло от сердца, знамо дело… – Не мне советы давать владыкам, но сделайте все как раньше. Тогда смело можете на покой уходить. К картошке, капусте, сельдерею. Знавал я одного короля. Он так и сделал. Правил-правил, потом посадил на трон своего зятя, а сам ноги в руки. Сбег от света и двора к едрене фене…
– О! – сказал Ляпквист. – Значит, такие прецеденты уже бывали?
– Полно.
Король налил вина обоим и выпил свою порцию одним духом. Удачный у него был сегодня денек.
– Так что же ты пожелаешь, рыцарь? Я обещал…
– Я еще думаю. Тут нельзя прогадать. Дело тонкое… Слушай, а ты не боишься, что молва о тебе пойдет, король? Мол, приветил чудовище, которое комедию перед всеми разыграло. Честь рыцарскую, значит, при всех втоптало в грязь, похваляясь подвигами?! Не просто так спрашиваю. Бывало!
– Понимаю. Не боюсь я. Хоть и не знаю, прости, каков ты в деле, но ничуть не сомневаюсь в твоих словах. А то, что ты сегодня совершил, это разве не подвиг? Я уже начал думать, что дочь моя совершенно тронулась разумом. Нашептывали мне запереть ее на веки вечные в башню, чтобы беды не накликать. Народ и так болтает невесть что. Известно мне, что Гундира у них стала притчей во языцех. Несмеяной прозвали, слышал?
– Да.
– Вот если бы ты, скажем, взял да победил на рыцарском турнире, я бы… Пойми, тогда бы у меня был повод для гнева. Огр! Вышел на ристалище и, пользуясь силой, побил всех противников. Уверен, не знал ты поражения нигде и никогда, великан… Это во-первых. Во-вторых, ничего бы в этом удивительного не было бы. Ну турнир! Ну и что? Мало ли турниров? Мало ли рыцарей? Чушь! А вот рассмешить девушку, это совсем другое дело. И наши пытались. Вассалы мои. Рыцари, графы, бароны, князья. Многие. Ничего не вышло. У одного каша во рту, ни слова не скажет толком, у другого комок навоза в черепушке вместо мозгов, у третьего доморощенного комедианта столько же чувства юмора, как в табуретке… Насмотрелся я на этот ужас. Изжогу заработал и ночные кошмары. Мечом и булавой махать каждый дурак может, если потренируется малость, а попробуй вот так!.. Потому мне и плевать на то, что говорить будут. Подвиг это, ничего больше! Потому что избавил ты меня и весь Пибадур от позора! В королевских анналах будет записано подробно и правдиво обо всем, я позабочусь!
– Благодарю за добрые слова, король. – Браги запусти пальцы в миску с нарезанным ананасом в собственном соку. Рыгнул. – А теперь давай поговорим о подвигах иного рода, тех, что больше приличествуют рыцарю в традиционном смысле слова. Когда надо мечом и булавой размахивать, сносить бошки и выпускать кишки.
Король не понял. Сидел и хлопал глазами.
– Я говорю о Проглоте, – напомнил огр. Выпив ананасный сок из миски, Браги взялся за баранье жаркое. – О чудиле, что сидит у дороги в Дарграм и закусывает путниками.
– А! Вот еще несчастье на мою голову. Уже болтают, что, если я не в силах справиться с напастью, какой я король! Даже, мол, с дочерью сладить не могу, а с Проглотом этим тем более.
– Слышал я, многие хоробры пытались его уделать.
– О да. Многих верных сынов потеряло королевство. А рыцари были не из последних, хочу заметить!
– Понимаем. Так вот. Я берусь за это дело. Награда в семь сотен золотых крон еще в силе?
– Подниму до восьмисот, – сказал Ляпквист.
Огр посмотрел на него, проверяя, не шутка ли. Не шутка.
– Тогда, можно полагать, договорились, а?
– Договорились, огр. По рукам.
Они скрепили деловой союз рукопожатием. Длань монарха утонула в ручище Браги. Король глупо улыбнулся.
– Теперь некоторые детали. – На место жаркого из баранины пришел большущий пирог с грибами и картошкой. – Кто-нибудь знает, почему появился людоед? Есть соображения какие-нибудь?
– Нет. Я советовался с чародеями. Все они плетут одно и то же. Нет никаких причин для появления
