Головань не знал, что ему делать, он готов был провалиться сквозь землю: 'Еще подумают, что я подглядываю! Не самому же мне дверь закрыть. Тогда точно будет скандал'. Выход пришел сам собой.
- Пан полковник, простите за смелость, только позвольте мне позвать моего товарища казака Степана Колоду. Он так любит оружие, а такого, как у Вас, думаю, еще и не видывал. Не откажите, прошу Вас.
- Пусть посмотрит, раз такой он любитель.
Игнат повернулся и уже, когда выходил из комнаты, услышал, как хлопнула дверь.
- Э, да уж, не специально ли панна сама дверь не закрыла. Надо внимательнее к ней присмотреться. Да и болезнь полковника неясная. Надо крепко подумать, - с такими мыслями Головань направился на улицу за Степаном.
Во дворе за столом Колода беседовал с казаками. Игнат с крыльца позвал:
- Пошли со мной, до хаты.
- А што сталося, Игнат?
- Пойдем, оружие смотреть будешь.
- Какое оружие?
- Та пошли ты уже, потом объясню.
Войдя в комнату, где еще недавно сидел полковник, казаки столкнулись с хозяйкой. Игнат посмотрел на Ингу безразличным взглядом, как будто ничего и не случилось, и спросил:
- А где пан полковник?
- Мужу стало плохо. Я его проводила в опочивальню.
Казаки поклонились хозяйке, и вышли из дома. На улице они сели за стол.
- А где нам можно будет переночевать, панове товариство?
- А вот стоит хата старого Петра Коцубы. Он там сам живет. Жена умерла, детей нет. Он с радостью Вас примет, - сказал седой казак, который докладывал полковнику о прибытии гонцов.
- Вот спасибо, добродию, извините, не знаю Вашего имени.
- Я, сотник Яворной, если будет нужна помощь, то обращайтесь ко мне.
Хлопцы встали из-за стола и направились к старому Коцубе. Хата, отведенная им для ночлега, была небольшая. Белая мазанка, состоящая из двух комнат. Дом окружала деревянная изгородь. Казаки еще от калитки, не входя во двор, начали звать хозяина. Дверь в хате отворилась, и на пороге появился невысокого роста человек лет семидесяти, а может и старше.
- А что Вам, добрые люди?
- Пустите, диду, нас к себе на постой.
- О, Вы, наверно, Сичовики, посланцы к полковнику?
'Ну, село, - подумал Игнат, - не успели приехать, уже все всё знают'.
- Так, диду, это мы.
- Заходите, Ваша ласка. Ночуйте, я буду рад.
Внутри хаты было чисто прибрано, но роскоши никакой не было. Земляной пол, выбеленные стены. Посредине стоял стол, окруженный лавками, в простенке была печь, в углу икона с рушником. В другой комнате лежанка, покрытая кожухом. На стене висела сабля, пистоль и рушница.
- Может, баню затопить с дороги?
- Да нет, диду, устали, спать хочется.
- Тогда ложитесь отдыхать.
Старый казак поставил свечу на стол и ушел. Хлопцы легли прямо сверху кожуха, не раздеваясь, только оружие сняли. Первым заговорил Степан, едва, сдерживая любопытство.
- Ну, что там было, за какое оружие ты мне говорил?
- Дело здесь нечистое, друже, - не отвечая ему прямо, проговорил Игнат. - Хворь полковника очень странная. Если он не выздоровеет, ох и тяжело нам с татарами биться будет. Полк без полковника не выступит с Запорожцами. А Батько кошевой говорил, что через две недели войско выходит на Крым. А мы уже трое суток в дороге. Помнишь, Перекопченко говорил про местного знахаря. Думаю, завтра надо узнать толком, где его можно найти. Я поеду к нему. Можжет, он чем подсобит? А ты, Степан, с полковничьей жены глаз не спускай. Проследи, куда ходит и что делает. Только так, чтобы она этого не заметила.
- А что случилось с ней?
- Да не с ней, а с полковником случилось. Думаю, что не без ее участия. Все, давай спать, а то глаза сами уже закрываются.
Казаки тут же мгновенно и заснули. Только в молодости, наверно, можно вот так: весь день суетиться, что-то делать, переживать, беспокоиться, а положил голову на подушку, глаза закрыл, и ты уже спишь, как будто тебя снотворным зельем напоили.
Игнат проснулся рано. Первые петухи уже пропели, но ночная темень только начала заменяться светом. Звезды на небе еще были видны, но блеск их уже напоминал мерцание огней в тумане. Казак вышел из хаты и, расправив руки в стороны, потянулся всем своим телом. Глубоко вдохнул воздух, чувствуя при этом в мышцах и суставах, приятно ноющую боль.
Старый Коцуба уже встал и копошился во дворе по хозяйству.
- Диду, а можно у Вас немного пожить? Всего несколько дней.
- Живите, хлопцы, сколько вашей душе угодно. Мне веселее будет. А то, видите, как жизнь сложилась: на старости лет совсем один остался. Да, видно так Богу угодно было.
- Хочу спросить Вас, а не знаете ли, случайно, в ваших краях знахаря? Говорят, что он недалеко от вашего села на заброшенном хуторе живет?
- В наших краях, я знаю только одного человека, который ворожить умеет, людей лечит и в Бога нашего Иисуса Христа верует. Звать его Прокоп Цимбалюк. Только летом он не живет на хуторе. Цимбалюк там только зимует.
- А где же он сейчас?
- На Днепре.
- Как же можно жить на Днепре?
- Верст пятьдесят от нас там, где заканчиваются пороги, и Старый Днепр разливается, как море, есть Чертомлиновский лес. Выходит прямо к берегу, а берег тот - одни скалы. Вот там есть пещеры. В одной из них он и живет, почти до самой зимы.
- А как же я его там найду?
- А зачем он тебе?
- Думаю, что кроме него, никто на свете не знает, как помочь полковнику.
- Ну, дело ты задумал доброе. Подскажу тебе дорогу. Поедешь через вот это поле напрямки. Да, держись так, чтобы солнце все время тебе в спину светило, а в полдень наоборот - будешь ехать все время за солнцем. Верст двадцать проедешь, начнется лес. У края леса увидишь сожженный молнией высокий дуб. Жди у него восхода. Тень, что дойдет до места, когда солнце полностью поднимется из-за горизонта, укажет тебе на начало тропы, ведущей к пещере знахаря.
- Спасибо, диду. Бог даст, найду ведуна. Дня через три, даст Бог, - вернусь. По возвращению и баньку можно будет затопить.
Игнат оседлал коня. Взял с собой провизии на три дня. Ружье и саблю прикрепил сзади к седлу, пистоль сунул за пояс. Попрощался со стариком и отправился в дорогу. Выехав за село, он оглянулся. Солнце вставало из-за горизонта, окрашивая половину неба в ярко-красный цвет. Звезды полностью растаяли. Только белесоватый серп месяца еще был слегка виден.
Головань остановился у края поля, развернул коня так, что солнце оказалось за спиной, и поехал прямо через поле, не выбирая дороги.
'Слава Богу, тут трава не высокая, коню по колено, а то трудно мне пришлось бы', - подумал молодой казак, переходя на легкую рысь. Поле напоминало море своей бескрайностью. Только оно было наполнено живыми звуками, чего в море не бывает.
Никаких приключений с Игнатом не было. Когда светило уже клонилось к закату, показался лес. Подъехав ближе, казак увидел справа в метрах трехстах высокое черное дерево. Хорунжий повернул вправо и поехал к нему. Дуб был метров двадцати высотой. Понадобилось бы человек пять, чтобы обхватить его ствол.
