службу у входа в покои египетской царицы. Взмахнув правой рукой, он парализовал обоих воинов и беспрепятственно прошёл в холл, расположенный перед торжественным залом. Унхатон остановился посередине комнаты и посмотрел на чайку, у которой вместо глаза было отверстие для подсматривания за теми, кто находился в холе. Жрец не ошибся, глаз у чайки зашевелился.
- Интересно,- подумал Унхатон,- похоже на то, что за этой стеной, всё время находится наблюдатель. Хотя, по своему собственному опыту знаю, что, когда тайно подглядываешь за людьми, то можно узнать очень много интересного. И это часто приносит пользу.
Тут же открылась потайная дверь, и из неё вышла начальница личной охраны Изиды.
- Следуйте за мной,- предложила она.- Мы пойдём по секретному ходу. Царица не хочет, чтобы Вас видели во время встречи с ней.
- Странно,- подумал Главный жрец,- неужели она думает, что меня никто не видел, когда я шёл по дворцу?
Но возражать Унхатон не стал, а последовал за Дианией. Они вошли в дверцу на стене и двинулись тесным коридором, который, то и дело, совершал резкие повороты, поднимался вверх или спускался вниз. Амазонка несла в руке факел, освещая им дорогу. На стенах Унхатон заметил, периодически повторяющееся, отверстия, размером не больше человеческого глаза, через которые пробивался свет внутрь коридора.
- Наверное, это тоже глазки для подсматривания,- предположил Главный жрец.- Похоже, что царица желает знать всё о тайной жизни своих подчинённых.
Коридор сделал крутой поворот вправо, и жрец с Дианией, чуть не натолкнулись на женщину, стоявшую лицом к стене. Унхатон узнал в ней Изиду. Царица внимательно смотрела в секретное отверстие. Изида взглянула на жреца и жестом руки подозвала его к себе. Когда Унхатон приблизился к ней, она кивком головы, дала ему понять, что хочет, чтобы он посмотрел в тайный глазок. Главный жрец взглянул в отверстие. В небольшой комнате, очевидно, принадлежащих одной из придворных царицы, две девушки и два парня занимались любовными утехами. Унхатон подумал:
- Да у них во дворце - сплошной разврат творится. У фараона мужеложство процветает, а на половине царицы - оргии. Недаром Саваиг решил наказать Египет за его грехи. Хотя, лично мне, всё это нравится. Если бы я решал судьбы людей, я бы только поощрял такие шалости. И чего Богу это не нравится, не понимаю?
Унхатон отодвинулся от глазка и посмотрел на царицу. В свете факела было видно, как на её щеках выступил румянец, глаза светились, а губы слегка дрожали.
- И, как только эти распутницы,- спросила Изида у Диании,- умудряются проводить сюда мужчин?
При слове 'мужчин' у царицы ещё больше заискрились глаза, и задрожали губы.
- Э, да тут всё не так просто, как кажется,- продолжал размышлять Унхатон, внимательно наблюдая за царицей.- С одной стороны - Изида пытается показать своё возмущение, а с другой - ей всё это в тайне нравится. Вон, как её всю трусит. И лицо покраснело, и глаза искрятся. Ещё бы её не трусило. Её муж то, с ней не занимается любовью. У фараона другие вкусы. Он предпочитает парней. А она, хоть и царица, но прежде всего она молодая, здоровая женщина. Да при том - красивая. Ей тоже хочется быть с мужчиной. А, где его ей взять? Открыто изменять мужу она не может. Положение царицы ей этого не позволяет. Вот она и бродит по тайному коридору, и подсматривает за своими подчинёнными.
- Сегодня же накажи этих прелюбодеек,- приказала Изида Диании.- И выясни у них, как проникли сюда эти мужчины? А что Вы скажете по этому поводу, Главный жрец? Как, вы, относитесь к подобным явлениям? Одобряет ли Бог такое поведение?
- Я очень хотел бы с Вами поговорить на эту тему Великая царица,- проговорил Унхатон смиренным голосом,- только, если это возможно, не здесь. В последнее время, мне очень надоели всякие замкнутые и подземные помещения. Я бы хотел выйти на свежий воздух. Да, а какого Бога Вы имели ввиду, когда задавали мне столь интимный вопрос?
Изиду несколько удивил ответ Главного жреца, но она согласилась с ним:
- Конечно, пойдёмте в сад. Здесь невыносимо душно.
Они прошли по коридору какое-то время и оказались в небольшой комнате. Царица повернулась к Диании и сказала:
- Можешь быть свободна. И проследи, чтобы никто не помешал нашей беседе с Главным жрецом.
Начальница стражи кивнула головой, в знак покорности, и удалилась по коридору в том направлении, откуда они пришли.
Изида открыла дверь, и в душное помещение ворвался поток свежего воздуха. Царица глубоко вдохнула и переступила порог. Жрец последовал за ней. Они оказались в саду. Унхатон удивился мысли, которая его посетила:
- Я существую, бесконечное количество лет, а ещё ни разу не гулял с женщиной в ночном саду. Сколько раз приходилось иметь дело с земными женщинами, чего только с ними не делал, а вот просто погулять не доводилось. Как только встречусь с женщиной, так сразу 'давай', и никаких тебе прогулок.
Жрец посмотрел на звёзды, которые игриво подглядывали за ним и царицей сквозь листья деревьев, удивляясь столь скромному поведению Хозяина ночи. Месяц учтиво поздоровался с ним, несколько раз осторожно выглянул из-за набежавшей на него тучи, чтобы убедиться в точности, что сам Царь Тьмы оказывает ему высокое почтение своим присутствием. Вместе с тем, звёзды и луна с удивлением переглянулись между собой так, как не в силах были понять, как это может быть, что сам Повелитель греха, находясь рядом с красивой женщиной в ночном саду, может вести себя, как примерный святоша?
Изида и Унхатон шли под деревьями друг за другом. Впереди - царица, а жрец покорно следовал за ней. Унхатон продолжал наслаждаться прелестью звёздного пейзажа и ароматами сада. Вдруг его осенила мысль:
- Что это со мной происходит? Эдак я, чего доброго, ещё и романтиком стону.
Он посмотрел на Изиду и отметил про себя:
- А она ничего. И талия узкая, и бёдра такие, что сейчас бы ухватился за них обеими руками и...
В это время они вышли на небольшую лужайку, освещённую лунным светом. Царица повернулась лицом к Унхатону, и он принялся бесцеремонно рассматривать её. Изида была одета в облегающее платье из тонкой шёлковой ткани, которое в точности повторяло все изгибы её стройной фигуры и интимные выпуклости её тела. Пышные волосы, цвета белой лилии, рассыпались по её плечам и переливались под серебристым светом луны. В бездонной глубине её синих глаз, поблескивали озорные огоньки. По всему было видно, что царица взволнована. Её упругая, внушительных размеров грудь, поднималась и опускалась в такт, участившегося дыхания. Казалось, что платье с трудом сдерживает такие активные движения и готово в любую минуту освободить из своего плена, рвущуюся на волю, непокорную грудь. Изида облизала розовым язычком, пересохшие от волнения алые губы, и спросила:
- Вы поинтересовались, о каком Боге я говорила?
Унхатон приблизился к ней вплотную и положил свои руки на её талию.
- Зачем говорить о Боге,- прошептал он, опуская свою ладонь на ягодицу Изиды,- в такую чудесную ночь?
Дыхание царицы участилось, а тело напряглось до такой степени, что Унхатон почувствовал, как она вздрагивает при его прикосновениях.
- Но, как же,- пыталась продолжить разговор Изида, понимая, что мысли уже путаются у неё в голове, и что ей сейчас хочется только одного, чтобы Унхатон её поцеловал. И жрец, как будто, угадав её желание, прильнул своими губами к её влажному рту и с силой прижал царицу к себе. Его язык осторожно проник к ней в рот и принялся нежно ласкать её. Изида закрыла глаза и застонала от удовольствия. Голова у неё закружилась, и царица полностью перестала понимать, что с ней происходит. Она стояла, и просто наслаждалась сказочным блаженством. Изида даже не предполагала, что это не Унхатон угадал её желание о поцелуе, а это она выполняет волю Главного жреца. В это время, руки Унхатона уже полностью хозяйничали на теле Изиды. Они освободили грудь царицы из плена её платья и осторожно сжимали их. Изида стояла в забытьи с закрытыми глазами. Унхатон принялся ласкать языком соски на груди Изиды, от
