Мужчины и Мария покинули склеп и установили камень, загораживающий вход, на прежнее место. Мария взглянула не небо и проговорила:
- Смотрите, что это? Я такого ещё никогда не видела.
Лука и братья посмотрели вверх. Вокруг круглой чёрной луны, образовался серебристый нимб. Затем, темнота, закрывающая луну, стала отодвигаться, и через несколько мгновений месяц засиял ярким серебристым светом.
- Да-а,- протяжно сказал Лука,- чудеса, да и только.
На следующий день воскресным утром, Лука, Хам, Адам и Мария отправились на кладбище. Когда они подходили к склепу, солнце только, только начало прощупывать небо своими первыми лучами.
- Посмотрите туда,- воскликнула Мария, указывая на вход в склеп. Огромный камень был отодвинут в сторону. Лука первым побежал к входу и стремительно зашёл внутрь. За ним торопливо протиснулись два брата и Мария. На плите, где они вчера оставили тело Иегуа, лежала только простынь, в которую Лука завернул покойника. Самого тела Иегуа нигде не было.
- Куда же он подевался?- удивился Хам.- Не мог же он сам уйти отсюда. Да, и простынь здесь осталась. Что же он голый разгуливает по кладбищу?
- Перестань говорить чепуху,- гневно прервал его Лука.- Мёртвые не ходят. Я сам видел, что Иегуа был мёртвый. Если его забрал кто-то, то почему этот неизвестный оставил здесь простынь? Да, и кто мог его забрать? О том, что мы принесли его в мой родовой склеп, никто не знал, кроме нас с вами.
Лука пристально посмотрел на братьев.
- Ты что, Лука?- обиженным голосом произнёс Адам.- Ты думаешь, что это мы забрали тело? Мы вчера весь день были дома. Ты же сам знаешь это.
- Да, и зачем нам голый мертвец?- поразился Хам.- Какая от него может быть польза в хозяйстве?
- Да, это правда,- согласился Лука.- Я вчера весь день присматривал за вашим домом. На всякий случай. Вы, действительно, никуда не выходили. Так куда же он подевался?
Мария взяла простынь и вышла из склепа. За ней последовали и мужчины.
- А камень то отодвинут,- заметила Мария.- Помнится, вы его вчера втроём с большим трудом сдвинули с места.
- Я вообще ничего не понимаю,- проговорил Лука.- Ладно, здесь нам больше делать нечего. Пошли домой.
Мужчины задвинули входной камень на прежнее место, и зашагали по тропинке, ведущей к выходу из кладбища. Мария шла за ними. Вдруг, за поворотом, она чуть не столкнулась с мужчиной, стоявшим возле тропинки в длинном белом плаще. Женщина посмотрела на незнакомца и замерла. Перед ней находился живой Иегуа. Но странное дело, Лука и братья прошли мимо него так, как будто никого не было у них на пути.
- Не удивляйся, Мария,- проговорил Иегуа.- Твои друзья меня не видят. Я предстал перед тобой, чтобы ты знала, что я жив.
- Ты что, призрак?- спросила Мария.
- Нет, не призрак,- пояснил Иегуа,- я же сказал тебе - я живой. Но мы не можем быть вместе. Мне надо уходить.
- Зачем же ты приходил?- произнесла Мария, едва сдерживая слёзы.
- Я не успел с тобой попрощаться, тогда в Гефсиманском саду, когда меня арестовали,- ответил Спаситель.- И мне очень захотелось ещё раз тебя увидеть.
- Иегуа, не уходи,- просила его Мария.- Мне так плохо без тебя.
Спаситель улыбнулся и сказал:
- Может, мы ещё встретимся. Но не скоро. Придется подождать.
И Спаситель стал удаляться, поднимаясь вверх по склону холма. Девушка зарыдала. Лука обернулся и увидел, что Мария разговаривает сама с собой и плачет. Мытарь подошёл к ней, погладил её по голове рукой и сказал:
- Не надо, Мария, не плачь. Ну, что же поделаешь. Человек умер, и его уже не возвратишь. Вот, только никак не могу понять, куда он из склепа делся?
Мария перестала плакать, помахала рукой в воздухе, как будто с кем-то прощалась и произнесла:
- Он не умер. И он не простой человек.
Лука подумал:
- У несчастной женщины от горя совсем в голове помутилось.
Мытарь окликнул братьев и предложил:
- Пойдём ко мне, помянём покойного. Хороший был человек.
- Я же говорю вам,- настаивала Мария,- не умер он, а воскрес!
Мужчины переглянулись, а Хам покрутил указательным пальцем у своего виска, незаметно для Марии, показывая на неё взглядом.
- Хорошо, хорошо,- успокаивал Марию Лука,- выпьем тогда за его воскрешение, раз ты так настаиваешь.
И вся кампания направилась в дом Луки.
61. Месть.
По пустынным улицам Иерусалима под зловещим покровом ночи к дому первосвященника Сафры приближались Вольдас Люцифус и Мордериус Мучитель. После того, как начальнику секретной службы Люцифусу не удалось спасти Иегуа, нестерпимое желание посчитаться с первосвященником не давало ему покоя. То, что Сафра своими настоятельными действиями явился главным организатором смертной казни Иегуа, разозлило Вольдаса не на шутку.
Город поглотила беспросветная вязкая темнота. Иногда в воздухе, выписывая невообразимые пируэты, проносились летучие мыши. Им было совершенно безразлично, что вокруг такая темень, хоть глаз выколи.
- Как только этим маленьким бестиям удаётся так быстро носиться в такой кромешной темноте и никуда не врезаться?- удивлялся Мордериус, имея в виду летучих мышей.
- Ночь их родная стихия, а они - дети ночи,- пояснил Люцифус.- Им не нужен свет. Они так же хорошо чувствуют себя в чёрном ночном океане, как и чайки, парящие, над синим морем.
- Да, это ты правильно подметил,- согласился Мучитель.- Послушай, Вольдас, а как мы доберёмся до первосвященника. Нам, что снова придётся его выслеживать? А ты говорил, что тебе утром надо доложить прокуратору о результатах полученного от него задания.
- А мы не будем мудрствовать, и сделаем всё по-простому,- предложил Люцифус.- Мы просто зайдём к нему в дом и убьём его.
- А как же мы сможем войти к нему в дом?- поинтересовался Мордериус.- Наверняка, на ночь в его доме дверь запирают. Да, и охрана у него есть, это уж точно.
- А мы скажем охране правду,- лаконично ответил Вольдас.
- Какую ещё правду?- поразился Мучитель.- Что мы пришли убить первосвященника? Объясни толком, я ничего не понимаю.
- Постучим в дверь,- начал излагать свой план Люцифус,- и на их вопрос: 'Кто там?', ответим, что это срочное послание от прокуратора Иудеи. Ведь, в какой-то мере, это правда. Услышав такой ответ, стража обязательно отворит дверь, даже ночью. Потом мы зайдём в дом и убьём первосвященника и Вардалана, надеюсь, что он ещё там.
- Если мы так поступим, то завтра же весь Иерусалим будет гудеть, как потревоженный пчелиный