И потому, когда однажды утром эльф разглядел поперек тропы почти неприметные, но весьма любопытные следы, он не обратил на них внимание девушки, но сам занялся их изучением. Джуравиль узнал их без труда; подобные следы много-много раз попадались ему во время войны с демоном, когда эльф вместе с Полуночником и Джилсепони сражался с Бестесбулзибаром и его прихвостнями. Они напоминали следы человека — скорее подростка. Однако те, что он видел прежде, оставляли грубые сапоги, а эти — голые ноги, плоскостопые, с широко расставленными пальцами и сильно сужающиеся к пятке.
Гоблины. Идут на запад и, похоже, спешат.
Джуравиль поднял голову, внимательно огляделся, улыбнулся и покачал головой. Следы оставлены день назад, не позже. Эти гоблины уже далеко.
Но, по крайней мере, он знал, в каком направлении эти твари движутся.
К удивлению Бринн, ее спутник заявил, что нужно свернуть на запад. Девушка не возражала, поскольку полностью доверяла ему как проводнику. Пожав плечами, она направила Сумрака туда, куда полетел эльф. За день они отмахали около двадцати миль, но к тогайским степям оказались не ближе чем вчера — на что Бринн и не преминула обратить внимание эльфа.
Мы что, кругосветное путешествие совершаем? — с сарказмом спросила она, когда за ужином путники лакомились вяленым мясом с овощами. — Неплохая идея — может быть, таким образом нам удастся напасть на людей Чезру сзади.
— Прямой путь всегда самый короткий, это правда, — отозвался Джуравиль, — Но не всегда самый быстрый.
— Что это означает? Ты кого-то заметил впереди? — Бринн подняла голову и взглянула в южном направлении.
— Ничто не препятствует нам двигаться прямо на юг, но я уверен, что этот путь лучше.
Тогайранка молча уставилась на явно чего-то недоговаривающего эльфа, но тот вернулся к еде и не ответил на ее взгляд. Он хотел удивить Бринн, вывести ее из равновесия. Не нужно, чтобы она догадалась, что их ждет в ближайшее время.
Позже, когда девушка уснул а, Джуравиль взлетел на самое высокое дерево и устремил взгляд на запад.
Как эльф и ожидал, на довольно значительном расстоянии он увидел огни костров.
Гоблины, похоже, не слишком торопились.
Бринн напряженно всматривалась сквозь густое сплетение веток, пока ей не удалось сосредоточить взгляд на безобразных маленьких созданиях. Они были чуть крупнее тол'алфар, но меньше ее самой. Кожа их была странного цвета — от серого до грязно-желтого и тускло-зеленого, на головах, спинах и плечах пучками росли волосы. Длинные зубы, бесформенные носы и скошенные лбы делали их еще более уродливыми. Девушка находилась слишком далеко, чтобы чувствовать запах этих тварей, но это ее ничуть не огорчало.
Она посмотрела на своего спутника, удобно устроившегося на ветке.
— Гоблины?
Она постоянно слышала от эльфов об этих созданиях, но видеть их ей не приходилось.
— Этот сброд околачивается в основном на границах территорий, занимаемых людьми, — отозвался Джуравиль.
Бринн задумалась и тут же вспомнила, что вчера они сменили направление.
— Ты знал, что они здесь, — воскликнула она, — и привел меня сюда полюбоваться на этих тварей. Зачем?
Эльф помолчал, разглядывая гоблинов. В поле зрения сейчас находились всего несколько, но он подозревал, что на самом деле их много больше. Остальные, похоже, околачиваются где-нибудь поблизости, ломают деревья или убивают животных — просто чтобы позабавиться.
— Это лишь твоя догадка, что я привел тебя взглянуть на них, — сказал он.
Тогайранка усмехнулась.
— Тогда зачем?
Джуравиль пожал плечами.
— Может, это просто счастливое стечение обстоятельств.
— Счастливое?
— В любом случае тебе полезно взглянуть на гоблинов, — заметил эльф. — Непосредственный опыт расширяет понимание мира гораздо больше, чем ты можешь себе представить. — Судя по выражению лица девушки, она, в общем, была согласна с этим, но Джуравиль добавил: — А может, я чувствую, что это мой — и наш с тобой тоже — долг: делать мир лучше всякий раз, когда предоставляется такая возможность. — Бринн с любопытством посмотрела на него, — В конце концов, они ведь гоблины.
— Гоблины, которые, похоже, ничего не опасаются, — задумчиво произнесла тогайранка.
— Возможно, потому, что им в данный момент ничто не угрожает, — ответил Джуравиль.
— Я правильно тебя поняла? — Бринн окинула взглядом лагерь ничего не подозревающих гоблинов. — Ты хочешь, чтобы мы на них напали?
— В лоб? Конечно нет. Здесь, я уверен, болтается слишком много этих тварей. Нет, действовать следует скрытно.
На лице девушки возникло выражение одновременно любопытства, замешательства и возмущения.
— Мы можем просто обойти их и отправиться дальше. Ты сам, если мне не изменяет память, говорил о чем-то подобном.
— И потом все время опасаться, что они натворят дел. — Бринн покачала головой, прежде чем ее собеседник закончил мысль, и эльф добавил: — Подумай о семьях, которые вскоре, возможно, будут оплакивать своих близких, убитых этими тварями. Подумай об оскверненных лесах, о бессмысленно уничтоженных животных — не ради пищи или одежды, а просто так, для развлечения.
— А если мы убьем гоблинов, то, по любым меркам, будем выглядеть не лучше их. — Тогайранка с гордым видом вскинула голову, — Разве не сострадание облагораживает нас? Разве не стремление к миру отличает от них?
— Интересно, проявила бы ты такое же великодушие, если бы перед тобой был лагерь бехренских солдат? — с невинным видом осведомился эльф.
— Это совсем другое.
— Ну конечно, — с иронией заметил он.
— Ятолы сознательно поступали так, что вынуждало тогайру мстить им, — настаивала на своем Бринн, — А гоблины… Ну, они просто такие уродились.
— И как ты полагаешь — каждый отдельно взятый бехренец принимает участие в жестоком преследовании твоего народа? Или все они разделяют общую вину за грехи немногих?
— Каждый бехренец, будь он ятолом или любым другим приспешником Чезру, придерживается убеждений, толкающих их к насилию и завоеваниям, — ответила девушка. — Значит, все они сообщники, все в ответе за зверства, без которых завоевания невозможны.
— Гоблины принесли в мир больше горя, чем ятолы.
— Это не их сознательный выбор, просто такова уж их натура. И вы, мудрые тол'алфар, не можете не понимать этой разницы.
Белли'мар Джуравиль улыбнулся, слушая подобные идеалистические рассуждения. Однако, прожив на свете не одно столетие, он знал, что тогайранка не права.
— Гоблины, конечно, сильно отличаются от других разумных рас, — заметил эльф, — Может, они и вправду такими уродились, но дело в том, что все они всегда действуют в одном и том же духе. Я никогда не видел, никогда не слышал хотя бы об одном-единственном гоблине, выступившем против того, как они поступают обычно. И в анналах истории нет ни единого упоминания о гоблине, который открыто бы заявил, что осуждает жестокость, характерную для его соплеменников. Нет, моя невинная юная подопечная, я не склонен позволить ни одному из этих существ разгуливать на свободе. И ты тоже.
Это уже был приказ. Девушка вздрогнула.
— Я привел тебя сюда, — продолжал Джуравиль, — чтобы показать приносимые этими тварями вред и опасность. Что должно помочь тебе осознать свой долг, ясный и очевидный. — Бринн коротко взглянула на него, услышав этот властный, непререкаемый тон. — Сначала мы осмотрим лес вокруг лагеря. Будем уничтожать их поодиночке, прежде чем дело дойдет до открытой схватки.
— Подкрадываться и нападать сзади? — с иронией спросила тогайранка. Однако ее сарказм пропал втуне.
— Это было бы самым удачным, — холодно ответил эльф.
Спустя час Бринн — они с Джуравилем разделились — ползла сквозь заросли южнее лагеря гоблинов. Девушка двигалась совершенно бесшумно, как учили ее тол'алфар, прилагая все усилия, чтобы не шуршать опавшими листьями, не сломать ненароком сухую ветку.
В дюжине футов перед ней с шумом возились два гоблина. Один отламывал от дерева небольшие ветки и швырял ими в своего товарища, а другой ковырялся, пытаясь разжечь огонь. Джуравиль, достаточно хорошо знавший гортанный язык гоблинов, подслушал разговор между ними и объяснил тогайранке, что они собираются поджечь лес, чтобы звери сами побежали к ним в руки.
Эти слова косвенно подтверждали точку зрения эльфа на характер гоблинов, которую Бринн недавно пыталась оспаривать. Она задумалась. В конце концов, люди тоже охотятся — тогайру в особенности в этом деле были большими мастерами. Может, у гоблинов просто другой метод… Сейчас, однако, девушка понимала, насколько слабы ее аргументы. Большое количество сложенной грудами сухой коры для растопки и ничем не замутненная радость на физиономии гоблина, который пытался разжечь костер, подсказали ей, что тут было нечто гораздо большее, чем просто охота в поисках пропитания.
Джуравиль дал тогайранке свой меч, хотя в ее руках он выглядел всего лишь как тонкий кинжал. И все-таки он больше подходил для того, что она собиралась сделать, чем дубинка или лук, потому что действовать нужно было быстро и тихо. Самое главное — тихо.
Бринн бесшумно преодолела пару футов, потом проползла еще немного. Сейчас она явственно слышала болтовню гоблинов, ощущала исходящий от них неприятный запах. Лицо девушки было испачкано, к одежде прилипли листья и веточки, что, конечно, в какой-то степени маскировало ее, и все же тогайранка никак не могла взять в толк, почему они до сих пор ее не заметили.
Внезапно тот гоблин, что пытался разжечь огонь, вскрикнул и выпрямился. Его товарищ, находившийся ближе к Бринн, посмотрел на него и туповато улыбнулся, решив, по-видимому, что огонь вот-вот разгорится.
Однако от костра поднимался лишь легкий дымок. Гоблин издал еще один вопль. На физиономии его товарища возникло выражение любопытства.
Но девушка уже была позади него. Обхватив за шею, она зажала ему ладонью рот и вонзила меч Джуравиля глубоко в спину, остро ощущая, как разрывается плоть и жизненная сила покидает обмякшее тело гоблина.
Нужно прикончить второго, сказала себе Бринн, хотя в этот ужасный момент ей больше всего хотелось рухнуть на колени и взвыть от негодования. Подавив эти чувства, она заставила себя сосредоточиться на стоящей перед ней задаче. Однако пока тогайранка вытаскивала из спины убитого ею гоблина окровавленный меч, Белли'мар Джуравиль опередил ее, выстрелив из маленького лука. Гоблин завопил, споткнулся, открыл было рот, чтобы испустить еще один крик, но умолк, схватившись за горло.
Пораженный противник корчился на земле, и эльф выпустил вторую стрелу, а потом третью. И все же живучая тварь никак не желала умирать!
Следующая стрела вонзилась ему в переносицу. Гоблин содрогнулся, и его глаза погасли.
Бринн с трудом сдерживалась, чтобы не закричать от ужаса, отвращения и боли.
