Ясным утром второго месяца года половина всех бехренских чежу-леев, лучших в землях Короны воинов, восседавших на закованных в броню лошадях, четким строем выступили из Хасинты под трубные звуки рогов. За ними, поблескивая наконечниками копий, маршировало двадцатирядное каре.
Чезру Дуан и Калиит Тимиг бок о бок наблюдали за удаляющимся войском с высоты балкона огромного храма.
— Мой человек в Хонсе-Бире, Давин Кусаад, недоволен новой королевой Джилсепони, — меняя тему разговора, сказал Эаким Дуан, и старый чежу-лей удивился, поскольку обычно Глас Бога никогда не делился с ним своим мнением по подобным вопросам. — Она занимает высокий пост в абеликанской церкви, как тебе, наверное, известно, — продолжал Чезру, заметив вопросительный взгляд Тимига. — Пост, сравнимый по значению с рангом настоятеля монастыря.
Его собеседник кивнул, хотя он ни о чем подобном не слышал и не слишком хорошо понимал, какое все это имеет значение.
— Именно она способствовала тому, чтобы церковь Абеля не возглавил аббат Олин из Энтела, а ведь этот человек делал все возможное для укрепления связей Бехрена с нашими северными соседями. Боюсь, ее действия в этом направлении означают, что король Дануб, ее супруг, предпримет определенные действия для ограничения влияния аббата Олина.
Калиит Тимиг понятия не имел, как ему следует реагировать на услышанное, и вообще — следует ли как-нибудь реагировать. Ведь никогда раньше таких разговоров Эаким Дуан с ним не вел, и старик никак не мог взять в толк, чего именно Чезру от него добивается.
Но лицо Дуана внезапно приняло суровое выражение, и он посмотрел прямо в глаза Калииту.
— Если король Дануб выступит против аббата Олина, мы поддержим последнего… Может быть, даже окажем ему военную поддержку, чтобы Энтел остался в его руках.
При этих словах подслеповатые глаза Калиита Тимига широко распахнулись.
— Ты имеешь в виду продвижение наших кораблей в воды Хонсе-Бира?
— Если таковым окажется решение Бога, — хладнокровно отозвался Чезру Дуан и снова перевел взгляд на удаляющееся войско.
На этот раз ему удалось скрыть улыбку. Конечно, на самом деле у него и в мыслях не было поддерживать Олина как-то иначе, чем деньгами, даже если бы король Дануб открыто выступил против настоятеля Сент-Бондабриса, что Эакиму Дуану казалось совершенно невероятным. Однако, по крайней мере внешне, все сказанное выглядело вполне правдоподобно. Слегка видоизменив события в Хонсе-Бире, Чезру добился того, чтобы его собеседник задумался над услышанным и меньше ему досаждал.
Искоса взглянув на Тимига, Дуан заметил, что тот глубоко ушел в свои мысли. До этого момента старик кипел от возмущения по поводу решения Гласа Бога, наполовину уменьшившего численность направляющегося в Огненные горы отряда, но теперь, после услышанных «сведений», наверняка задается вопросом, не много ли воинов они отослали в поход? По понятиям чежу-леев, надутых от гордости и помешанных на своей чести, эта самая честь состояла прежде всего в том, чтобы защищать Чезру.
Эаким Дуан вовсе не опасался, что король Дануб предпримет какие-то действия против него или аббата Олина.
Судя по сообщениям Давина Кусаада, королева Джилсепони не стремилась ни к каким завоеваниям. Она редко появлялась даже в королевском замке в У реале, поскольку зима 842- го года Господня в северном королевстве выдалась на редкость жестокой и сердобольная Джилсепони проводила все дни среди бедных и больных.
Ни она, ни ее супруг не представляли собой ни малейшей угрозы Бехрену.
Однако Калииту Тимигу знать об этом было совершенно ни к чему.
Аграделеус точил обломком скалы когти, которые выглядели устрашающе даже сейчас, когда он имел облик человекоподобного существа. Вид у него, как обычно, был не слишком довольный.
— Как думаешь, зачем он их точит? Чтобы в ближайшее время пустить в ход? — полюбопытствовала Каззира.
Ее друг лишь пожал плечами, хотя уже давно опасался чего-нибудь в этом роде. С того самого момента, как они выбрались из подземных туннелей, Джуравиль прикладывал неимоверные усилия, чтобы сдерживать его. Дракон рассматривал все живые существа вокруг — в том числе и людей, а может, людей даже в особенности — как возможное пропитание или способ высвобождения своей природной агрессивности. Пока Аграделеус вел себя пристойно; по крайней мере — насколько эльфам было известно, — не убил ни одного человека. Однако по мере того, как недели складывались в месяцы, а гуляющий по степи ветер становился все холоднее, жаля колючим снегом, у Джуравиля начало возникать ощущение, что терпение дракона подходит к концу.
Чем дальше, тем больше времени Аграделеус проводил в стороне от эльфов, разминая мощные мускулы или затачивая смертоносные когти.
Что касается дракона, причина его разочарования никакой загадки собой не представляла. Когда Аграделеус, просидевший в подземелье много-много лет, решил вместе с эльфами выбраться на поверхность, он сделал это, движимый исключительно жаждой приключений. Увы, пока, по крайней мере, удовлетворить эту жажду ему не удавалось. Джуравиль и сам был разочарован поскольку мало продвинулся в поисках Бринн.
Поэтому вопрос Каззиры прозвучал для эльфа весьма зловеще. Если бы дракону вздумалось, он играючи мог бы сровнять с землей любую деревню, попавшуюся ему на глаза. Чтобы справиться с Аграделеусом, понадобилась бы прекрасно обученная, вооруженная до зубов армия. В плане личной мощи дракон уступал только демону дактилю, причем у них обоих эта мощь представляла собой комбинацию магии и физической силы. Что касается последнего качества, то в этом даже демоны не могли сравниться с драконами. До встречи с Аграделеусом Джуравилю не приходилось сталкиваться с представителями этой древней расы. То, что способно учинить подобное создание, если его по-настоящему разозлить, просто не поддавалось воображению.
Или если оно заскучает.
Казалось, дракона с такой силой распирает от скопившейся внутри энергии, что он, того и гляди, не сможет больше сохранять нынешний человекоподобный облик и буквально взорвется, приняв естественный для себя вид.
Они двинулись дальше, и у эльфа стало чуть легче на душе, когда он увидел впереди костер. Первой его заметила Каззира, но прежде, чем они смогли придумать, как удержать Аграделеуса подальше от людей, он тоже увидел далекий огонь.
— Пошли посмотрим, кто еще живет на этой земле, — как-то чересчур увлеченно воскликнул дракон и рванул вперед.
— Лучше, если туда пойду я один — или вместе с Каззирой, — быстро ответил Джуравиль.
Дракон остановился, повернулся к нему и раздраженно зашипел.
— Для начала, — тут же добавил эльф, — Если мы застанем людей врасплох, от неожиданности они могут рассказать нам то, что нас интересует. Если им есть что сообщить, мы вернемся за гобой.
— Если им есть что сообщить, они расскажут это мне, — ответил Аграделеус и поспешил в сторону костра.
Джуравиль и Каззира побежали следом.
Дракон остановился чуть в стороне, и увлеченные беседой люди, сидящие подле костра, заметили его не сразу.
— Мы не можем сунуться ни в одну деревню! — говорил один. — Может, ты вообразил, что Тюрбаны больше не ищут нас? Славная награда для них — наши головы!
— Но сколько можно торчать тут без еды? Даже грабить некого — ни одного каравана… — возразил второй. — Лучше уж погибнуть в бою с Тюрбанами, чем от холода и голода здесь, где только канюки в состоянии найти себе пищу — полусгнившие трупы!
— Ну и бился бы до смерти под Дарианом! — воскликнул первый собеседник.
— Не надо об этом снова! — закричали сразу несколько человек, и один из них спросил: — Что, так и будем без конца сковыривать коросту со старых ран?
Стоя в темноте, за пределом светового круга, Аграделеус бросил яростный взгляд на Джуравиля.
— Тебе нужен ответ? Ты его получишь! — пророкотал он так громко, что разговор у костра немедленно смолк, люди вскочили на ноги и выхватили оружие.
Но тут же отступили, налетая друг на друга, когда прямо перед ними появилась, плотно прижав к спине крылья и волоча за собой хвост, огромная двуногая ящерица.
Пара человек окаменели от ужаса, кто-то завопил и бросился бежать; но, что ни говори, это были воины тогайру, и не успел Аграделеус раскрыть рот для дальнейших объяснений, как остальные ринулись к нему, размахивая оружием.
У дракона и в мыслях не было отступать. Он прыгнул вперед, туда, где плечом к плечу стояли четверо его противников. Не обращая внимания на жалкое человеческое оружие, Аграделеус врезался в них и разбросал в разные стороны. Один воин сумел просунуть меч между чешуйками и вонзить ему в грудь, но дракон, вцепившись в лезвие, вырвал меч из руки противника и одним ударом свалил человека на землю. После чего мощным пинком ноги подбросил несчастного в воздух, отшвырнув на дюжину футов.
Молниеносно развернувшись, Аграделеус вырвал меч у другого воина, швырнул его на землю и лапой отбил летящее в его сторону копье.
В это время сзади на него обрушился удар тяжелого боевого топора.
Дракон взревел — не столько от боли, поскольку удар не причинил ему особого вреда, сколько от досады, подпрыгнул, ударом хвоста подбросил противника в воздух, поймал его лапой и выставил напоказ.
— Вы будете говорить со мной или мне придется поубивать вас всех? — взревел Аграделеус, свободной лапой схватив очередного нападающего за руку и легким движением запястья подбросив в воздух и его. — Ну? — Он слегка сжал голову человека, которого держал на весу, и тот взвыл от боли.
Оставшиеся тогайранцы попятились, выставив перед собой оружие, но было совершенно очевидно, что ни у кого из них желания нападать не осталось.
— Нет! — закричал вдруг кто-то за их спинами. Обернувшись, уже и без того потрясенные воины увидели, как к костру подбегают еще два удивительных существа. — Они нам не враги! — крикнул Джуравиль дракону, — Это тогайру, Бринн Дариель принадлежит к их роду!
— Бринн? — воскликнули сразу несколько человек.
Это имя явно было им знакомо.
— Вы были под Дарианом? — взревел дракон, встряхнув пленника.
— Откуда ты знаешь… — начал было один тогайранец, но Аграделеус не дал ему договорить.
— Вы были под Дарианом? — повторил он на этот раз столь зычным голосом, что говоривший отшатнулся, словно от порыва ветра.
— Ну, были, — ответил воин, — Все мы были там.
— Заткнись! — закричал на него другой. — Хочешь выдать нас Тюрбанам?
— Будь мы на стороне бехренцев, вы уже были бы мертвы, — сказал Джуравиль. — Но мы не имеем к ним никакого отношения, и если вы были в отряде вместе с Бринн Дариель, то мы вам не враги. — Закончив, он сердито посмотрел на Аграделеуса.
Тот опустил тогайранца. Бедняга стоял несколько мгновений, таращась на гигантскую ящерицу, потом ноги его подкосились, и он рухнул на землю.
— Расскажи мне все, — потребовал дракон. — Хороший рассказ заставит меня на время забыть, как приятна на вкус человеческая плоть!
Тот, к кому он обращался, побелел как мел. Эльф мгновенно оказался рядом.
— Мы вам не враги! — настойчиво повторил он, — Возможно, мы даже ваши союзники. Не упрямься и расскажи о том ужасном дне и о Бринн Дариель, моем друге.
Понадобилось некоторое время, чтобы человек, к которому он обращался, и некоторые его товарищи — те, что посмелее, — пришли в себя и поведали о сражении под Дарианом. Выяснилось, что многие подробности они помнят очень смутно, а кое в чем даже противоречат друг другу.
Но в одном вопросе все были единодушны. Бринн не погибла — по крайней мере, не на поле боя, хотя никто не знал, не были ли полученные ею раны смертельными. Астамир, мистик Джеста Ту, увез молодую женщину на ее замечательном пони, но куда — никто понятия не имел.
Также все они утверждали, что далеко на юге, в горах, есть место, которое Джеста Ту считают своим домом, — монастырь под названием Обитель Облаков.
— Ваш рассказ достоин того, чтобы унять голод любого прожорливого зверя, — решительно заявил Джуравиль, не дав Аграделеусу и слова вымолвить. — Простите нас за
