Больше всего Стиг походил в этот момент на пьяного аиста, и Эаким Дуан лишний раз почувствовал, как ему в это чрезвычайно напряженное время не хватает Мервана Ма!
— Можешь не возвращаться, — сказал он помощнику. — Просто задай этот вопрос и выслушай ответ Дугги Доу.
— Слушаюсь, Глас Бога. — Беспрестанно кивая головой, тощий пастырь попятился и выскользнул из комнаты.
Чезру, радуясь, что остался наконец один, откинулся в кресле и испустил сокрушенный вздох. Да, враг ему попался непростой. Она — если это действительно женщина — наносит удары вроде бы бессистемно, но каждый раз находит верную тактику, чтобы добиться успеха. Дуан провел целое утро, вместе с чежу-леями изучая свидетельства очевидцев о том, как проходили сражения, и они единодушно пришли к мнению, что Тогайский Дракон — чрезвычайно хитрый и опасный противник.
Оазис Гароу пал две недели назад, и это означало, что, возможно, сейчас войско Тогайского Дракона уже подходит к Хасинте.
Поэтому Эаким Дуан приказал воинам чежу-лей стянуть к Хасинте все местные гарнизоны, не дожидаясь возвращения ятола Гайсана Бардоха с его пятнадцатью тысячами солдат. Он не сомневался, что вскоре на него обрушится поток ламентаций ятолов из отдаленных провинций, испуганных и возмущенных тем, что Чезру защищает себя за их счет. И Де Хамман будет стенать громче всех… Но он поступит именно таким образом. Чего-чего, а падения Хасинты Эаким Дуан не допустит!
И все же, находясь в хорошо защищенной Хасинте, Чезру понимал, что нельзя позволять Тогайскому Дракону продолжать бесчинствовать в провинциях Бехрена.
Сообщение о падении еще одного города, Терамена, расположенного между оазисом Гароу и оазисом Дадах, пришло на следующий день.
Эаким Дуан, только что прибывший в Хасинту ятол Гайсан Бардох и несколько чежу-леев сгрудились у большой карты. Поначалу все как один выражали удивление этим последним выбором цели.
— Вообще-то в этом есть смысл, — сказал наконец один из чежу-леев. — В Терамене Тогайский Дракон может пополнить припасы, а потом ударить по оазису Дадах или даже повернуть на северо-запад и еще раз напасть на Дариан. На это у нее уйдет не больше недели.
Чезру задумался над возможностью такого поворота событий. Может, зря он отозвал ятола Бардоха с его пятнадцатью тысячами солдат из Дариана?
— Мне придется вернуться в Дариан, Глас Бога, — заявил Гайсан Бардох, гневно сверкая глазами.
— Тебе придется отправиться в оазис Дадах, — возразил ему Эаким Дуан, — Оттуда половину людей отошлешь в Дариан, а вторую половину — на юго-запад, отрезая Тогайскому Дракону возможность двинуться на юг. Если она нанесет удар по Дадаху, у тебя хватит сил, чтобы одолеть ее. Если же по Дариану, гони ее обратно в степи, где ты и Шаунтиль сможете окружить ее и прикончить.
— Повинуюсь, Глас Бога, — отозвался Бардох и стремительно покинул покои, громко стуча каблуками сапог по бело-розовому мрамору.
— Она, может быть, еще успеет пару раз куснуть нас, — продолжал Чезру, обращаясь к оставшимся, — Но потом настанет моя очередь.
Конечно, когда ятол Бардох с воинами прибыл в оазис Дадах, там царили тишина и спокойствие. Высланный в Дариан отряд был встречен радостными звуками рогов. А второй отряд, отправившийся на юго-запад, прошел до самого плато, не встретив никаких признаков тогайского войска.
Несколько недель спустя, когда лето 843 года Господня по летосчислению абеликанской церкви должно было вот-вот смениться осенью, огромный флот, состоящий в основном из пиратских кораблей, вышел из Энтела в открытое море. На одном из кораблей находился Эйдриан Виндон, юный приятель Бринн, который в этот момент являлся последней надеждой аббата Олина на обретение власти. Флот взял курс на далекий остров Пиманиникуит, где, по слухам, можно было найти миллионы ценнейших магических камней. В тот же самый день в Хасинте Эаким Дуан получил от хлынувших по дорогам беженцев первые сообщения о том, что захвачен Алзат.
— Они сражались хорошо, — заметил Астамир, обращаясь к Бринн.
Мистик нашел ее за пределами Алзата, полностью разгромленного и разграбленного. Уцелевшие бехренцы были изгнаны из города и сейчас устремились на северо-восток.
Алзат, однако, оказался крепким орешком. Тогайранка и на этот раз использовала прежнюю тактику — выманила из города защитников, те бросились догонять ее сравнительно небольшой передовой отряд и угодили в засаду, напоровшись на основную часть тогайского войска.
Однако выяснилось, что в городе остался еще довольно большой гарнизон, который, вступив в сражение, оказал яростное сопротивление: тела нескольких сотен тогайранцев остались лежать на горячем песке. Это подтолкнуло девушку вновь прибегнуть к помощи Аграделеуса.
Итак, Алзат стал еще одной вехой в череде славных побед Тогайского Дракона. Может быть, в глазах приверженцев Бринн она выглядела даже более значительной, чем предыдущие, поскольку и на этот раз ей удалось заставить тысячи бехренских солдат двинуться на север, в сторону прямо противоположную той, где произошло реальное сражение. Войско тогайранки обладало высокой мобильностью в основном благодаря Аграделеусу, регулярно пополнявшему его припасы. Поэтому предсказать, где она ударит в следующий раз, не мог никто.
Тем не менее ее войско насчитывало всего около пяти тысяч человек. Именно поэтому хорошо укрепленный и защищенный Алзат оказался для него весьма серьезным препятствием.
— Бехренцы яростно защищали свои дома, — согласилась Бринн.
— Теперь, скорее всего, Чезру бросит солдат на юг. И уже совсем скоро догадается наконец, что ему тебя не перехитрить.
— Многие из моих воинов ранены, и все нуждаются в отдыхе, — сказала девушка. — Хотя я знаю, что они без единой жалобы приняли бы участие в новом сражении. — Мистик кивнул. — Нужно уйти еще дальше на юг и устроить себе небольшую передышку. Возможно, для этой цели подойдут долины в предгорьях Огненных гор. Мы отдохнем, залечим раны и потом продолжим кампанию.
— Пока тебе есть чем расплачиваться с пиратами и наемниками, бехренцы не будут знать покоя, — заметил Астамир. — Хотя это временное затишье может подтолкнуть Чезру к тому, чтобы вывести из Тогая уставшие от бесполезного преследования войска.
— Если только мы не создадим у него впечатление, что вернулись в степи, — с кривой усмешкой сказала Бринн. — Я попрошу Аграделеуса разрушить еще несколько мелких селений. Может, нам удастся выманить бехренских солдат в открытые степи, где их изрядно покусают зимние ветры.
Мистик кивнул, соглашаясь.
В этот момент к ним приблизились две миниатюрные фигурки. Бринн улыбнулась эльфам, внезапно осознав, что уже много дней не разговаривала с Каззирой и Джуравилем.
— Доброе утро, — поздоровался эльф. — Хотя Аграделеус предупреждает, что с запада надвигается песчаная буря.
— А где он? — Тогайранка оглянулась.
— Улетел пополнить запас воды, — ответила Каззира.
— Мы забрали из Алзата всю воду, которую смогли унести с собой. — В голосе Бринн явственно прозвучали подозрительные нотки.
Со времени падения Алзата она не видела ни эльфов, ни Аграделеуса.
— Ну а может, он охотится на кого-нибудь, — предположил Джуравиль и, заметив тревогу, вспыхнувшую в глазах девушки, пожал плечами. — Такова его природа.
— Он вернется в подземелье, как только я этого потребую, — заявила Бринн, — Он дал мне слово.
— И слову дракона можно верить, — успокоил ее эльф. — Но разве Аграделеус давал тебе слово, что не будет использовать любую удачную возможность напасть на наших врагов?
Тогайранка покачала головой.
— Я еще только собираюсь добиться от него такого обещания.
— Не советую слишком туго затягивать ошейник на шее дракона, — предостерегла ее Каззира. — Тебе, конечно, удалось немного утихомирить нашего приятеля, сыграв на его любопытстве, жажде приключений и желании общения, приобретенном за долгие годы, проведенные в одиночестве, но его теперешнее поведение не отвечает истинной природе таких существ. И Аграделеус прекрасно понимает, что ты нуждаешься в нем не меньше, чем он в тебе, — а может, и больше, — и в сражениях, и для обеспечения войска припасами. Дракон осознает свою необходимость, пусть даже и недоволен тем, что ты не даешь ему участвовать в сражениях в той мере, в какой бы он того желал. И если ты слишком туго затянешь петлю, он использует эти ценные качества против тебя, можешь не сомневаться.
Бринн понимала, что эльфийка права.
— Ходят слухи, что мы на время берем передышку, — сказал Джуравиль.
Девушка кивнула.
— Многие наши люди ранены, и все выбились из сил. Пора передохнуть, подлечиться, а заодно потрепать неприятелю нервы. Пусть борются со степными морозами и ветрами, пока мы будем набираться сил для новых нападений с приходом весны.
Эльфы обменялись взглядами, в которых Бринн почудилось что-то странное.
— В чем дело? — спросила она.
— Возможно, во время этой передышки мы с Каззирой покинем Бехрен, — сообщил Джуравиль. — В этой борьбе мы сейчас стали почти зрителями — теперь ты и без нашей помощи справляешься с Аграделеусом. Каззира скучает по Тимвивенну, да и я тоже. К тому же на севере нас ожидает еще одно дело, имеющее чрезвычайную важность для обоих наших народов.
Тогайранка вздрогнула, услышав эти слова. На мгновение ею овладела паника. Как дальше вести войну без советов Белли'мара Джуравиля? Хотя она в последнее время разговаривала с ним все меньше и меньше, Бринн успокаивала сама мысль о том, что он всегда рядом и можно обратиться к нему, как только в этом возникнет необходимость. Девушка перевела взгляд на Астамира, безмолвно прося его вмешаться и отговорить эльфов. И внезапно осознала, что в последнее время именно он, а не Джуравиль был ее подлинным советником.
И все же, снова посмотрев на эльфа, который был ее близким другом на протяжении многих лет, тогайранка поняла, что будет ужасно скучать по нему.
Однако желание эльфов покинуть ее было вполне понятно: к северу от гор их и в самом деле ждало еще одно серьезное дело. Бринн не сомневалась, что эти двое, столь гармоничные в своем единении, столь похожие разумом и душой, сумеют найти способ добиться воссоединения народов. Насколько сильнее станет позиция госпожи Дасслеронд, если ей будет помогать союз с Тимвивенном! Очень может быть, что совместными усилиями они даже смогут уничтожить тлетворное пятно, оставленное в Эндур'Блоу Иннинес демоном дактилем.
И сейчас до Бринн впервые дошло, что с обнаружением док'алфар ее поход, имеющий целью освобождение Тогая, становится гораздо менее значимым для тол'алфар. Она посмотрела на Джуравиля с благодарностью, поняв, что эльф мог покинуть ее гораздо раньше и что, оставив логово дракона, он вообще мог отправиться не на юг, а на север.
— Что ты поведаешь госпоже Дасслеронд обо мне и моих достижениях? — спросила девушка.
— Скажу, что ты справляешься на редкость хорошо, — без колебаний ответил Джуравиль, — Скажу, что если Бринн Дариель не освободит тогайру, значит, Бехрен не сможет одолеть вообще никто. Все твои решения необыкновенно продуманны и взвешены: ты способна уклоняться от прямых столкновений с бехренской армией и перехитрить их командиров при взятии каждого города; ты сообразила, что можно привлечь к вашей борьбе наемников и пиратов. Даже то, как ты сумела справиться с Аграделеусом, — выше всяческих похвал.
Тогайранка с удовольствием выслушала слова эльфа, понимая, однако, что в какой-то мере они служат Джуравилю оправданием его решения покинуть ее.
— Эта история еще до конца не рассказана, — возразила она, — Хотя, скорее всего, она завершится в течение года. И тебе не хочется самому увидеть, чем закончится дело?
Эльф помолчал, обдумывая слова девушки.
— Хочешь, чтобы я остался? — напрямик спросил он, и Бринн поняла, что, если скажет «да», Джуравиль останется с ними.
Однако так прямо поставленный вопрос пробудил в тогайранке чувство ответственности. Она понимала, какие чувства обуревают ее друга. Возвращение в Тимвивенн, а потом и в