меня так уставился? — закричал он, заметив, что сомнение так и не покинуло лица Шаунтиля. — Нужно прежде всего думать о достижении главной цели. Если Дариан пострадает еще раз, его можно будет потом отстроить, а вот Тогайского Дракона, после того как мы прикончим ее, заменить будет некем.
— Повинуюсь! — Чежу-лей вытянулся, про себя подумав, что в словах Бардоха, пожалуй, есть смысл: Дариан — не слишком высокая цена, чтобы избавиться от Тогайского Дракона.
— Если мятежники поймают меня с рабом-ру, то просто разорвут на части, — взволнованно сказал Мерван Ма, обращаясь к группе солдат, охраняющих подход к оазису Дадах.
Солдат из Хасинты здесь было более чем достаточно.
Стоя позади пастыря, Астамир низко склонил голову. Его руки были связаны за спиной — однако далеко не так крепко, как это выглядело со стороны.
— Оставь его нам, и все дела, — заявил один из солдат и рассмеялся, глядя на приятелей. — Мы зарядим им катапульту, когда будем драться с врагами!
Остальные тоже расхохотались, в том числе и Мерван Ма, хотя его пробрала дрожь, когда он представил себе это ужасное зрелище.
Двое солдат направились в сторону Астамира.
— Нет! — закричал Мерван Ма, и они остановились, с удивлением посмотрев на него.
— Пусть хоть как-то послужит Чезру, — сердито сказал солдат, стоящий рядом с пастырем. — Ты что, не доверяешь нам?
— В недавнем прошлом я был помощником Чезру Эакима Дуана. — ответил юноша.
— С какой это стати мы должны тебе поверить?
— Ты осмеливаешься подозревать меня во лжи? — возмутился Мерван Ма. — Я возвращаюсь в Хасинту с сообщением от правителя Дариана Карвина Пестля, тоже пастыря и моего близкого друга. Ты осмеливаешься бросить мне вызов, солдат? Не боишься навлечь на себя гнев Чезру Дуана и его чежу-леев?
Бехренец побледнел и отступил назад. Юноша, хмуро глядя по сторонам, повел Астамира через оазис.
Весь этот день навстречу им попадались колонны солдат, двигающихся по западной дороге, чтобы присоединиться к армии ятола Бардоха.
— Ты сегодня пошел ради меня на большой риск, — заметил мистик, когда они вечером остались одни.
— Никакого риска не было.
— Ты мог покончить со мной раз и навсегда. И таким образом, возможно, даже искупить грех в глазах Чезру.
— Искупить грех? — переспросил юноша, — Я вовсе не уверен, что нуждаюсь в искуплении грехов. Мы составили план, как пройти через оазис Дадах, и я придерживался его, как и обещал.
— Многие люди сочли бы, что их спасение дороже обещания, в особенности если оно дано врагу, у которого они находились в плену.
— Разве ты мой враг? — спросил Мерван Ма. Астамир пожал плечами, — Если бы я решил сейчас покинуть тебя, ты бы стал меня удерживать?
— Нет, — ответил мистик. — Но ты не покинешь меня, Мерван Ма. Ты хочешь окончательно разобраться во всем, и тебе это путешествие в Хасинту нужно не менее, чем мне.
— Даже более, — отозвался юноша с мрачной решимостью. — Ты говорил о спасении, и религия ятолов обещает нам его после смерти. Но чего стоит подобное обещание, если все остальное ложь?
— Почему ты решил, что все остальное — ложь?
— Возрождение — это чудо, на котором основана религия ятолов, — ответил пастырь, — Те, кто был свидетелем этого чуда, навсегда остаются под его впечатлением. Еще бы! Неразумное дитя, обладающее сознанием взрослого человека. Эти люди сошли в могилу счастливые, потому что верили, что Бог всемогущ и возьмет их к себе. — Дрожь в голосе молодого человека становилась заметнее с каждым словом. — Но если нельзя доверять самому Гласу Бога? И если этого чуда не существует, то чего стоит вся религия ятолов?
Астамир не знал ответа на эти вопросы и не мог даже найти слов, чтобы успокоить Мервана Ма. Если их догадка верна и нынешний Чезру один и тот же дух, на протяжении столетий завладевавший телами детей, что тут можно еще сказать?
— Когда мы разделаемся со всем этим, приходи в Обитель Облаков, друг мой, — предложил он юноше. — Там ты узнаешь истину о себе, осознав скоротечную природу физического тела и вечность энергии души.
Пастырь фыркнул.
— Мы не разделаемся со всем этим, друг мой, — сказал он, впервые обратившись к Астамиру подобным образом. — Мы войдем в крепость под названием Чом Дейру, но никогда не выйдем оттуда.
И снова возразить мистику было нечего.
— Тогда нужно прорываться! — заявил Таналак Кренк со свойственной ему обычно уверенностью.
— Ну да, а потом нас остановят и обратят в бегство, — заметил второй командир.
Этот спор у лагерного костра, где собрались Бринн и командиры подразделений тогайского войска, продолжался уже довольно долго. Судя по донесениям разведчиков за последние три дня, бехренцы знали, где находится Тогайский Дракон и куда она направляется. И сейчас противник явно готовился к решающему сражению, разделив армию на три неравные по численности группы. Меньшая из них устремилась на восток, самая большая — на юг, пытаясь не отставать от Бринн, а третья — на запад, где создала оборонительные позиции, блокируя все известные перевалы.
— Можно продолжать двигаться на запад, а потом дракон перенесет нас в степи, — высказался один из командиров.
— Они успеют захватить многих, прежде чем дракон успеет перенести всех, — возразил Кренк, явно воодушевленный идеей грандиозного сражения, — Бехренцы совсем рядом и настроены очень решительно.
— И все же большинство сможет уйти, — стоял на своем тот. — А остальные, и я готов быть в их числе, дадут бехренцам бой!
Многие вокруг одобрительно закивали. Но не Бринн. Последнюю ночь она провела в спорах с Аграделеусом. Его возбуждение возрастало день ото дня, и боя он жаждал не меньше Таналака Кренка, хотя, естественно, по другим причинам. Дракону смертельно наскучило выступать в роли снабженца, и девушка сомневалась, что удастся добиться его помощи при отступлении в Тогай. Не исключено, что, когда они доберутся до плато, Аграделеус самовольно ввяжется в бой и втянет в него остальных, нимало не заботясь о том, чем это может кончиться.
— Ну, хорошо, прорвемся в степи, а потом куда? — спросила тогайранка. — Даже если мы ускользнем от них сейчас, что это нам даст?
— Можно сразиться с ними и прямо здесь! — проворчал Таналак Кренк.
— Только при условии, что мы займем такую оборонительную позицию, которая даст нам шанс нанести противнику серьезный урон, — заявила Бринн.
— Я пошлю разведчиков, пусть поищут такое место! — возбужденно воскликнул Таналак.
— Я уже нашла его, — ответила девушка. Все взгляды обратились к ней, стало очень тихо. Она с мрачным выражением лица посмотрела в сторону юго-запада. — Мы можем сразиться с ними из-за стен Дариалла.
— Дариана?
— Нет. — Лицо тогайранки стало жестким. — Я имею в виду Дариалл.
На следующий день войско Бринн подошло к городу. Тогайру заняли близлежащие высоты к востоку и северу от него.
— Тогайский Дракон вернулась, — сказал Вачагай, новый начальник дарианского гарнизона, стоя на городской стене вместе с правителем Карвином Пестлем.
— Где же ятол Бардох? — осведомился Пестль.
— В нескольких днях пути отсюда, — ответил Вачагай. — Мы не продержимся до их прибытия!
— Да нас одолеют за один день! — воскликнул Карвин Пестль. — Вот увидишь, Тогайский Дракон пойдет в наступление сегодня же ночью, обрушит на город огонь и смерть, и к утру наше сопротивление будет сломлено.
Закрыв глаза, пастырь вспомнил первый захват Дариана, вспомнил, с какой легкостью Тогайский Дракон сделала это, выманив бехренцев за пределы города, где они нашли смерть. Сейчас, когда у Карвина Пестля забрали солдат для организации обороны перевалов, у него осталось даже меньше людей, чем было тогда! А судя по донесениям, армия тогайранки стала вдвое больше.
— Подать коня, — приказал Пестль. Вачагай не двинулся с места, недоуменно глядя на него. — Немедленно. Коня и белый флаг.
— Ты хочешь выйти и начать с ними переговоры?
— Я хочу выйти и попытаться спасти всех нас, — ответил пастырь. Вачагай по-прежнему не шевелился, гневно сверкая глазами. — Повторяю: немедленно! Я правитель Дариана и один решаю, как нужно действовать. Немедленно приведи мне коня и принеси флаг перемирия, или столь же немедленно будешь смещен!
— Правитель Карвин Пестль. — Вачагай отвесил глубокий поклон. — Мы можем сразиться с ними и попытаться удержать город до прибытия ятола Бардоха и его армии.
— Ты не понимаешь, насколько она сильна. Ее дракон спалит город и уничтожит все оборонительные сооружения за одну ночь. А потом мы умрем. Все до одного.
Перед мысленным взором пастыря возник образ повешенного на восточных воротах ятола Гриаша. Не стоило никакого труда представить себя на его месте.
Спустя некоторое время он покинул город и направился в сторону вражеского войска.
— Я хочу поговорить с Тогайским Драконом, — заявил Карвин Пестль, собрав все свое мужество.
Из толпы воинов отделилась и остановилась перед ним невысокая женщина на пегом пони.
— Вот мы и встретились снова, — сказала Бринн. — Ты ведь был помощником ятола Гриаша, не так ли?
У Пестля перехватило дыхание.
— Я пастырь Карвин Пестль, правитель Дариана.
— Дариалла, — поправила его тогайранка, — И я не назначала тебя правителем.
Пестль почувствовал, как у него на лбу выступает пот. Он понимал, что не сможет сдержать дрожь в голосе. Сделав глубокий вдох, пастырь попытался взять себя в руки и ответить как можно спокойнее.
— Чезру вернул себе город и назначил меня его правителем.
— После смерти несчастного Мервана Ма, надо полагать, — сказала Бринн. Пестль широко распахнул глаза. Откуда ей это известно? — Значит, теперь ты управляешь городом от имени Чезру? И не намерен впускать меня туда?
— Я пришел, чтобы заключить с тобой соглашение.
— О капитуляции?
Карвин Пестль встревоженно заерзал в седле.
— С соблюдением некоторых условий…
— Опасаешься за свою шею?
Пастырь вынужден был снова сделать глубокий вдох.