севера. Они часто рушат все без разбора, сеют смерть и страдания, но, боюсь, только таким способом можно заставить уцелевших повернуться к истокам, к истинной вере.
— Или погибнуть без остатка?
Граф промедлил, однако ответил твердо:
— Даже так. Если человечество выкажет себя неисправимым, неблагодарным, вечно сползающим в грязь... пусть Господь сотрет его без остатка. Может быть, следующее творение получится более удачным.
— Вы говорите... о невинных младенцах, святых отшельниках, непорочных девах... о себе самом, наконец, сир!..
Адион посмотрел на старика с грустью:
— Я и не требую исключения для себя или своих близких. Рядом с волей Вседержителя любая жизнь — блеснувшая в солнечном луче пылинка. И разве могу я противодействовать событиям, за которыми угадывается сам Творец? Такая выходка была бы кощунственной, бессмысленной и вредоносной.
В тягостно повисшей тишине стало слышно, как за неплотно сомкнутыми створками дверей бормочет толпа, собравшаяся на вечернюю службу. Эти простые люди даже не подозревали, какую страшную судьбу уготавливает им забота обо всем человечестве.
— Очень не хотелось бы, сир, представлять слуг Божьего промысла в виде орд кровожадных язычников, — нарушил молчание Бентанор. — По крайней мере, меня вряд ли порадовал бы рай, обретенный такой ценой.
Граф натянуто усмехнулся:
— А вы, господин Иигуир, чую, настроены на борьбу. Завидная крепость духа в ваши годы. Рассчитываете силой одного гения остановить рок?
— У меня нет никакого сухого расчета, сир. Моя родина унижена, мой народ страдает, стало быть, я обязан этому сопротивляться. Вне зависимости от возможного исхода и последствий. Того требует моя совесть.
— То есть я правильно догадался, что странствуете вы отнюдь не в поисках тихого уголка? Подыскиваете союзников для борьбы, да? Надеетесь переубедить Небеса примером собственной самоотверженности?
— Если потребуется. Что же до целей путешествия... Разумеется, нужны союзники. К прискорбию, в Овелид-Куне их не нашлось: здесь, как разумею, либо сражаются друг с дружкой, либо готовятся покорно встречать врага.
— Волну Божьего потопа, сударь, — уточнил Адион. — Грозного, но очистительного.
— Пусть волну, в любом случае мы вынуждены двигаться дальше, за моря, на восток. Хоть до края земли, где, поговаривают, уже находили управу на варваров.
— А если помощники не обнаружатся и там?
— Тогда... — Иигуир вздохнул. — Тогда сделаем вывод, что наш современный мир вправду обречен. Господом ли, хаосом или демонами Преисподней...
— И тогда вы отступите?
— Скорее примем последний бой, сир. Это окажется, несомненно, легче, нежели наступать на горло возмущенной совести.
— Вы все-таки удивительный, редкостный человек, господин Иигуир, — заметил граф. На двери уже
— Приятно с вами разговаривать, сир, однако завтра мы намеревались двинуться в путь пораньше.
— Понимаю. Следовательно, увидимся утром. Уверен, мне уже будет, что вам сообщить.
Старик едва успел дойти до порога, как навстречу нетерпеливо хлынул поток людей, манимых светлым колокольным гласом...
К сборам Эскобар приступил с первыми проблесками зари. Судя по решительности, в графском монастыре задерживаться он не желал ни на минуту. Иигуир, забывшийся тяжелым сном лишь под утро, перечить не стал, хоть и чувствовал себя совершенно разбитым. Удерживать их вообще не старались. Из конюшни беспрекословно вывели отдохнувших, ухоженных лошадей, сами помогли заседлать. Хозяин замка появился, когда приготовления почти завершились. Вместе с ним шел Крисгут, в чистой одежде, но с осунувшимся от усталости лицом.
— Могу вас порадовать, господа, — улыбнулся Адион, похоже, не терзавшийся ночными кошмарами. — Корабль действительно находится в гавани Мезеля, а капитан соответствует вашим описаниям. По крайней мере, тут пираты не обманули.
— Они часом не пытались помешать вашим людям, сир? — спросил старик.
— Нет, себя показали, однако, уяснив, что происходит, возражать не решились. Среди них, кстати, был и этот ваш... приятель.
— Пиколь? Вот видите, сир, иногда можно довериться и таким заблудшим душам.
— Не спешите успокаиваться, господин Иигуир, вы покамест еще не в море. Со слов Крисгута там все крайне взвинчены, каждый ждет от другого каверзы. Вы же не хотите оказаться самым беспечным в этой компании? Как я и обещал, с вами поедет пять воинов и Крисгут. Еще четверо присоединятся в Мезеле. Надеюсь, подобной охраны хватит предотвратить всяческие сюрпризы.
— Безмерно благодарны вам, сир... Честно говоря...
— Не ожидали? — Граф усмехнулся. — Пускай мы не полностью совпали во взглядах на жизнь, наш мир слишком беден на истинных мыслителей, чтобы рисковать даже одним.
Иигуир склонил седую голову:
— Право, сир, едва ли я заслуживаю столь серьезного внимания. Теперь до конца дней буду ощущать себя вашим должником.
— Пустяки, вдобавок расплатиться по долгам вовсе не сложно. Окажете мне маленькую ответную услугу?
— Все, что будет в моих скромных силах.
— Тогда возьмите с собой в дорогу Крисгута.
— Разве он и так не едет с нами в Мезель?
— Речь не о Мезеле. Я хочу, чтобы он сопровождал вас на всем пути странствия, сколь бы далеким и долгим оно ни выдалось. Убежден, такой спутник станет чрезвычайно полезным. В вашем распоряжении, господин Иигуир, имеются отменные воины, опытные мореходы, наконец, собственная мудрость. Достоинства же Крисгута в ином — несмотря на юный возраст, он недурственно разбирается в обыденной жизни. Ловок, находчив, смел, весьма толков, знает окрестные земли, обычаи, языки. С ним у вас будет несоизмеримо меньше шансов заплутаться, остаться голодными или угодить в беду, наподобие здешней. Смею ли я рассчитывать на данную услугу?
— Неужели же это услуга, сир? — Старик растерянно огляделся по сторонам. Сам Крисгут, внимавший речи хозяина, хоть и не излучал восторга, с готовностью поклонился. — Вы передаете едва ли не лучшего из своих слуг за просто так, даже без гарантий его возвращения назад...
— Уцелеет — вернется, — отмахнулся Адион. — Слишком многое связывает его с графством, не захочет начинать на пустом месте... Так вы принимаете попутчика, господа?
Гостеприимный замок Грефлинг покидали уже с солидным эскортом. Даже Эскобар приосанился, чувствуя за спиной поступь многих лошадей, менее привычного Бентанора столь важный вид скорее смущал. На протяжении всего дня их не только не задевали, но почтительно освобождали дорогу, ломая шапки. Уже остались позади графские земли, перед путниками раскинулся пестрый муравейник вольного города, а встречные по-прежнему с уважением расступались перед отрядом. Так и проследовали, будто знатные вельможи, через ворота.
Мезель гудел и полнился народом без оглядки на позднее время. Складывалось впечатление, будто здесь торговали все и всегда, круглые сутки. На любом перекрестке, в любом проулке к проезжающим тянулись десятки рук, сразу несколько жаждущих продать перекрикивали друг друга. Этот оазис жизни у подножия суровых Оронад, казалось, торопился сполна использовать свое выгодное положение. Пока перевалы закрывали то непогода, то склоки сеньоров, караваны кораблей, связывающих западные области
