Оставалось гадать, по каким признакам хардай это заметил, – тугие повязки скрывала одежда. Шагалан не стал и пытаться.
– Ничего опасного, учитель. Едва зацепило.
– Чувствую, жаркая выдалась история, раз все-таки зацепило. Сей юный воин, сударь, обладает исключительным качеством – сам регулярно влезает в тяжелейшие передряги, однако сам же из них и выбирается. Не только с честью, но и с немалой пользой. Кое-что я вам уже рассказывал, если помните.
– Господин Кане, юноша, – хрипловато произнес Эскобар, – советует поручить именно вашим заботам разведку в Гердонезе. Ему, безусловно, виднее, я лишь положусь на авторитетное мнение. Надеюсь, мы найдем общий язык и станем верными сподвижниками, к чему обязывает великая цель.
Шагалан вновь вежливо поклонился. Предложение неожиданное, мастер никогда никого не выделял. Пусть и прекрасно понимали ученики высокую вероятность отъезда хардаев накануне решающих сражений, но почему-то даже не мыслили о том, чтобы занять их место. Точнее, взвалить на себя их ношу. Стоило Шагалану на секунду оценить весь объем сведений и ответственности, который подстерегал его, как сделалось не по себе.
– Благодарю за доверие, учитель, – выдавил он. – Хотя не очень понимаю основания вашего выбора и не до конца убежден, что справлюсь.
– Работа не так уж страшна, Шагалан, – улыбнулся хардай. – В действительности вам известно почти все, требуется уточнить лишь детали. Займемся сегодня.
– Вы торопитесь уехать, учитель?
– Не я тороплюсь, погода. Корабль и так задержался в пути. Обратная дорога длинна, существует опасность попасть под весенние шторма. Капитан и вовсе настаивал на немедленном отплытии, но я решил дождаться твоего возвращения. Хорошо, не заставил ждать слишком долго.
– Однако корабль, я видел, сильно истрепался.
– Это верно, только у нас его все равно толком не починить. Заглянем в какой-нибудь удобный порт по ходу. А насчет твоего нового статуса, Шагалан… Я уже обрисовал господину Эскобару основные моменты нашей деятельности.
– И признаться, нимало удивили меня размахом и готовностью к боям, – кивнул гость. – О такой армии, что вырастили вы, сир, можно мечтать. Безумная идея мессира Иигуира, мир его праху, теперь и впрямь в состоянии освободить Гердонез.
– Учитель неоднократно вспоминал о вас, сударь, – заметил разведчик. – Правда, мы, детвора, воспринимали это скорее в качестве древней легенды, красивой, но бестелесной… Любопытно наблюдать, как нынче легенды одна за другой обретают плоть.
– Вот как? – Эскобар изогнул бровь. – Кто же еще воплотился?
– Бренор Гонсет, злой гений из тех же воспоминаний.
– Вы видели наместника?
– Довелось. Заманчивый зверь, охота на которого, впрочем, недешево обходится. Кажется, и мессир Иигуир встречался с ним?
– Да, он рассказывал. Признаться, через столько лет иной жизни те давние беседы действительно начинают выглядеть обрывками преданий… Обидно, великий человек так немного не дожил до осуществления своей главной, заветной мечты. И я не успел с ним проститься… В связи с этим, господа, позвольте вас оставить. Я подробно осмотрел лагерь, теперь хотелось бы посетить могилу мессира. Последний долг. Это ведь недалеко?
– Недалеко, – кивнул Кане. – Ребята проводят вас, сударь.
Коротко раскланявшись, Эскобар порывистым шагом вышел.
– Тебя что-то волнует, друг мой? – Хардай обернулся к юноше.
– Скажите, учитель, почему он? Тесные отношения с мессиром, конечно, бесценны, но ими же могут похвастаться, например, господин Беронбос или Бойд. Почему мы должны сразу подчиниться человеку, нам абсолютно неведомому?
– И Беронбос и Тинас Бойд – сугубо мирные люди. Кому же, по-твоему, командовать высадкой? Из своих-то рядов вы так и не породили явного лидера.
– Вы правы, учитель, – вздохнул Шагалан. – Вероятно, мы чрезмерно долго росли под опекой безусловных авторитетов. Мессир Иигуир, с одной стороны, вы и мастер Очата – с другой. Тепло, спокойно… Иигуир умер, сейчас и вы покидаете нас, открывая всем ветрам. Наивно, но мы почему-то верили, что пойдем в бой под вашим началом, учитель.
Хардай с усмешкой посмотрел на него.
– Вы уже давно не слепые, немощные щенки, Шагалан. Никаким жизненным ветрам не сбить вас с ног, нужна лишь капелька времени, чтобы шкуры к ним привыкли. Вы имеете взгляд, который неизвестен здешней земле, имеете силы отстоять его и разум, чтобы не натворить бед. Владетели этого богатства получаются, наверное, чересчур совершенными, чересчур самодостаточными, не склонными ни подчиняться, ни подчинять. Даже на Диадоне у хардаев вечная проблема с командирами. Если обычные люди дерутся за высокие посты, нас приходится уговаривать их занять. Уникальное сочетание – просветленный дух и талант командира… Я, конечно, о таланте организовать и направить людей наилучшим образом, а не о безудержной спеси и властолюбии.
– Верховный Магистр обладает как раз таким сочетанием?
– Энго? Хм, могу засвидетельствовать, это чувствовалось в нем еще с юности. Хотя он тоже долго не желал осознавать подобный талант.
– Тоже?
– Ты спрашивал, Шагалан, почему своим преемником я избрал именно тебя? По совести говоря, дело не в том, что ты хороший разведчик, кое в чем соратники могут тебя и превосходить. Просто я вижу зачатки редкого дара, знакомого по общению с Энго.
– Вы мне льстите, учитель. – Юноша попытался покраснеть.
– Пустое. По-моему, я довольно наблюдал за вами. Разве не стремился ты с раннего детства верховодить всегда и во всем? Ныне для вас не секрет, что корни этой тяги, как правило, порочны. Поэтому при изменении сознания люди навеки оставляют ее в прошлом. Когда же у единиц и впоследствии сохраняется стремление, значит… в данном случае корни надлежит искать не там. В конце концов, руководство людьми – такая же деятельность, как и всякая прочая. Это становится кристально ясно, едва уберешь ореол, созданный алчущими власти. Один склонен писать картины, другой – махать мечом, некоторые – водить в бой войска. Я видел твои глаза, Шагалан, на занятиях по стратегии. Ты же не будешь отрицать, что искренне наслаждался услышанным? Никакие иные занятия не удостаивались подобного рвения.
– Но, учитель… мало ли талантливых ребят помимо меня? Тот же Рокош, помнится, не уступал в желании верховодить.
– Тяга Рокоша к управлению, – хмыкнул Кане, – осталась в ваших с ним ребячьих потасовках. Допускаю, впрочем, кое-какие отголоски и уцелели, в разной степени их можно выявить у многих. Вы умные, образованные, деятельные парни, из любого способен со временем получиться прекрасный командир. Я же говорю о ярко выраженном даровании, которое неизбежно и настоятельно потребует своего.
– И вы считаете, таким… подарком среди нас обладаю только я?
– Скажем, у тебя это гораздо отчетливее выделяется. Естественно, за тобой право развивать сей дар или похоронить его в глубинах души.
– Вы, учитель, очевидно, подталкиваете меня к первому варианту? С тем и связано новое назначение? Почему же не объяснили сразу?
В глазах хардая блеснули огоньки.
– Не хотел всего произносить в присутствии нашего гостя.
– Так и вы ему не доверяете?
– Не о том речь. Подозреваю, что, раскрыв перед ним особенности твоего характера, я невольно породил бы серьезный конфликт. И без того… Заметь, друг мой, никого, кроме тебя, не возмутили претензии Эскобара на командование отрядом.
Шагалан даже на мгновение растерялся от подобного поворота.
