– Угадала!
Я удивилась. Я ожидала скандала, выяснения отношений, уговоров, душеспасительных бесед… Чего угодно, только не того, что предки обрадуются моему уходу!
– Шутите? – уточнила я.
– Вот еще!
Шеф пожал плечами.
– Сказали, что тебе давно пора становиться взрослой.
– Ах, так!
– И что дома этот процесс затянулся.
– Ах, так!
– В общем, они не возражают, – завершил шеф.
Я уселась на подлокотник кресла.
– Здорово! – сказала я мрачно.
– Можешь располагаться, – предложил шеф как ни в чем не бывало. – Кабинет не запираю, там есть душевая кабинка. Это, конечно, не домашние удобства, но…
Шеф не договорил и снова пожал плечами.
– Спасибо, – сказала я мрачно. – Меня все устраивает.
– Утром придет уборщица, – проинформировал шеф. – Она приходит рано, часов в семь.
Я мысленно застонала. В это время я обычно сплю!
– Она откроет сама, у нее есть ключи, – продолжал шеф бодро. – Я ее предупредил, что ты какое-то время подежуришь в редакции.
– Подежурю? – удивилась я.
– А что ты хотела? – в свою очередь удивился шеф. – Чтобы я рассказал сотрудникам о твоих домашних неурядицах? Чтобы все обсуждали твои семейные проблемы?
Я покачала головой. Нет, этого мне не хочется.
– Вы правы, – ответила я. – Спасибо.
– Я сказал, что сам попросил тебе подежурить. Почему – распространяться не стал. Если будут спрашивать, сделай многозначительное лицо.
– Сделаю, – пообещала я.
– Подушка и плед на диване в моем кабинете.
– Спасибо.
– В общем, разберешься, – подвел итоги шеф.
– Спасибо, – повторила я.
– Пока!
– До завтра.
Шеф помахал мне ладонью и вышел из приемной. Я осталась одна.
Некоторое время я слонялась между столов, разглядывая разбросанные повсюду бумаги. Потом включила электрический чайник, достала из секретарских запасов пачку печенья, отыскала чистую чашку и отправилась ужинать.
Налила себе в чашку кипяток, бросила в него пакетик заварки. А дома, наверное, пьют свежезаваренный «Ахмад»…
Я стукнула себя по колену.
– Не смей ныть! – сказала я вполголоса.
Включила компьютер и немного погоняла разноцветные шарики «Лайнса». Выпила чай, съела печенье и отъехала от стола на катающемся кресле.
Может, начать статью? Я нерешительно посмотрела на светящийся экран.
Нет. Рано. Во-первых, у меня пока мало материала. А во-вторых…
Я побарабанила пальцами по столу.
Во-вторых, я почему-то не доверяю редакционным машинам. Компьютеры у нас не кодируются, хозяев не имеют. Кто пришел, тот и занял приглянувшееся место. Не исключено, что завтра сюда сядет Ася Курочкина. Ей я не доверяю вдвойне. Как человеку и как любовнице местного криминального авторитета.
К тому же, Асе почему-то вздумалось меня пугать.
Я нахмурилась. Выключила компьютер, поднялась с кресла и подошла к окну.
Угасал чудесный сентябрьский день. Еще неделя – и придет октябрь. Седьмого октября день рождения Лешки… Интересно, мы с ним до этого помиримся или нет?
Я отошла от окна и подошла к стене, на которой висел календарь. Посмотрела день недели, на который придется день рождения Лешки. Пятница. Самый тяжелый день в редакции.
Рядом с календарем висел отпечатанный список с фамилиями наших сотрудников. Интересно, что это? Никогда не обращала на него внимания.
Напротив фамилий стояла дата и год. Понятно. Дни рождения журналистов. Секретарша шефа снова отличилась: взяла и напечатала год рождения не только напротив мужских фамилий, но и напротив женских. Добросовестная дамочка, ничего не скажешь.
Нет, сотрудники в журнале молодые… Пока молодые! – поправилась я. Лет через десять список будет выглядеть издевательством.
Я провела пальцем по фамилиям. Димка Копылов родился двадцатого декабря… Стрелец! А Ася Курочкина уже отметила свой день рождения почти три месяца назад. В начале июля. Получается, что она Рак. По Зодиаку, конечно. В жизни Ася барышня расторопная и назад пятиться не любит. Интересно, сколько ей лет? Никогда над этим не задумывалась!
Я наклонилась ближе к списку. В редакции сильно стемнело, а свет я пока не зажгла.
Так. Курочкина А. 2 июля 1975 года. Выходит, нашей Асе стукнуло тридцать…
Я остановилась. Стукнуло тридцать?
Я машинально присела на катающееся кресло, которое терпеть не могла.
Асе стукнуло тридцать?!
– Ну и что? – возразило благоразумие. – Мало ли кому стукнуло тридцать! Это еще не значит, что она дочь Терехина! Родители у нее есть?
– Не знаю, – ответила я медленно. – Я у Аси в гостях не была.
Тут я заметила, что говорю вслух, и спохватилась.
Надо же, как интересно! Что, если Ася на самом деле дочь Терехина?
Я устроилась в кресле поудобней и принялась размышлять.
Предположим, что это так. Ася – родная дочь господина Терехина. Что тогда?
Тогда Ася не стала бы его убивать. Ни за что на свете не стала бы! Ася выжала бы из новоявленного отца компенсацию за неудавшуюся жизнь. Квартирку, машинку, драгоценности… Ну, не знаю, что еще можно выжать из человека.
Но зачем же его убивать?! Я почесала переносицу. Загадка. Снова загадка.
Нужно разузнать, куда подевался Азик. Если Ася действует от его имени, то она должна знать, где искать нашего мафиози. Попробую выяснить. А еще попробую установить контакт с вдовой покойного магната. Наплету про некролог, шеф прикроет, если что…
Но это завтра. Все завтра. Сегодня пора отдыхать.
Я вошла в кабинет шефа, поворошила постельные принадлежности, сложенные на диване. Надо же, даже подушка у него имеется! Интересно зачем? Насколько я помню, шеф в редакции не ночевал ни разу.
Ладно, неважно. Нашлась подушка – и слава богу. Не на тумбочке же мне спать.
Я разделась, машинально осмотрелась вокруг в поисках тапочек. Сообразила, что тапочки остались дома. Стиснула зубы, подавляя очередной приступ малодушия, и отправилась в ванную. То есть в душевую кабинку.
«Какой пассаж! – раздумывала я, намыливая руки, – родители, оказывается, рады моему отсутствию! Никогда бы не поверила! Мне казалось, что он готовы костьми лечь, только бы не выпустить родную дочку из-под родительского крыла!»
