– Лерка!
Я обернулась. Кассирша взглядом указала мне на человека, присевшего за стол. Я немного потопталась на месте, разглядывая потенциального клиента.
Что-то говорит мне, что этот человек сел за уличный столик вовсе не для того, чтобы поесть. Люди, носящие такие костюмы, в забегаловках, подобно нашей, не светятся. Они предпочитают травиться в дорогих ресторанах, так, чтобы потом не стыдно было прошептать врачу неотложки, сколько они заплатили за свой последний ужин.
– Иди! – шикнула кассирша.
И я неохотно пошла навстречу солидному немолодому господину.
Господин сидел за уличным столом и смотрел в точку перед собой. Сначала я подумала, что он любуется симпатичным брелоком с фирменным значком концерна «Тойота». Ключ от той же машины лежал на столе как пропуск в красивую жизнь. Но взгляд господина был безнадежен, как у пассажира, опоздавшего на самолет.
Ключ от дорогой машины его явно не радовал.
Я подошла поближе и застыла, держа блокнот наизготовку.
Господин упирался взглядом в стол и не обращал на меня никакого внимания.
Я кашлянула. Господин очнулся.
– Ничего не нужно, – сказал он брезгливо. – Я присел на одну минутку.
У него явно случилась какая-то неприятность. Для меня это было странно: такой солидный господин и неприятности как-то не совмещались в моем сознании. И тем не менее, солидный господин в дорогом костюме не радовался прекрасному солнечному дню наступившего бабьего лета.
– Может быть, кофе? – предложила я нерешительно.
– Не надо, – ответил господин, по-прежнему не глядя на меня.
– Кофе очень приличный, – рискнула я. – Действительно приличный.
Он поднял голову, нетерпеливо раскрыл рот, чтобы облить меня бранью. Я втянула голову в плечи, как черепаха. Но господин вдруг зацепился взглядом за мое лицо и замер с открытым ртом.
Замерла и я.
Вдвоем мы образовали выразительную группу. Помните, как у Гоголя? Немая сцена в финале «Ревизора»!
Молчание длилось несколько томительных минут. Потом господин отмер, осторожно закрыл рот и шмыгнул носом.
Неуравновешенный какой-то… Лучше с ним не связываться..
– Значит, кофе не хотите, – уточнила я, делая шаг назад.
Господин встрепенулся.
– Очень хочу! – сказал он горячо.
Я слегка обалдела. Странная клиентура у нас пошла.
– Какой именно? – спросила я.
– Любой, – ответил господин, не сводя с меня глаз. Черт, а я даже ресницы сегодня не накрасила! На работу боялась опоздать, идиотка!
– Двойной эспрессо? С сахаром? С заменителем? Каппучино? По-турецки? – начала перечислять я добросовестно.
– Повторите, – попросил господин.
Я исполнила просьбу. Все это время господин шарил по моему лицу жадным взглядом. Интересно, что бы это значило?
– Так что вам принести? – спросила я, устав от неординарности клиента.
– Двойной каппучино без сахара, – ответил господин.
Ясно. Товарищ меня просто не слышал.
Я повернулась и пошла к двери кафе, время от времени опасливо оглядываясь. Странный тип. Еще бросится сзади.
Господин провожал меня страстным взглядом. Господи, да что же это такое? Неужели, запал?!
– Заигрываешь? – ревниво осведомилась кассирша, пробивая заказ.
– Я?!
От возмущения у меня перехватило дыхание.
– Ты с ума сошла!
– А чего вылупилась на него? – уличила меня Зоя. – Полчаса на дядьку пялилась, я даже отозвать тебя хотела.
– Это он на меня пялился, – пробурчала я.
Зоя откинула голову и расхохоталась, демонстрируя рот, полный золота. Как сейф.
– Это ж надо, – сказала она, отсмеявшись. – Он на тебя пялился!..
Тут ее сотряс второй приступ хохота.
«Ненавижу», – подумала я, но снова ничего не сказала.
Зоя – фаворитка начальника. Не знаю, как обстоит дело с их личными отношениями, но Зоя исполняет у нас обязанности бухгалтера. А бухгалтер для любого начальника предприятия ближе самого близкого родственника.
Вот и наш шеф Зою любит, ценит, уважает и стоит за нее горой. Поэтому ссориться с ней – все равно что плевать против ветра. Назад вернется. И с процентами.
Тут на мое счастье подоспел кофе.
– Ладно, неси, – сказала Зоя, отсмеявшись во второй раз. – А то клиент умрет в разлуке.
Я взяла чашку, поставила ее на поднос, присоединила несколько бумажных салфеток и пошла на улицу.
Клиент выглядел так, словно действительно был готов умереть от ожидания. Как только я показалась в дверях, он подпрыгнул на стуле и впился в меня преданным взглядом.
Я подошла к нему. Стараясь сохранять спокойствие, выгрузила чашку с салфетками на стол и сказала, глядя в сторону:
– Восемьдесят рублей.
Начальство требует, чтобы деньги за заказы на улице мы брали с клиентов сразу. «А то убежит, – говорил Семен Петрович. – Ищи его потом!».
Странный клиент еще мгновение пялился на меня, как тюлень.
– Восемьдесят рублей, – повторила я, начиная сердиться.
– Ах, да! – спохватился господин.
Он торопливо выудил из внутреннего кармана пиджака дорогой замшевый бумажник. Раскрыл его… и я деликатно отвела глаза в сторону.
Не люблю смотреть, какие денежные купюры водятся в бумажниках солидных господ. Ощущаю себя полной неудачницей.
– Вот!
На стол легла стодолларовая банкнота. Я с сомнением уставилась на бумажку.
– Она настоящая! – заверил меня господин.
– Мы только рубли принимаем, – сказала я стыдливо.
Господин развел руками и изобразил на лице огорчение.
«Что делать? – подумала я. – Не отнимать же у человека кофе из-за восьмидесяти рублей?!»
Я взяла банкноту и сказала:
– Вы пока пейте кофе, а я схожу разменяю…
– Спасибо, – ответил господин.
Я повернулась и пошла вдоль по улице, затылком ощущая его пристальный взгляд. Нет, что же это такое? Издевается он надо мной, что ли?..
Обменник нашелся в двадцати шагах от кафе. Я протянула в окошко купюру. «А вдруг фальшивая?» – мелькнула в голове тоскливая, почти предсмертная мысль.
Но кассирша, изучив бумажку под каким-то прибором, придираться не стала. И выдала мне рублевый эквивалент. До копеечки.
