Карина Тихонова
Я и мое отражение
Пускай на сердце у вас будет легко, а в кошельке тяжело!
Пролог
Машина петляла по извилистому горному серпантину судорожными зигзагами.
Склон обрывался вниз острыми иглами, торчавшими из-за оградительных столбиков. Моросил мелкий августовский дождь, теплое море дышало туманом.
Дорога выглядела узкой. По ней с трудом могли разъехаться два легковых автомобиля. Поэтому вихляющий двухдверный «мерседес» смотрелся здесь нелепо и неуместно.
Из-за поворота выехала старая «Волга». Водитель «мерседеса» совершил резкий рывок в сторону. «Волга» проехала мимо, едва не задев сверкающий бок иностранного автомобиля. Заскрежетали тормоза, «Волга» остановилась. Водитель высунулся из окошка, проводил «мерседес» изумленным и злобным взглядом.
– Идиотка! – крикнул он вслед. – Села в «мерседес», значит, все можно?!
Ему никто не ответил. Темнота окутала иностранную машину плащом-невидимкой. Водитель «Волги» вздохнул и выжал сцепление.
«Мерседес» продолжил свое вихляющее движение из стороны в сторону. Амплитуда зигзагов увеличивалась, словно водитель «мерседеса» ослеп или уснул за рулем. Автомобиль совершал беспомощные рывки из стороны в сторону, скорость движения все время возрастала. Два раза сияющий бампер задел заградительный столбик, пару раз проскрежетал по каменному склону. Водитель прибавил скорость.
Теперь машина взвизгивала на поворотах, как кошка, измученная проказливыми детьми.
«Псих за рулем!» – воскликнул бы любой человек, увидевший это странное зрелище.
Но свидетелей не было.
Водитель снова прибавил скорость. «Мерседес», как слепой котенок, бился то о каменный склон горы, то о заградительные столбы, сиявшие безупречно свежей известкой.
Дорога перевалила хребет и пошла вниз.
Машина понеслась вперед со скоростью сто километров в час. Любой встречный автомобиль был обречен на столкновение.
Однако ночная дорога была пуста. Тускло светил на небе лунный серп, его отражение плавало в море, у подножия горы сиял огнями маленький ночной город.
Машина совершила еще два неуклюжих рывка из стороны в сторону, с разгона ударилась о заградительный столб, снесла его и вылетела с дороги.
Пронеслась мимо высокого склона, с тяжелым треском ударилась о каменный бок горы, упала и тут же взорвалась.
Полыхнул яростным светом огромный факел. Огонь взвился к небу смертоносным ярким стягом и затрепетал, как живой.
Это произошло в маленьком южном городе, в два часа ночи.
Через три часа в одном из новых престижных домов на окраине Москвы прозвенел телефон.
В прохладной предутренней темноте послышалась недовольное ворчание. Прошлепали босые ноги, на телефонную трубку опустилась женская рука, обтянутая морщинистой пергаментной кожей. Ярко сверкнули драгоценные кольца на пальцах с безупречным маникюром.
– Да, – сказал недовольный низкий голос. – Да, это я.
Трубка взволнованно заквакала.
Несколько минут длилось томительное молчание, потом женщина сказала трезвым проснувшимся голосом:
– Повторите.
Трубка покорно проквакала что-то неразборчивое.
Пальцы с кольцами побарабанили по телефонному столику.
– Повторите! – приказала женщина.
Трубка коротко крякнула.
– Зачем? – переспросила женщина. – Затем! Я хочу, чтобы вы хорошо запомнили, за что уволены!
Трубка с треском впечаталась в аппарат. Женщина удалилась вглубь квартиры. Открылась дверь второй комнаты, загорелся яркий электрический свет. Заворчал недовольный мужской голос.
– Вставай, – сказала женщина очень устало. – У нас большие неприятности. Нужно ехать на юг.
– Который час? – простонал мужчина.
Женщина не ответила. Пошла через длинную анфиладу комнат, по пути щелкая выключателями.
Квартира осветилась ярким светом всех включенных ламп.
Было около пяти часов утра.
Идти на работу мне страшно не хотелось. Не знаю, может, это было предчувствие…
Но давайте по порядку.
Зовут меня Лера. Полное имя «Валерия» я не люблю: во-первых, оно кажется мне чересчур вычурным, как архитектура стиля барокко, а во-вторых, ассоциируется с именем популярной эстрадной дивы. Во всяком случае, все новые знакомые обязательно отмечают, что меня зовут «как ее».
Странно. Я свое имя ношу с детства, а эстрадная дива приобрела его относительно недавно. Но почему-то именно я выгляжу плагиатором.
Ладно, проехали. В конце концов по заслугам и честь. Песни той симпатичной талантливой блондинки распевает вся страна, а о моем существовании знает человек двадцать. И эти двадцать человек вовсе не приходят от меня в экстаз.
Особенно мой начальник.
Я работаю официанткой в кафе, расположенном на старой московской улице. Место не проходное, и наше заведение влачит довольно жалкое существование. На жизнь зарабатываем, но с трудом. Такое положение дел очень угнетает нашего директора, и он время от времени выливает излишки негатива на своих работников. Но на меня он его выливает гораздо чаще, чем на других.
Интересно почему?
Конечно, мне очень хочется придумать красивую легенду, объясняющую этот факт. Ну, например…
Я – роковая женщина, при виде которой мужчины столбенеют и впадают в кому. А когда выходят из нее, аккуратно складывают у моих ног все имеющиеся у них ценности. Как духовного, так и материального порядка.
Предположим, что директор кафе сложил к моим ногам все, что имел: бизнес, бумажник, подержанный автомобиль «БМВ», двухкомнатную квартиру в Чертаново и кусок земли в ста пятидесяти километрах от города с вырытым там котлованом.
А я отвергла.
Потому что в качестве бесплатного приложения шла дородная жена, страдающая одышкой, и трое детей – двое от первого и один от второго брака.
По-моему, заманчивая история!
Во всяком случае, подобные истории я слышу с экранов телевидения очень и очень часто. Обычно их рассказывают дамочки, попавшие под сокращение. Иногда я в эту историю верю. Например, когда дамочка молода и хороша собой.
Но иногда…
Когда я услышала подобную историю из уст пятидесятилетней матроны, обремененной тридцатью лишними килограммами, то в душу мою закралось сомнение. Нет, вполне возможно, что душевные качества этой тетеньки выше всяких похвал! Вполне возможно! Но…
Но мужчинам, к сожалению, на это наплевать. Им подавай достоинства внешние. Наверное, именно поэтому я прозябаю в гордом одиночестве.
Живу я одна. Так получилось, что близких и родных у меня нет, замужем я ни разу в жизни не была, а ребенка родить побоялась по одной простой причине: вдруг не прокормлю?
Одно дело отвечать за себя, другое – за жизнь маленького беспомощного человечка, которому достанется такая ненадежная опора, как я. Я спросила себя, имею ли я на это право. И совесть ответила:
