ФРАГМЕНТ
ГЛАВА 1
В телефонной трубке послышался низкий голос:
— Хелло, мне нужно поговорить с мсье Морэ.
— Я у телефона, — ответил Даниэль, не вынимая мундштука изо рта.
Он только что пришел домой, и, когда снимал пальто, тишину нарушил телефонный звонок.
— Я с большим интересом прочел вашу статью в журнале «Криминалистика».
— Это было интервью, — пояснил Даниэль и неохотно вынул трубку изо рта. — Статья не моя.
— Но в ней ваши идеи, а важны только идеи.
Звучный голос, какой-то масляный, казалось, принадлежал мужчине, который выделялся среди других не только своим высоким положением, но и респектабельностью.
— Благодарю вас за похвалу, — сказал Даниэль, — но мои идеи не особенно оригинальны. Их высказывали и до меня.
— Не скромничайте, мсье Морэ. Я криминалист, сотрудник ЦНИИ — Центрального научно-исследовательского института…
Даниэль был польщен.
— …и я провожу исследования о мотивах преступлений. Мне хотелось бы побеседовать с вами.
— С удовольствием.
— К сожалению, мне вечно не хватает времени, но сейчас я как раз свободен и нахожусь в вашем районе.
Было тринадцать часов десять минут. После обеда Даниэль не был занят ничем особенным; кроме того, он любил импровизированные встречи.
— Я буду очень рад, если вы придете, — ответил он.
— Прямо сейчас?
— Да, если хотите, прямо сейчас.
— Очень хорошо. Через несколько минут я буду у вас.
— Поднимитесь на лифте «В» на верхний этаж. Моя дверь — напротив лифта.
Даниэль положил трубку и радостно улыбнулся. Предстоящий разговор интересовал его прежде всего потому, что являлся очередным доказательством заметного возрастания его авторитета за последние годы. Если сотрудник такого института обратил внимание на его деятельность, это, несомненно, свидетельствует о возрастании его авторитета. А разве само интервью в «Криминалистике» не подтверждает это?
Строго оформленный серьезный журнал лежал на столе Даниэля. Он взял его и сел в кресло. Перелистал. «Убийца не интеллигентен». Под таким заголовком на четырех страницах помещалось интервью. Перед ним была статья о реабилитации освобожденных заключенных, а после интервью — статья с соображениями о преступности среди молодежи.
«Убийца не интеллигентен».
«Это мнение высказал специалист, а точнее — Даниэль Морэ, знаменитый автор многочисленных криминальных романов. Мы спросили его: „Вас вдохновляют иногда газетные сообщения?“ Он ответил нам совершенноопределенно: „Нет, убийца не интеллигентен, и поэтому его поступки не могут быть взяты за основу интересного криминального романа“».
Журналист искусно разработал эту тему… Даниэль диву давался, что репортер мог так много написать. Его выводы были неопровержимы и выходили далеко за рамки обычных презентаций.
Валери сожалела, что статья не сопровождалась фотографией Даниэля, ибо считала его весьма фотогеничным.
— Лучше всего, когда ты куришь трубку, — говорила она. — Пожилой человек, сосущий трубку, выглядит стариком, но тридцатипятилетний производит очень мужественное впечатление.
Даниэль не признавался ей, что, в сущности, начал курить трубку лишь из желания внешне походить на типичного автора криминальных романов. Потом это вошло в привычку, и он уже не мог расстаться с ней. Он раскуривал трубку, а затем растопыренными пальцами проводил по своим коротко подстриженным каштановым волосам.
Фотогеничный или нет — пустяки, важно было только то, что его книги издавались стотысячными тиражами, что его романы экранизировались, а его имя стояло наверху афиш, рекламировавших эти фильмы. Но в чем секрет успеха? Каковы особенности его творчества? Он этого и сам не знал, пока не нашелся критик, который дал объяснения. Даниэль Морэ внес свой вклад в детективную литературу, соединив необычное с повседневным.
«Героев Морэ лепит сама жизнь, — писал критик. — Они такие же, как вы и я, полнокровные, живые люди. Автор выводит их на пути, предначертанные судьбой, без каких-либо теорий о преступниках и их поступках».
Даниэль не слишком пользовался теориями по очень простой причине: он их не знал. Он не был знаком с криминалистикой. И вот через несколько минут ему предстоит увидеться с настоящим криминалистом. Что из этого выйдет? Он сильно волновался, словно перед экзаменом. Он осрамится в разговоре со специалистом в области психологии, психоанализа, социологии, который, возможно, знает кое-что и о судебной медицине. Его же познания в этих областях можно охарактеризовать очень кратко. Они равны нулю.
«Что он обо мне подумает? Определенно, примет меня за набитого дурака».
В статье приводилась еще одна цитата, автором которой Даниэль не был.
«Убийство — скорее всего, поступок инстинктивный, нежели какой-либо другой. Умышленное убийство поэтому является регрессом по отношению к естественному ходу дела и подтверждает регресс интеллекта».
«Кто мог это сказать? Вероятно, Теодор Бликман в своих афоризмах. Если посетитель немного замешкается, я смогу быстренько позвонить Морису».
Морис Латель, друг Даниэля, был критиком и также писал криминальные романы. Кроме того, он был ходячей энциклопедией криминалистики. Все-то он видел, обо всем что-то слышал или читал. Мало того, он все это помнил.
Даниэль взял трубку, собираясь набрать номер Лателя, но не услышал гудка. Он несколько раз нажал на рычаг, но не услышал знакомого сигнала. На линии слышалось только отдаленное потрескивание. Оставив тщетные попытки, он вынужден был с огорчением признать, что телефон не работает. Но отключение произошло совсем недавно, ведь только что все было в порядке. Казалось, судьба сыграла с ним шутку, отрезав от внешнего мира.
Даниэль набил трубку и стал прохаживаться из угла в угол по комнате, служившей ему одновременно и кабинетом, и жилой комнатой.
Квартира была обставлена в стиле супермодерн, и обстановка выдержана в стиле здания. «Двухкомнатный люкс для холостяков», как назвал в объявлении маклер, находился на верхнем этаже четырнадцатиэтажного здания из стекла, бетона и стали. Через громадное окно, занимавшее почти всю стену, открывался вид на небо и крыши Парижа с их причудливым лесом печных труб и телевизионных антенн.
Всего три года назад Даниэль с юношеским восторгом стал наслаждаться жизнью в условиях благосостояния и роскоши. Однако теперь, после поломки телефона, единственной нити, связывающей его с внешним миром, он вдруг почувствовал себя изолированным от остальных людей в своей блестящей коробке, высоко над головами сограждан.
Раздался мелодичный, кристально-прозрачный звук дверного звонка.
«Да, это уже он», — подумал Даниэль.
Он внезапно перестал радоваться своему гостю, но все же пошел открывать дверь.
Гость тщательно вытер ботинки о коврик. Его внешность совершенно не соответствовала представлению Даниэля. В первый момент писатель даже засомневался, что стоящий перед ним человек является ожидаемым посетителем. Он держал под мышкой толстый черный портфель, а к груди прижимал черную фетровую шляпу. Поразительной была его голова. Она казалась чересчур крупной и тяжелой для столь тонкой шеи. Огромный череп был абсолютно лысым и бугристым. Глаза за траурной оправой мигали, словно не переносили света.
— Мсье Морэ, полагаю?
Низкий, маслянисто звучащий голос, конечно, был голосом звонившего по телефону.
— Пожалуйста, проходите.
Даниэль отступил.
Посетитель продолжал стоять на пороге комнаты с выражением одобрения на лице. Он всматривался.
Несмотря на большую голову, тело у него было мальчишеским. На нем был хорошо сшитый темно-синий костюм. Громадный, лысый череп, блестящий и бугристый, с торчащими оттопыренными ушами, рядом с узкими плечами производил особенно гротескное впечатление.
— Пожалуйста, присаживайтесь.
Посетитель опустился в кресло. Шляпу он положил на стол, портфель взял на колени. Затем, опершись локтями о ручки кресла, скрестил пальцы под подбородком. Он наслаждался окружающей элегантной обстановкой и, казалось, ни о чем больше не думал. Впервые он забеспокоился, когда хозяин придвинул подвижной бар со звенящими стаканами и бутылками.
— Нет, благодарю, я не пью, а также и не курю, — добавил он, бросив взгляд на лежащую перед ним пачку сигарет.
Затем с любезной улыбкой заметил:
— Но вы, пожалуйста, курите, мне это нисколько не мешает.
Потом он снова погрузился в молчание.
Несколько озадаченный, Даниэль снова закурил, подошел к письменному столу и сел на свое обычное место за пишущей машинкой.
— Итак, мсье… — начал он.
Даниэль запнулся, не зная, что сказать. Посетитель понял его слова, как приглашение к представлению.
— Оноре Дюпон. В отличие от вашего, у меня самое заурядное имя.
— Зато ваш телефонный звонок был далеко не заурядным.
Затем они обменялись еще несколькими вежливыми замечаниями. При этом Оноре Дюпон заявил, что он является постоянным и ревностным читателем своего кумира. Однако и после
