— Я не знаю, что наговорил тебе этот парень, — сказала Валери, — но если ты меня хочешь в чем-либо упрекнуть, тогда выкладывай.
— Нет, и к тому же он много о тебе не говорил. Извини, пожалуйста, но я как-то обеспокоен.
— В отношении меня?
— В отношении всего и тебя тоже. Что, собственно, ему было нужно? Какие у него намерения?
— Во всяком случае, ему хотелось заморочить тебе голову, и это ему удалось.
— Да, но зачем?
На этот вопрос он все еще не мог ответить. Но теперь дальнейшие опасения были связаны с замечанием Дюпона, прозвучавшим как угроза: он хотелдоказать, что все же существует интеллигентный убийца. Но как он собирается это доказать? Если Дюпон и в самом деле сумасшедший, то следует опасаться худшего.
— Во всяком случае, я прошу тебя некоторое время быть острожной, — сказал Даниэль.
Валери рисовала четвертого попугая с физиономией гангстера возле уже нарисованных трех попугаев.
— Будет сделано, — ответила она. — Каждый вечер я буду смотреть под кровать, прежде чем лечь спать. А ты не имеешь ничего против того, чтобы заказать мне еще один торт с засахаренными фиалками?
Он терпеливо курил вторую трубку, пока Валери давала волю своему аппетиту и грациозно поглощала заказанный тортик. Они были последними посетителями. Попугай заснул на своей перекладине. С обычной любезностью мадам Эмма подала счет. Они заметили, что она делала это не спеша и не выказывая нетерпения. В другом углу официант уже ставил перевернутые стулья на столики.
Они покинули ресторан. Был теплый субботний вечер, и на площади Пигаль кипела жизнь. Они подошли к открытой спортивной машине Даниэля. У него была слабость к скоростным машинам, и он любил свой «Триумф», элегантные формы которого располагали к быстрой езде.
— Ты хочешь еще куда-нибудь зайти? — спросил Даниэль. Валери слегка повисла на его руке.
— Мне хочется домой.
Они сели в машину и направились к улице Гей-Люссака. Даниэль был поглощен размышлениями. Он безмолвно вел машину и, казалось, не чувствовал мягкой руки Валери, гладившей его затылок.
Когда подъехали к дому Валери, он выключил мотор, и она посоветовала ему:
— Если тебя так занимает этот Дюпон, то посмотри список жильцов, он висит на двери у консьержки.
Даниэль вынул ключ зажигания и последовал за ней в дом. На двери комнаты консьержки висел лист бумаги примерно с двадцатью фамилиями. Он был прикреплен изнутри к дверному стеклу. Фамилии Дюпон там не было.
— Это полный список? — спросил Даниэль. Валери посмотрела еще раз.
— Да, здесь записаны все квартиранты. Твой Дюпон здесь не живет.
— Или назвался вымышленным именем?
— Возможно, он у кого-то снимает комнату или живет у своего друга. Я спрошу завтра у консьержки.
— Позвони мне тогда, пожалуйста.
Даниэль поцеловал Валери в щеку.
— Я хочу еще поработать. Спокойной ночи. И будь, на всякий случай, осторожна.
Она придержала его за палец.
— Кстати, об осторожности…
Она бросила на него долгий взгляд из-под длинных ресниц.
— Может быть, неосторожно с твоей стороны оставлять меня на ночь одну?
Она, выпрямившись, стояла перед ним. Под облегающим платьем он без труда представлял все контуры ее тела, которое еще долго не утратит своей привлекательности. Желание, как пламя, охватило его.
— Да, ты права, — сказал он и увлек ее к лестнице. — Я чувствую насущную потребность охранять тебя сегодня ночью.
Доедая седьмой сухарик с маслом и запивая его чаем, Валери взглянула на часы.
— Ах, как хорошо, что тебе не надо идти на работу.
На ней был строгий серый костюм, отделанный кружевным жабо. Глядя на ее свежий цвет лица и сияющий вид, можно было подумать, что она проспала двенадцать часов подряд. Даниэль зевнул и потянулся. Он был еще в пижаме.
— Не забудь спросить консьержку, — напомнил он.
— О твоем Дюпоне? Да, я сойду вниз и спрошу ее.
Она взяла со стола чемоданчик, который брала вместо сумочки на работу.
— Я позвоню тебе, как только приду в контору. Сюда или к тебе домой?
— Лучше сюда. Пока я соберусь…
Когда Валери ушла, Даниэль набил трубку и устроился на широкой кушетке, стоявшей в углу комнаты. Валери жила в однокомнатной квартире, обставленной в соответствии с ее собственным вкусом. Там находились только необходимые предметы мебели, но зато и много маленьких столиков, дорожек, подушек для сидения и пуфиков. В ее квартире нужно было жить более или менее на полу. На белых стенах были прикреплены разноцветные плакаты. И повсюду можно было видеть рисунки тушью, гравюры, эскизы. Они висели на занавесках, стояли на сиденьях или крепились на двери, но несмотря на это, все было расположено с большим вкусом.
Даниэль курил трубку и думал о машинописном тексте, ожидавшем его дома. Появится ли в будущем материал для продолжения? Расследование о Дюпоне было, во всяком случае, очень кстати. Даниэль знал, что обретет душевное равновесие лишь тогда, когда его странный гость будет выслежен, а его тайна разоблачена.
Он снова вспомнил о Морисе Лателе, неисчерпаемом источнике информации. Даниэль полулежал на кушетке, и телефон был у него под рукой.
— Добрый день, приятель, как дела? Послушай, у меня к тебе просьба.
Морис был готов исполнить любое желание своего друга и не удивился, когда Даниэль без предисловий перешел к делу.
— Я весь внимание, — сказал он.
— Ты случайно не знаешь кого-нибудь из ЦНИИ?
— Из ЦНИИ? Так сразу я не могу сообразить.
— Я хотел бы знать, занимается ли там научной работой некий Дюпон… Оноре Дюпон, по профессии — криминалист.
— Ты меня удивляешь.
— Почему?
— Потому, что они не имеют дела с криминалистами.
— Ты в этом уверен?
— Конечно.
Если Морис так сказал, значит, с этим все ясно. Даниэль поблагодарил его и откинулся на подушки. Подняв глаза к потолку, он стал наблюдать, как разноцветные бумажные рыбы, подвешенные на нитках, плавно двигаются в воздухе. Они были похожи на маленькие зеленые и синие языки пламени. Вдруг зеленая рыба с раскрытой пастью бросилась на него с диким сопением. Даниэль в ужасе проснулся. Звонил телефон.
— Хелло! — кричала Валери. — Почему ты так долго не подходил? Ты был в душе?
— Да нет…
Он был совсем сонный и с трудом открыл глаза.
— Ты спрашивала старуху?
— Да. Она уверяет, что во всем доме нет Дюпона.
Итак, он дал не только фальшивую профессию, но и фальшивый адрес. Следовательно, все было систематически подстроенной ложью.
— До свидания, мое сокровище, целую тебя, — закончил он разговор.
Положив трубку, Даниэль пошел в ванную. Кроме электробритвы и зубной щетки, у него тут было и чистое белье. Когда он полностью оделся, ему захотелось домой, но он не хотел оставлять комнату неубранной. Сложив постель, он заметил между стеной и кушеткой желтый со спиралями альбом с рисунками Валери. К счастью, сегодня он не был ей нужен. Даниэль перелистал его. Валери была действительно талантлива: немногочисленными штрихами ей удавалось передавать выражение лиц людей. И вдруг Даниэль так испугался, словно альбом эскизов прыгнул ему в лицо. Среди множества рисунков его взгляд магически приковался к одному.
Да, Валери и в самом деле была очень талантлива. Большой лысый череп, очки и оттопыренные уши… Это был вылитый Оноре Дюпон.
По подоконнику большого окна взад и вперед прогуливались голуби. Полными достоинства взглядами они окидывали жильца, сидевшего за пишущей машинкой.
Даниэль на минуту отвлекся и сделал ошибку. Он исправил ее и продолжал работать. Теперь он описывал события последних часов и приступал к выводам своих последних открытий.
Дюпон солгал ему не менее трех раз:
1. Причину своего визита он несомненно скрыл.
2. Он не проводит никаких исследований в ЦНИИ.
3. Он не живет в том же доме, что и Валери.
Кроме того, в ее альбоме с эскизами имеется его портрет.
Теперь Даниэлю остается только спросить Валери: при каких обстоятельствах она нарисовала Дюпона? А на это он еще не мог решиться.
Если между ними все же существует какая-то связь, то почему она не сказала об этом?
В таком случае за Дюпоном будет еще и четвертая ложь.
Мысли Даниэля следовали дальше: в любом случае Дюпон особо интересовался Валери, и не так, как он утверждал. Если бы только он знал ее, а она его — нет, она не нарисовала бы его портрет. Конечно, Даниэль не должен ее винить, так как у нее была привычка рисовать каждого, кто ей встречался: пассажиров автобусов, посетителей кафе, попугая в ресторане. Но с другой стороны, нельзя же поверить, что ее встреча с Дюпоном была случайной. Даниэлем овладело смутное предчувствие, что его втянули в какую-то интригу, автора и цели которой он не знал. При этом вся авантюра, если отбросить ее пагубное психологическое воздействие, была только смешной и нелепой. Во всяком случае, Валери не приняла ее всерьез. Даниэль
