— Видишь, Леня, какой у тебя заступник. Не дает тебя в обиду. До свиданья, Костя.
— Прощайте, мадам, — процедил я сквозь зубы.
Отец бросил на меня свирепый взгляд, будто испепелить хотел, сорвал со стула пиджак.
— Подожди, я тебя провожу. Здесь засилье мегер.
12
Напротив гостиницы — скверик. Я пересек дорогу и зашагал прямо через газон, на котором было запрещено «выгуливать собак». В ту же секунду я увидел свою сестру. Ну да, Полю! У меня зрение что надо, а после полустакана сухого вообще стало орлиным. Она сидела на скамейке около будки телефона-автомата в обществе какой-то блондинки. Обе курили. Они были так увлечены разговором, что не заметили, как я приблизился и встал между ними.
— Привет! — крикнул я им как глухим.
Моя сестра ахнула и вскочила со скамейки.
— Костя! Ты откуда такой? — промолвила она.
— Какой?
— Ну такой, ненормальный, хромоногий, с палкой?
— Я нормальный. Вполне. Я от матери ушел, от отца я ушел и от тебя, сестрица, сейчас уйду.
— Так ты у папы был?
— Ну да. У папы был. С визитом.
— И маму мою видел?
— И маму твою видел. И ученого отчима. Умные речи слушал. Все про тебя да про тебя. Плохо себя ведешь!
— Я хорошо себя веду. Я прекрасно себя веду. Они из-за меня пришли?
— А из-за кого же еще? Я пай-мальчик, со мной никаких забот, одни радости, а ты скандалистка и дебоширка.
— Так я и знала! А почему они поодиночке? Ну ладно, неважно! — возбужденно перебила она сама себя. — Мы тут смотрим, подглядываем, как детективы. Ждали, когда уйдут, понимаешь?
— Брось сигарету! Смотреть тошно.
— Нет, я хочу курить.
— Ладно, дыми. А это кто? — нагло уставился я на блондинку. — Что за небесное создание?
Она и вправду была как не от мира сего: бледнолицая, голубоглазая, с длинными, светлыми волосами.
Моя сестра засмеялась, показав белые, мелкие зубы.
— А ты сам догадайся! Ты же умный. Ну! Попробуй! А ты молчи, пожалуйста, — попросила она блондинку.
— Некогда мне гадать! У меня важное дело. Я в загс спешу. Меня невеста ждет. Если опоздаю, выскочит за другого. Вполне может, она такая!
— Видишь, какой дурачок! — сказала Поля своей подружке. — С ним не соскучишься, правда? Похож он на папу, как считаешь?
— Да, — тихо сказала та, и на щеках ее вспыхнул легкий румянец. — Очень.
— Это Лиля! — торжествующим, звонким голосом объявила моя сестра. — Понимаешь, Костя? Это Лиля. Папина жена.
— Чего-о? — глупо спросил я и застыл, приоткрыв рот, как полный дебил.
— Ну, а ты, конечно, поняла, кто это? — счастливо засмеялась Поля.
— Да, — неуверенно улыбнулась та. — Это твой брат.
— Вот именно, мой брат! Такого брата поискать! Нравится он тебе? А ты что молчишь? Онемел? — хлопотала она со смеющимися глазами.
— Отец не дурак! — ляпнул я, обретая дар речи, и потряс головой, чтобы очухаться.
— Это комплимент тебе, — пояснила Поля блондинке. — Лучше он не умеет.
Они были одногодки (это я потом узнал), но Поля выглядела даже старше этого ангелочка или взрослей — не знаю, как сказать… во всяком случае, сейчас она верховодила. Обалдеть было можно! В смятении я сунул сигарету не тем концом в рот, прикурил, поперхнулся от едкого дыма и закашлялся. Поля засмеялась, закинув голову; эта Лиля улыбнулась. Я выругался и отшвырнул сигарету.
— Выходит, — сказал я, перхая, — ты нам мачехой приходишься? Так получается?
(Не мог я сказать ей «вы», хоть убей, не мог!).
Она с мольбой взглянула на Полю: что, мол, отвечать? помоги! Та накинулась на меня: ничего умней я не мог спросить? Неужели я не вижу, что Лиле не до шуток? Она не спала всю ночь, падает с ног от усталости. И предыдущую ночь она провела в дороге, тоже не отдохнула, понимаю я или нет? Они же из Ташкента летели, Лиля и папа, — не близкий свет. Ташкент — родной город Лили, да будет мне известно. Лиля там родилась, училась в школе, а потом окончила художественное училище. С папой они знакомы… сколько, Лиля?
— Три месяца, — еле слышно сказала моя молодая мачеха, потупив глаза.
— Три месяца. Вот!
— Неужели? Это срок, — сказал я, разглядывая ее с головы до ног. — Скоро можно справлять золотую свадьбу.
— Костя! Перестань!
Я не обратил внимания на сестру, продолжал:
— А зачем ты из гостиницы смылась? Он же там рвет и мечет. Сигареты смолит, вино дует, волнуется страшно.
— Правда?
— Ну да! Все гостиницы обзвонил, больницы, морги… Я его понимаю. Еще бы! Будь у меня такая жена…
— Костя! — опять вскрикнула Поля.
— Что Костя? Не мешай беседовать! Поцапались вы с ним, что ли?
— Нет, мы не ссорились, — окреп ее голос. Она на миг прикусила губу. — Это сложно объяснить. Я Поле рассказала… Я хотела уехать, но не получилось. Вот и все, Костя.
Имя мое она выговорила с трудом, будто заковыристое иностранное слово.
— Зови меня «сынок»! — запросто предложил я.
— Я тебя сейчас отколочу! — закричала Поля и застучала мне в грудь кулаками.
Меня вдруг охватило буйное веселье, эйфория какая-то, словно надышался чистым кислородом.
— А где его бывшая жена? — спросил я эту Лилю. — Он ее не прикончил, как Синяя Борода?
У нее гневно блеснули глаза, и вдруг по твердости и серьёзности ее голоса я понял, что она может быть не такой беззащитной и неприкаянной, как кажется.
— Твой отец разводится с женой. Ее зовут Галина. Они уже подали заявление в суд… по взаимному согласию. Он оставил ей квартиру и вообще все. — Так внятно она изложила.
— А сам в подвалах ночует?
— Нет, — покачала она головой без улыбки. — У меня есть комната. Я недавно получила.
— Ясно, ясно! Это хорошо, что есть комната. Меня с женой не приютишь, а? Я с женой уезжать собираюсь… к черту на кулички. Будем жить вчетвером, большим семейством. Как смотришь?
— С какой женой? Куда уезжать? Ты что, Костя, пьян? — перепугалась Поля.
— Пожалуйста. Я не против, — серьезно ответила белокурая Лиля.
— Да болтает он все! Ты его не знаешь!
— А почему бы и нет? — с прежней серьезностью возразило небесное создание.
Теперь уже не стесняясь, она разглядывала меня своими голубыми, как у сиамской кошки, глазами.
— Папа! — громко сказала сестра.
